Лука окинул ее оценивающим взглядом, но не таким, каким мужчины обычно смотрят на женщин, а так, словно хотел увидеть силу, которую скрывала ее плоть.

– У вас есть хоть какие-то слабости, донна?

– Никогда не могу устоять перед хорошим сыром из Неббской долины.

Римонец усмехнулся и покачал головой, оценив шутку.

– А нет ли у вас слабости к мужчинам ниже себя ростом? – спросил он с ухмылкой.

Рассмеявшись, Елена махнула рукой:

– Обычно нет, но если вдруг появится, ты узнаешь об этом первым, коротышка.

До восхода было еще далеко, однако света звезд было достаточно, чтобы идти по запутанным улочкам. Елена задумалась, где сейчас Гурвон – даже быстрейший из воздушных кораблей не домчал бы его за такое время из Рондельмара в Понт.

– А что насчет нас троих, госпожа ведьма? – спросил Артак. – В ваших видениях мы пережили эту ночь?

Елена замерла. Ее беззаботность куда-то улетучилась.

– Даже не сомневайся, – солгала она. – Пойдем.

Днем внешние районы Брохены кишели патрулями Горджо, а с наступлением сумерек их отзывали обратно во Внутренний Город, чтобы усилить ночную охрану живших там бюрократов. Но Елена была иллюзионисткой, а ее люди двигались бесшумно, так что ко второму часу после заката они уже пришли на место. Все указывало на то, что никто не заметил смерти Арно Долмана.

Брохенский дворец имел квадратную форму, с четырьмя огромными башнями, прорезавшими ночное небо подобно шпилям собора. Башню Соля занимала королевская семья; Елена с детьми жили на ее верхних этажах. Золотая крыша башни светилась словно маяк; она была первым ориентиром, который замечали люди, направлявшиеся к столице через равнины. Башню возвели Доробоны в рамках амбициозных строительных планов, которые едва не разорили королевство. Свечение призрачной Лунной башни, чью крышу покрывал измельченный кварц, было более бледным. Верхний ее этаж оказался открыт всем ветрам. Елена указала на башню пальцем: вот где мог быть Ратт Сорделл, переживая из-за своих страхов. Командиры рыцарей королевской гвардии были в Ангельской башне, а в Нефритовой башне располагались гостевые комнаты для приезжих сановников. На самом верху, в тренировочном зале, находился Бастидо Елены.

Елена повела своих людей вверх прямо по стенам, создавая уступы с помощью земляного гнозиса. У подножия Ангельской башни она скользнула за спину часовому. Мелькнул клинок. Часовой упал, и Елена приглушила звук с помощью гнозиса. На вид ему было лет семнадцать, но Елена чувствовала лишь облегчение из-за того, что ей удалось прикончить его прежде, чем он их выдал. При виде мертвого стражника глаза Лоренцо сузились, и он встревоженно посмотрел на Елену. Впрочем, он занял место убитого, не сказав ни слова. Лука и Артак оттащили тело в сторону.

«Прости, Лори, но я никогда не была той, кем ты меня считал», – подумала Елена с сожалением. Сняв со спины кожаный мешок, она достала оттуда голову Арно Долмана. Глаза мага моргнули, когда она повернула ее к себе лицом. Арно ушел уже слишком далеко, чтобы говорить, но это было и не важно. Ведья однажды сказала ей, что сидийцы когда-то были охотниками за головами, считавшими, что, съедая мозг поверженного врага, человек получает его силу и знания; она говорила об этом так, словно все знала по собственному опыту. Для мага мозг был вместилищем гнозиса, и это означало, что слабеющие силы Арно Долмана находились в ее руках. Его разум затухал, но какое-то непродолжительное время она сможет управлять его силами, если ей хватит на это духу.

Елена окинула взглядом башню и стены: там виднелись часовые, однако ни один из них не стоял слишком близко – самодовольные Горджо считали, что враги далеко, и были уверены, что маги Гайла их защитят. Это было ошибочное мнение, и Елена намеревалась им это продемонстрировать. Она еще раз посмотрела на Лунную башню. Мать-Луна не освещала ее переливчатые стены, так что в свете звезд они выглядели не белыми, а серыми. Одной из первых вещей, которые Елена заметила, прибыв сюда четыре года назад, было то, что башни Брохенского дворца высотой более шестидесяти ярдов разделяло всего сорок ярдов. Улыбнувшись, она принялась за работу с головой Долмана.

Ратт Сорделл нервничал. Это было знакомое чувство, состояние непрекращающегося, тошнотворного беспокойства о том, что где-нибудь даст о себе знать какой-нибудь неожиданный фактор. Сейчас его беспокоили отношения с джхафийцами: надменное презрение лордов Горджо к народу, превосходившему их численностью в восемь раз, раздражало Сорделла. На протяжении всего ужина Альфредо Горджо, самодовольно поглаживая свою седую козлиную бородку, болтал о том, как после возвращения Доробонов его семья восстановит свое доминирующее положение. От его заносчивости мага просто выворачивало наизнанку.

Случались дни, когда Сорделлу хотелось, чтобы ему поставили задачу уничтожить Горджо, но затем он вспоминал, что ненавидит Нести не меньше, пусть и по другим причинам.

В какой-то момент он решил, что общество всех этих мелких лордов Горджо просто невыносимо. Встав, он зашагал прочь, ни разу даже не оглянувшись. Если это было «недипломатично», то пусть катятся на хрен. И Гурвон пусть тоже туда катится. Уехать в Брез на столь важном этапе их плана… Сорделл махнул рукой Бене с Терро, и его помощники вышли из зала следом за ним. Они совсем недавно выпустились из коллегии в Аргундии, и Сорделл лично их выбрал. Обоим еще не было и двадцати. Обеденный зал погрузился в тишину, но стоило Сорделлу и его помощникам скрыться из виду, шум голосов стал вдвое громче. Впрочем, магу было все равно. Из-за постоянных тревог он уже начал раньше времени стареть: его бледный лоб прочертили морщины, а волосы становились более редкими. Сорделл владел морфизмом и, прикладывая усилия, мог выглядеть моложе, однако это отнимало столько энергии, что он редко тратил время на подобное. Еще он обладал природным очарованием, но пускал его в ход не чаще – какое ему было дело до мнения людей ниже себя? Пускай низменные существа вроде Ведьи Смларск тратят свои силы на поддержание красоты; у Сорделла были более высокие цели. Сегодня ему требовалось общество звезд, а не жалких людишек. Ему нужно было заглянуть в будущее, чтобы увидеть, что предвещают последние события.

Он задумался, чем сейчас занимается Елена Анборн. Сорделл ненавидел ее, и у него было на то множество причин. Он ненавидел Елену за то, что она занимала в клике Гайла более высокое положение, чем он сам, несмотря на то, что была всего лишь полукровкой. Его от этого тошнило: он, Ратт Сорделл, чистокровный маг из древнего дома, был второй скрипкой после какой-то женщины лишь из-за того, что она раздвигала ноги для Гайла, вечно закрывавшего глаза на любые ее недостатки. Еще Сорделл ненавидел ее потому, что она постоянно копала под него, открыто выражая свое презрение каждый раз, когда он допускал хотя бы малейший просчет. Так что для него стало самым настоящим удовольствием увидеть, как она показала свое истинное лицо, предав их. Теперь наконец Гайл признал его своей правой рукой. Арно Долман никогда не был способен руководить, но Сорделл волновался, что Ведья могла отодвинуть его в сторону, использовав те же ухищрения, что и эта сука Анборн. Но, к счастью, здравомыслие Гайла взяло верх.