class="p1">– Давай сделаю массаж, – предложила Валя. – Ляг на живот и расслабься.

– Как тут расслабиться? Представь, на Косыгина вокруг Гаранта все эти Барсуковы, Коржаковы, Юмашевы только спортом и занимаются…

– Я ж сказала, расслабься!

– Ещё Бородин с Лужковым добавились. И Сосковец. Тарпищев их тренирует, Хазанов веселит. Труба туда тоже заходит, но толку мало. Будто у них впереди чемпионат по теннису, а не выборы.

– А в провинции тоже в теннис играют?

– Там ещё дурей. Одному нашему губеру политтехнологи придумали, что он в куртке спасателя вытаскивает из реки котенка или щенёнка. Закрутился по делам, а из штаба звонят, давайте отменим сюжет, воду держать трудно. У них в городе воды нет, для съёмок озерцо налили.

– Позорище.

– Правильно говорит ЧВС, какую б общественную организацию мы ни создавали, получается КПСС!

– А как мы на премии случайно встретились? – прижалась она к нему. – Как я твоей жены испугалась…

– Ты просто ещё не поняла, ласточка моя, что по всем каналам и тусовкам ходит сотня одних и тех же. Они всем обрыдли, но других нет, а ты теперь в их числе.

Когда Валя вернулась утром домой, Вика была в институте, а мать вытерла о передник руки и торжественно достала из шкафа конверт:

– Мужик приезжал затрапезный, доку́мент привёз. Кашлял весь. Уж я его покормила, чаем с мёдом напоила. Благодарил, только велел квартирку менять, сказал, живём как нищеброды.

В конверте лежали бланки договоров по количеству снятых передач. В пустых графах от руки было написано, что договор заключён на работу по съёмке передачи «Берёзовая роща». Валя не поняла, что именно заполнять, тем более нигде не было ни одной цифры.

– Кать, привезли договора, – набрала она телефонный номер. – А где про деньги написано? Ты как заполняешь?

– Так все без договоров в конвертах берут. Из Адки деньги доставать, как сейф зубочисткой взламывать.

– И сколько писать в этих договорах?

– Слупи хоть по штуке баксов за передачу.

Валя не понимала, много это или мало и как оценивать работу на телевидении? Тем более что Рудольф закон не писан.

Решила посоветоваться со Свеном, набрала его сотовый, в общих чертах рассказала, и он очень удивился:

– Ты не имеешь агент, Валья?

– Какой ещё агент?

Но Свен тут же переключился на свою тему:

– Анья хочет, чтоб ребёнок имел шведский подданный!

– Ты на ней женишься?

– Я говорил с адвокат. Анья в Швецию делать роды не есть правильно. Там она иметь право взять мой собственность.

– А если здесь, то шиш?

– Я делать им содержание.

– Этот ребёнок не будет иметь прав на твоё имущество? Только те дети? – возмутилась Валя.

– С бывший жена имели брачный договор. Анья делать шантаж.

– Увидишь малыша, сойдёшь с ума от любви!

– Адвокат против сойдёшь с ума от любви. Анья совсем не понимать, зачем есть классический музыка. Анья есть другой человек.

Валя грустно подумала – может быть, Свен так зациклился на ней, узнав от Сони, что детей у неё не будет.

Грамотным советчиком на тему договора оказался Тёма:

– Слушай сюда, Валёк! Пришла на съёмку, и чётко своей деловой колбасе: бумагу с цифрами на стол, или, в натуре, не выйду к камерам!

– Это же наезд, – засмеялась Валя.

– Так ты ж не включенный утюг ей на брюхо ставишь, а чисто кобенишься своим белым телом!

Советоваться с Виктором не хотелось, получалось, что, как маленькая девочка, не может ступить без него ни шагу. А он не слезал к выборам с экрана, и Валя успела увидеть кусочек заказного фильма, где он гладил собаку и играл с внучкой в мяч. Показали руки его жены, перебирающей семейные фотки, надев вместо брюликов простенькое обручальное кольцо.

Потом Горяев сидел под крупным снегом на скамейке перед скромной госдачей, на которую они с Валей ездили. Видимо, собственную дачу и квартиру совсем нельзя было показывать избирателям, у них бы крыша поехала от классовой ненависти.

– Гляди, доча! Газетку передали, – сказала мать. – Тебя с женой «самого» скомбинировали!

– На награждении вместе оказались. – Перед Валей была та самая постановочная фотография, даже защитник живой природы попал в неё кусочком.

– Прям рядом с его женой попала? – Мать аж привстала со стула.

– Куда деваться, если он с ней пришёл?

– И она тебе в лохмы не вцепилась? – Мать стала рассматривать фото. – Не думала, доча, что ты такая бесстыжая! Я б оттуда кубарем катилась. А сколько ж ей годочков?

– Твоя ровесница, – с неохотой ответила Валя, потому что при всем её старании мать выглядела лет на пятнадцать старше жены Горяева.

– Да ладно… – не поверила мать и тут же ляпнула: – Коли она такая в мои годы, что ж он от неё гуляет?

В день выборов Вика подняла всех речёвкой:

– Вы тут слипаете, а там – Родину заносит снегом!

Валя вскочила, стала торопливо собираться. Раньше ходила на выборы с Юлией Измайловной и голосовала, как та подсказывала. А теперь это были её выборы, в каком-то смысле первые осознанные выборы, и она много для них сделала. У Вики выборы тоже были первыми, она даже съездила за открепительным талоном по месту прописки.

А восемнадцатилетие отметила перед этим в три приёма. Посидели, пригласив Михаила и Юлию Измайловну. Потом купила вина для празднования в общаге ВГИКа и ещё поужинала в ресторане, где работала её мама.

– Как первый фильм сбацаю, всё разом отметим, – пообещала она.

Голосовать Валя с Викой и матерью чинно пошли в ближайшую школу. На Валю, конечно, бросились с просьбами об автографе, она поскорее спряталась в кабинку, отметила галочкой партию Виктора и предложила матери тоже зайти в кабинку.

– А мы с Викуськой уже на подоконничке проголосовали. Я за коммунистов! Она за своего с института! – громко объявила мать.

– Ма, ты с ума сошла?!! – Это было ударом под дых.

– При них, доча, порядок был! И говорили они понятно…

– Сто раз же сказала, голосовать за партию Виктора!

– «Сам», конечно, мужчина видный, – зашептала мать. – Только, доча, что для народа сделал?

– За Говорухина проголосовала, – сообщила Вика. – У нас весь курс за него подписался.

Когда вышли на улицу, Валя чуть не орала на них:

– Ну, если ничего не понимаете и послушать меня не можете, зачем ходите на выборы? Это же не одежду, не обувь выбирать, а страну!

– А вы с Горяичем строите демократию принудительными волеизъявлениями? – стала обороняться Вика. – Говорухин хотя бы снял про Робинзона Крузо!

Валя обречённо махнула рукой и пошла от них прочь, низко натянув шапку и прикрыв губы и нос шарфом. Ну мать ладно. Её не переделать. Но Вика! Как Вика могла не проголосовать за Виктора? Валя прошлась по парку, вернулась