Теперь Херри-бой. Этот, во всяком случае, понятен., Изодержимого навязчивой идеей ученого он переквалифицировался в жреца Зла, онодержим своей миссией. Он настойчиво ищет ключ от двери, за которой сидитЗверь, если верить его же аналогиям. Он слышит голоса, что тоже говорит не впользу его рассудка. И при этом ему удается создавать видимость абсолютно нормальногочеловека…

Я подоткнула музейную подушку и уперлась “катерпиллерами” вспинку музейной кровати.

А почему, собственно, он должен быть ненормальным?Ненормальна причина, по которой он пустился во все тяжкие, ища недостающиечасти картины Страшного суда. Но действия его абсолютно логичны. Каким-тообразом еще в феврале он узнает о существовании левой створки триптиха.Отправляется в Россию, знакомится с Гольтманом, возможно, даже просит тогоуступить доску. Старик не соглашается. Он трясется над “Рыжей в мантии”…

Нет.

Я даже села в кровати.

Нет, в феврале Херри-бой не мог знать о “Всадниках”, потомучто никакой левой створки еще не было. Мы сами вскрыли ее много позже, ужелетом. Тогда что привлекло Херри-боя к тогда еще абсолютно автономной ДевеМарии? Он редко выбирается с острова, и, если бы это не касалось Лукаса ванОстреа, он бы не приехал даже в кабачок “Приют девственниц”. Не говоря уже олапотной России.

Вопрос остался без ответа — на этот раз потому, что у меняне было достаточной информации. Конечно, ее можно получить от самого Херри —или попытаться получить. Но особого желания разговаривать с ним на эти темы яне ощущала. И потому перебралась к более близким по времени событиям этоголета. Херри удалось поучаствовать в них на полную катушку. Он был везде, гдевсплывала картина, он эскортировал ее от начала до конца. Он тихонько стоял унас за спиной. Он даже умудрился подружиться с бесхитростным Лавру-хой и на егоплечах въехать на дачу к Титову. Он был в кабинете незадолго до того, как тудавошел Титов, чтобы больше не выйти живым. И бедный Пупик, который оказалсяслучайным свидетелем…

Я вздохнула.

В любом случае это ничего не доказывает. Херри-бой знал осверхъестественных возможностях картины, он просто направлял их в нужное русло.Тогда… Тогда он вполне мог закрыть меня — только для того, чтобы картина неповредила мне: с самого начала вечеринки мы с Титовым не отходили друг отдруга. А я была нужна Херри-бою именно здесь, целой и невредимой…

Черт, черт, черт!

Куда бы я ни пошла, с какого бы конца я ни начинала — я всеравно упиралась в мистику, в существование Вечного Зла и приход Антихриста. Игде — в благополучной Европе, в упакованной по самую макушку Голландии.

Чтобы хоть как-то укрепить заметно пошатнувшиеся мозги, ясказала себе: реально только то, что связано с картиной. Лукас Устрица былвеликим художником, и его картины производят сильное впечатление. Возможно,даже очень сильное. Нестойкие эстетические натуры падают замертво. Всеостальное кто-то использует в своих целях. Херри-бой, например.

На этом и остановимся.

Интересно, что значит зашифрованное в картине слово“Возьми!”? Херри прав — для того чтобы взять, необходимо знать, что именно игде именно. А что, если это касается ценностей? Пятнадцатый век, купцы изБрюгге, Роттердама и Антверпена — и Лукас Устрица, который выполнял заказы…Возможно, он был состоятельным человеком, даже скорее всего так и было. Он неушел из города, хотя обычно предчувствовал наводнения. Он решил остаться, аперед этим спрятал что-то такое… Если бы не присутствие Херри, я быпоучаствовала в этой гонке за сокровищами. Тем более что я стою у истоковразгадки, и пальму первенства у меня не вырвет никто, даже Херри-бой. А может,он только корчит из себя жреца, а на самом деле озабочен банальными поискамиценностей? Тогда все становится на свои места, и я плавно переношусь измистического триллера в авантюрный роман.

Но не успела я обрадоваться своим, таким приземленным икорыстным мыслям, как снова услышала вздох в глубине острова. Он был умоляющ иедва уловим, но сразу же разрушил все мои построения. Нужно выбираться отсюда,и как можно скорее. Выждать, пока Херри отправится на черную мессу к картине, ипопытаться разобраться в моторе. Почему я не сделала этого раньше, ведь у менябыло добрых пятнадцать минут на причале? Нет, зачем-то понадобилось изучатьпаспорт Херри-боя и наживать себе лишние неприятности…

С тобой ничего не случится, Катька, ты все равно выберешьсяотсюда, рано или поздно… Рано или поздно. И еще будешь вспоминать эту поездкукак самое романтическое приключение в своей жизни. И над твоими похождениямиЖека с Лаврухой просто надорвут животы… Жека и Лавруха, как это далеко… Какдалеко…

…Если я и задремала, то сразу же проснулась от тонкогопоскрипывания половиц. Кто-то поднимался по лестнице. Кой черт кто-то,Херри-бой — больше некому. Я поняла это через несколько секунд, как толькосообразила, где нахожусь. В темном прямоугольнике окна не было видно ни зги.Значит, уже вечер и я пробыла в этом этнографическом склепе несколько часов. Снаступлением сумерек все мои страхи вернулись, и Херри-бой вовсе не выгляделбезобидным сумасшедшим. Шаги становились все ближе, и это подтолкнуло меня ксовершенно необъяснимым с точки зрения здравого смысла действиям. Я тихонькосползла с девственных кружевных простыней и забралась под кровать.

Глупее не придумаешь, но встречаться с Херри-боем подпокровом ночи вовсе не хотелось.

Он не заставил себя ждать. Сквозь не достающее до полапокрывало я увидела круг света от фонарика, низкие ботинки и красные носки. Этипроклятые носки лезли мне в глаза.

— Катрин! — ласковым шепотом произнесХерри-бой. — Где вы, Катрин?

Я затаила дыхание. И тотчас же подумала о смятых простынях.Перебираясь под кровать, я даже не удосужилась их поправить.

— Зачем вы прячетесь? Это смешно…

Сейчас он поднимет покрывало и увидит меня — взрослую бабу,сжавшуюся в комок. Глупее не придумаешь.

Херри-бой не стал поправлять смятую постель и не сталзаглядывать под покрывало. Он аккуратно снял веревки (я всего лишь перешагнулаих) и присел на кровати. Теперь прямо перед собой я увидела носки с тугимирезинками. И ботинки с крепкими подошвами. Евросоюз изготовляет вещички насовесть, ничего не скажешь. Нужно вылезать, это действительно выглядит смешно.Сейчас я покажусь из-под кровати и даже сумею обыграть свой детский страх. Вконце концов, Херри-бой не дал мне повода себя бояться… Я уже готова былаподать голос, рассмеяться и дернуть Херри за красный носок (никакого вкуса,Херри-бой!), когда рядом с ботинком увидела каминную кочергу. Херри-бойаккуратно поставил ее между ног. Она опустилась на пол с негромким короткимстуком. Весомый аргумент в споре, ничего не скажешь.

— Вы же взрослый человек, Катрин, — продолжалувещевать меня Херри-бой. — Давайте вернемся в дом. Я приготовил ужин.

Это уж точно. Ты приготовил ужин для своего Зверя. И первымблюдом буду я.