— Бинго! — не удержалась Ульяна. — Умняшечка ты мой!

Про вырвавшееся у княгини «бинго» никто не понял, а вот мысль ухватили сразу.

— Да как же это… а хватит ли сил? Там проход широкий…

— А если Синий снаружи окажется?

— А плевать! Что ему делать на покорённых землях без своих людей и армии?

— Где его дружина сейчас?

— Погоди с дружиной! Надо точно знать, хватит ли у нас сил замуровать его княжество в горах!

— И как это сделать? Надо провернуть всё быстро, а там расстояние не меньше тысячи шагов! У них есть конница, и прежде чем наши избранные вырастят скалы, их порубят!

— Значит, надо ехать дружиной!

— А нас там будут ждать!

— А ты языком где ни попадя не чеши, тогда никто ждать не будет!

— Это что же, они на конях, а мы на чём? Своих-то мы ещё в первые годы стужи съели. У нас конь только у князя остался!

— Воки на что?

— Ах ты дурья башка, как ты воина в облачении верхом на вока посадишь? Одно дело мальчонок катать, другое взрослого, да ещё воина.

— Сам пустоголовый! Впряжём воков в… — тут вышла заминка, так как сани и телега не подходили.

— Вот! Я о чём толкую! Надо всё обдумать, а то сунемся и зря головы сложим. У нас одна попытка, и нельзя её упустить!

— Ну, тебя не пошлют!

Все говорили одновременно, а Радомил слушал и проговаривал вслух важное:

— Уля, они правы. Одно дело перекрыть ворота в десять шагов, другое проход в тысячу шагов. Если вдруг не хватит кристаллов и останется лазейка, то мои люди все там погибнут впустую.

— Не впустую, отец, — жарко вступился Савр. — Вспомни, с чего начала сударыня Уля.

Радомил прислушивался к ближникам и поэтому нетерпеливо посмотрел на сына. Если знает, то пусть сразу говорит.

— Если хотя бы вполовину прикрыть земли Синих скалами, то артефакт Вечного лета не подействует на другие земли! Для его работы потребно открытое пространство.

— Думаешь, это вызовет волнение на подчинённых землях?

— Он обещал ВСЕМ добровольно подчинившимся Вечное лето!

— Эх, сынок, слишком большое преимущество на его стороне, и к тому же я сомневаюсь, что достаточно будет сузить «подкову», чтобы воздействие артефакта существенно сократилось.

— Отец, я думал о тех способностях, что достались наших избранным, — не отступал Савр. — Так вот, Михей достаёт из-под земли ровно то, что там есть.

— Да я понял, что сначала надо искать залежи, а потом запускать туда Михея, — чуть раздражённо ответил князь. Он услышал из рассуждений ближников о проблеме быстрого передвижения воинов, и согласился с ними, что это серьёзное препятствие для реализации идеи Ули.

— Да ты дослушай, — нетерпеливо подался ближе к отцу Савр, — когда Ульяна экспериментировала с нашими горняками, то стояли они на простой земле! Понимаешь, на земле, а не на горе? Мне потом сказали, что они вытянули камни с целого поприща! Ты представь их силищу, когда они вместе! А теперь представь, если они кинут одновременно свои кристаллы в горах, где камни повсюду и не надо тратить силы, чтобы подтягивать их к себе.

Князь резко повернулся к сыну:

— Ты уверен, сынок?

— Да. Трое горняков и сударыня Ульяна вместе намного сильнее, чем по отдельности. Это раз. И их волшебство будет эффективнее в горах, я уверен в этом. Так что надо думать, как провернуть всё максимально быстро и защитить их, пока они выращивают заслон. Это наш шанс выжить.

Желваки Радомила выдавали его напряжение, видно было, что он согласен с сыном, но, как оказалось, не во всём.

— Уля останется здесь.

— А если без неё не…

— Я сказал.

И закрутилось-завертелось. Мужчины готовились защищать княжество, женщины готовились к осаде, княжич собирал из молодых ребят отряд, чтобы готовить ловушки, а князь с ближниками занялись подготовкой к диверсии.

Ульяна нашла в книгах изображение колесниц, которые смогли бы тащить воки. Из-за их способности трансформироваться к погодным условиям дело усложнялось. С каждым тёплым днём воки уменьшались в размерах и, соответственно, делались слабее, а на срединных землях сейчас разгар лета. И воки вполне могли в течении пары часов превратиться в мелких собачонок. Как прикажете впрягать таких?

Радомил выбрал три десятка наиболее достойных вояк и своей рукой прикладывал к их груди малиновые кристаллы. Отобранные воины почувствовали в себе силу, проверяли возросшую выносливость, меняли оружие. В общем, заварилась каша, и теперь только поспевай, поворачивайся!

Конечно, князю пришлось задержаться, чтобы мастера переделали телеги в колесницы, а воины освоились с новыми возможностями своего тела и научились держаться в колесницах. Последнее было непросто, так как Ульяна максимально облегчила конструкцию колесницы по весу, оставив минимум деталей.

Для выполнения задачи внезапного появления у границы Синих созданной модели было достаточно. Работали днём и ночью, сменяя друг друга и как только мастера закончили, князь повёл к границам Синих холмов особый отряд.

Сам он сидел на коне. Верный друг князя был уже стар и вряд ли он переживёт предстоящую битву, но боевого коня не страшит смерть в бою.

Позади князя летели новенькие сани из воздушного камня. Санями правила княгиня, а горняки позади держали в руках по котомке с кристаллами, а далее грохотали колеса колесниц, которые тащили поджарые воки.

Все города небольшого княжества замерли в ожидании. Как и в столице горожане подготовились к осаде, но люди надеялись, что если не княжеская чета с элитным отрядом воинов, то дружина, вставшая у узкого прохода в Цветочную долину, остановит врагов.

Воины дружины приготовились полностью завалить дорогу, если Радомил не вернётся, но очень надеялись, что князь справится. Они понимали, что обвал — всего лишь отсрочка.

Молодой княжич тоже делал своё дело и готовился изматывать противника, когда он прорвётся. Радомил взял слово с Савра, что тот выживет несмотря ни на что, и в крайнем случае спрячется во льдах под защитой купола. Однажды он уже прошёл ледяные земли, не зная дороги, пройдёт и теперь. А со временем будет ясно, что делать. Может, Синий отступит зализывать раны, а там ещё что случится? Поэтому Савр должен жить! Но это план на крайний и самый плохой случай.

Радомил остановился и оглянулся на сидящую у правила саней жену. Она была прекрасна в своей деловитой сосредоточенности. Уля наотрез отказалась отпускать его одного