– Катька, – заорала Фрида, –проводи девчонку наверх. – Потом повернулась ко мне и ехидно спросила: –Где откопала сокровище? На помойке? Надеюсь, блох у нее нет.

Не обращая внимания на старухинозубоскальство, я двинулась в кабинет, поздороваться со Степкой. Но он торчал впитомнике, там же, к моему удивлению, обнаружился и Серж.

– Даша, – изумился Радов, – неожидал.

– Я тоже. Вот привезла Войцеховским новуюдомработницу.

Мы пошли в дом, в гостиной сидела Лена. Наэтот раз на ней было вызывающее сине-белое платье с глубоким декольте икороткими рукавами. Не совсем по погоде, но зато как эффектно! Сели обедать,вкатилась старуха и по обыкновению заорала:

– Несите суп.

В гостиную робко вошла Рафаэлла с большойфарфоровой супницей. Девушка явно старалась не обращать на себя внимания.Увидев Сержа, она изумленно ахнула, но суп благополучно донесла и поставила настол. Потом уставилась на Фриду, ожидая указаний.

– Иди, иди, – махнула старуха всторону двери, – позовут, когда понадобишься.

Валентина покорно вышла.

– Какая-то она странная, – хмыкнулСтепан, – вид болезненный.

– Где я ее видел? – спросилСерж. – Очень знакомое лицо.

– В очереди за водкой, – фыркнулаФрида, наливая суп, – начнет пить, выгоню.

Лена молчала. На верхней губе у нее блестеликапельки пота. Надо же, в таком легком платье и потеет, может, вегетососудистаядистония?

– Валентина не пьет, – успокоила ястаруху, – бедной девочке сильно досталось в жизни. Недавно в нее стрелялии попали в ухо. Вот и привезла ее к вам, чтобы спрятать, пусть поживет немного.

– Не хватало еще, чтобы сюда явилисьнаемные киллеры, – заявила, входя, Полина.

– Не волнуйтесь, это не ее хотели убить,кого-то другого, ранили случайно, – стала я объяснять ситуацию, –никто не знает, что она здесь. Девочка вроде бы аккуратная, работящая. Всеравно у вас нет сейчас домработницы. Пусть поработает. Не понравится,позвоните, пристрою бедолагу в другое место.

– Тебе что за интерес? – фыркнулСтепка. – Кем она тебе доводится?

Тут, к счастью, дрожащая Рафаэлла втащиларыбу, и Фрида принялась орать, что осетрина переварена.

Посидев часок для приличия и дав Валентинепоследние наставления, я пошла к «Пежо». Во дворе возле «Жигулей» с печальнымвидом стояла Полина.

– Вот зараза, – пробормотала она,пиная колесо.

– Что случилось?

– Не заводится. – Женщина села заруль и повернула ключ зажигания. Безрезультатно. «Жигуленок» даже не вздохнул.Я поглядела на обозленную ветеринаршу и предложила:

– Могу подбросить. Вы где живете?

– На Садовом кольце.

Интересно, интересно. Хорошо помню, как вы сКириллом отправились после французской булочной в Большой Козловский переулок.Впрочем, может, это его вторая квартира? Снял тайком от Дианиного папашки,водит в гнездышко любовниц?

«Пежо» помчался по улицам. Возле Центральноготеатра кукол Полина попросила притормозить, поблагодарила и вошла в подъездбольшого серого дома. Я отъехала, завернула в переулок и стала ждать. Минутчерез пять женщина вышла, перешла на другую сторону Садового кольца инаправилась к остановке троллейбуса. Я знала, куда она поедет, поэтомубыстренько развернула «Пежо» и огородами добралась до Большого Козловскогонамного раньше ее. Спрятала машину во дворе дома номер девять, поднялась навторой этаж и через лестничное окно стала наблюдать за зданием напротив. Спустякакое-то время появилась Полина. Она зашла в магазин, потом с полными пакетамиисчезла в подъезде, и через несколько минут в уже знакомой квартире на второмэтаже открылась форточка. Так, интересно. Подожду, пока она куда-нибудь уйдет,и узнаю, кто проживает на этой площади.

Я закурила и приготовилась к длительномусидению на лестнице. Но тут вдруг подъехал жутко грязный «Мерседес» персиковогоцвета. Водитель побибикал. Из подъезда выскочила Полина, на ходу застегиваяшубу, и нырнула в салон. Затемненные стекла прочно скрывали владельца авто.Бросив недокуренную сигарету, я пошла в седьмой дом и обнаружила на площадкевторого этажа всего одну дверь: квартиру 2. Кто же тут живет? Выяснить это несоставит труда.

В домоуправлении мирно решала кроссвордженщина лет шестидесяти пяти. Судя по вытравленным безжалостной химией кудрявымволосам, дама еще пыталась сопротивляться своему возрасту. Некоторые женщины всвоем стремлении стать привлекательными ухитряются достичь противоположногорезультата. Ей бы аккуратно постричься, перестать краситься в блондинку исменить оранжевый тон помады на нейтрально-коричневый. Точно лет на десятьпомолодеет. Но глаза у хранительницы домовой книги были добрыми, и я попыталасьее разжалобить.

– Уже договорилась в риэлторской конторео покупке квартиры. Меня уверяли, что площадь свободна, никто не прописан, ноключ не давали. Сегодня приехала посмотреть, а на окнах занавески висят, ислышно, как за закрытой дверью радио играет. Не хочется зря волновать жильцов.Посмотрите, пожалуйста, не прописан ли кто во второй квартире?

И я подкрепила слезную просьбу приятнойбумажкой. Паспортистка порылась в документах и спокойно сообщила:

– Сейчас столько жульничества с жильем.Очень правильно делаете, что проверяете. А то отдадите денежки, а на жилплощадидругие живут, доказывай потом в суде правду. Во второй квартире Марина ИгоревнаКоваленко прописана. Она здесь давным-давно обитает, родители умерли. Оченьприятные люди, а вот сама Марина…

И женщина поджала губы.

– Ну, – поторопила я рассказчицу.

– Мошенница, – авторитетно заявилапаспортистка.

– Почему вы так решили?

– Да ее судили по 147-й статье, пять летдали. Знаете, чем занималась? Втиралась в доверие к пожилым мужчинам, онамедсестрой работала, охмуряла несчастных, женила на себе, а через два-тримесяца исчезала, прихватив деньги. У нее не то восемь, не то десять паспортовбыло, все на разные фамилии. Правда, жила тогда она не здесь, но родители,когда узнали, просто ума лишились. Отец инфаркт заработал, мать по двору кактень шмыгала. Дом у нас ведомственный, все друг друга знали, это сейчаспопродавали квартиры. Уж они от соседей скрывали, скрывали. Да толку! Жила вдругом месте, а прописана тут, в Козловском. Сюда и запрос из милиции пришел.Мать, бедняга, так и умерла, не дождавшись дочку. А отец проскрипел до еевозвращения и назад прописал.