Благодаря Черри домашние стали необыкновенноаккуратны. Раньше, умывшись, они и не думали втыкать зубную пасту в стаканчикна стене. Пуделиха выжидала, пока все уйдут, входила в ванную, утаскивала тюбикк кому-нибудь на кровать и принималась грызть добычу. Поменяв пару разперепачканное постельное белье, дети теперь ставили пасту на место. Потомначалась охота за носками; Черри выходила ночью, когда в доме все спали,влезала в корзинку с грязным бельем, вытаскивала оттуда носки и возвращалась вспальню. Правда, всегда почему-то в кровать к Зайке с Аркадием. Надо сказать,что носки она не сгрызала, а просто относила и складывала на Ольгину подушку.После чего засыпала с чувством выполненного долга. Обнаружив первый раз утром усвоего лица приятно пахнущую кучу, невестка сказала пару нежных слов и купилабачок для белья с плотно закрывающейся крышкой. Но пуделиха с обезьяньейловкостью проникала внутрь и осчастливливала Зайку каждую ночь. Теперь, снимая носкии колготы, домашние моментально стирают их, и все благодаря маленькой, робкойсобачке.

– Клизма, – громко заявилаМаня, – клизма, вот что завтра ждет вас, глубокоуважаемая Черри.

Кеша захихикал и сказал:

– Помнишь воздушную тревогу?

В восьмидесятые годы в институте, где яработала, обожали устраивать военные тревоги. Это было суровое время «холоднойвойны», «першинги» в Европе и угроза атомной атаки со стороны американцев.Ректорат решил, что мы должны встретить опасность во всеоружии. Кафедрагражданской обороны, в просторечии ГРОБ, раздала всем противогазы. По сигналумы должны были натягивать их и стройными рядами идти в подвал.

На деле получалось иначе. Студенты умирали сосмеху, преподаватели от злости. Большинство из нас бросило дома резиновые мордыи игнорировало «учение». И вот накануне Нового года партком нанес удар нижепояса. Нам торжественно объявили, что праздничные продовольственные заказы сколбасой салями, шпротами и куском сыра дадут только тем, кто примет участие втревоге. Причем по всей форме, то есть натянув противогаз.

Маленький Аркадий, трепетно любивший шпроты,приготовил трубчатую морду, вывесив ее в ванной на крючок. Утром, когда я ужестояла в пальто, он крикнул: «Мама, противогаз». Чертыхаясь, не снимая сапог, явлетела в темную ванную, ощутила под рукой что-то резиновое и запихала в сумку.

В полдень взвыла сирена. Подогреваемые мыслямио дефицитных вкусностях, преподаватели дружно побежали по коридорам, натягивая«индивидуальное средство защиты». Я бежала в середине толпы, не понимая, почемувытягиваю из сумки что-то очень длинное и тонкое. И только добежав до нашегопартийного секретаря, проверявшего по часам скорость «бойцов», обнаружила, чтовынула… клизму. Ну перепутала в темноте, схватила не то, с кем не бывает.

Разразился страшный скандал. Коллеги, увидавменя с клизмой, просто валились с ног от хохота, проверяющий от райкома грознохмурил брови, парторг бледнел и краснел, наливаясь злобой. Короче, обвинив меняв срыве проводимого мероприятия, партийная организация вынесла решение недавать нарушительнице заказа. Тем, кто робко вступился за меня, говоря, что яне член КПСС, а значит, не обязана подчиняться партийной дисциплине, сразузаткнули рты. Новый год встречали без шпрот, и теперь каждый раз, как взгляднатыкается на банку с вкусными рыбками, сразу вспоминается клизма.

– Ну что? – торжествующе спросилАркадий, глядя на Маню. – Как извиняться будешь?

Марусе стало неловко.

– Ладно, Кешик, – примирительносказала она, – ну прости, погорячилась.

Аркашка вздохнул и опять улегся на диван,намереваясь поглядеть футбол, но не тут-то было. Маня так убивалась, такгоревала!

– Что делать! Что делать! Завтра сдаватьэкспозицию. Три дня клеила, что делать!

Не хватало только греческого хора, трагическизаламывающего руки. Но Аркаша продолжал глядеть на экран. Тогда сестрицаприменила другую тактику. По румяным детским щекам потекли крупные слезы. Манямолча принялась шмыгать носом. Это было уже слишком. Брат сел на диване ибезнадежно сказал:

– Неси клей, ножницы, попробую помочь.

Я ухмыльнулась, глядя, как он, чертыхаясь,лепит свиней из пластилина, и пошла в спальню смотреть фотографии.

Большинство оказалось неинтересными, на них вразных позах и одеждах была запечатлена Рая Лисицына. Девушке нравилосьпозировать. Но несколько снимков привлекли внимание. На одном – воркующая застоликом любовная парочка. Кажется, мужчина и женщина не подозревали, что ихфотографируют, потому что не смотрели в объектив, однако лица были отличновидны. Кавалером оказался Кирилл, муж Дианы, близкий приятель СтепкиВойцеховского. А дама! Просто невероятно! Сжимая тонкими пальцами, унизаннымиперстнями, бокал и глядя на Кирилла влюбленными глазами, сидела ИзабеллаРадова. Я видела жену Сержа всего раз, и то мертвую, сидевшую в кресле с простреленнымвиском. Но в кабинете у психолога на книжной полке стояло несколько фотографийжены. И я была абсолютно уверена: на снимке Изабелла. Следующая фотографияповергла меня в еще большее изумление. На набережной, облокотясь на парапет,беседуют Кирилл и Лена, любовница Сержа. Затем Лена была запечатлена в магазинепродуктов и в парикмахерской. На последней фотографии я увидела хозяйку«Бабочки» – прическа а-ля паж, огромные очки, куча цепочек.

Значит, Кирилл откуда-то знал Изабеллу.Интересное дело, а мне показалось, что на Новый год он впервые познакомился сСержем! И где же это они с Изабеллой сфотографированы?

Вооружившись лупой, я прочитала вышитое насалфетке название «Пиккадилли».

Следующий день оказался хлопотным. Утромпозвонила Войцеховским и потребовала к телефону старуху.

– Да, – ответила, как всегда,недовольным голосом Фрида.

– Это Даша. Вы, кажется, искалидомработницу?

– Ну!

– Сегодня привезу милую девушку. Онапоживет у вас какое-то время, поможет Катерине на кухне, будет убирать дом. Жалованьесами назначите.

Войцеховская помолчала, потом вздохнула:

– Я у тебя в когтях. Надеюсь, не слишкомчасто станешь злоупотреблять своими правами. Твоя протеже не воровка?

Заверив Фриду в честности Рафаэллы, я поехалав Склифосовского. Честно говоря, выглядела Валентина не лучшим образом. Лицоотечное, глаза опухшие. Вместо уха – марлевая нашлепка. Ни за что не наняла бытакую в прислуги, к тому же девушку подташнивало, и пришлось несколько разостанавливаться.

Взглянув на предлагаемую кандидатку, старухапоморщилась и спросила:

– Вещи где?

– Тут, – ответила Рафаэлла,показывая пакет с зубной щеткой.