Перед Еленой сидел Лоренцо ди Кестрия. «Я отправляюсь в Брохену убивать магов, – протестовала она, узнав, что Лоренцо хочет лететь с ней. – Мне нужны убийцы, а не благородные рыцари. Лоренцо слишком мягок. Он может нам помешать».

«Я не могу отпустить вас одну с этой парочкой, донна Елена, – парировал рыцарь. – Они оба – преступники. Я поеду хотя бы просто для того, чтобы прикрывать вам спину и стеречь ялик».

Сэра сочла его доводы более вескими. Впрочем, Елена не могла не признать, что было приятно поболтать в пути с кем-то знакомым, хотя и опасалась реакции Лоренцо на то, что он мог увидеть.

– Гора Тиграт, – сказал Лоренцо, указывая на огромные очертания на севере. – Брохена близко, миль тридцать, наверное.

Елена кивнула. Маленькое суденышко накренилось, и Лука Фустиниос схватился за борт. Он оглянулся на Елену, чтобы убедиться, что это был запланированный маневр, а не начало падения. Она успокаивающе помахала ему рукой.

– Я посажу нас к западу от города, подальше от озера, – сказала Елена своей команде. – После этого нам нужно будет двигаться быстро: я хочу оказаться за городскими стенами к рассвету. Наша первая цель – Арно Долман – будет поблизости, укрепляя внешнюю линию обороны.

Арно Долман в первую очередь являлся земляным тауматургом. Он был большим, сильным и в основном спокойным, хотя мог и выйти из себя, если его допекали. Елене доводилось видеть, как он поднимал своими огромными мускулистыми руками гранит, словно то был песок, и формовал его, будто глину. Арно вызывал у Елены симпатию, и она жалела, что теперь они стали врагами. Он был единственным членом команды, сражавшимся вместе с ней во время Мятежа. А вот новые рекруты Гурвона ей не нравились: все они были талантливы, но их поведение граничило с психозом.

Убрать Арно с дороги первым следовало потому, что его таланты были связаны с практическими и осязаемыми аспектами гнозиса. Если Елене удастся осторожно его изолировать, он не сможет предупредить остальных. Случись это, ей будет сложнее напасть исподтишка. Впрочем, все по порядку: сначала разберемся с Арно…

Елена вновь начинала ощущать себя прежней. Она думала о слабых местах целей, планировала убийства. Когда ей удалось спасти Сэру и Тимори от Самира, она почувствовала, что становится другим человеком. И этот человек ей нравился больше, однако для такого задания он не подходил. Сейчас ей была нужна старая Елена, бившая в спину врагов, жертвовавшая друзьями и наслаждавшаяся головокружительной жизнью на грани. Пять целей – и она сможет убрать эту Елену подальше, как платье, из которого выросла, и никогда больше ее не доставать.

Ради такого стоило жить. Загнав эти мысли поглубже, она сконцентрировалась на Арно. Вспомнила его кустистые брови и тяжелое лицо, которое ей доводилось видеть и улыбающимся, и хмурым. У Арно были бычьи плечи, но непропорционально тонкие ноги. Он был бесхитростным и в чем-то даже первобытным: простым, сильным, прямолинейным. И надежным. Прости, Арно, но, если ты не хотел идти против меня, тебе следовало отказаться от этого задания.

Весь день Арно Долман боролся с нарастающим гневом. «Почему тяжелая работа всегда достается мне, пока остальные прохлаждаются во дворце? – думал он. – И почему Гурвон поставил во главе Сорделла, если все, чем он занимается, – это таращится в будущее в своей башне или лебезит перед Альфредо Горджо. Ленивый, наглый аргундский слизняк. Новые рекруты тоже сопливые, мелкие уроды – никакой практической пользы. Как и от этой суки Ведьи тоже. Я единственный делаю здесь свою работу. А ведь мы должны укрепить этот дурацкий растянувшийся город, глаза бы мои его не видели, до начала треклятого похода».

Брохена являлась столицей, и люди слетались сюда, словно пчелы на мед. Она уже много лет как разрослась за пределы своих бастионов. Доробоны усилили стены, а Нести вновь их разрушили, позволив Альфредо Горджо войти в столицу силами десяти тысяч человек, не встретив сопротивления.

Что творит Елена? Зачем завалила Самира? Хочет, чтобы ей досталось побольше добычи? Это было бы вполне в ее, суки, стиле. Гурвон просто озверел; похватав всех, кого мог, он отправил их воздушным кораблем в Явон, и с момента прибытия сюда Арно занимался стенами. «Кто-то должен отстроить стены вокруг внутреннего города, Арно, и ты в этом деле лучший», – сказал Гурвон ему. Льстивый ублюдок. А что насчет помощи других? Держи карман. Гурвон свалил обратно в Брез по какому-то бредовому делу, оставив Сорделла и его педиков выписывать кренделя перед Горджо, пока Ведья, как обычно, шастала по мужикам.

Возможно, он плохо спал или что-то еще в этом духе, но сегодня все это раздражало его особенно сильно. Арно чувствовал, как его ярость начинает закипать. Используя ее, чтобы разжечь свой гнозис, он вновь запустил руки в камень, поднял его так, словно тот был ириской, придал ему форму и укрепил. С запада большую часть старого города уже окружала новая каменная стена – результат двух недель праведного труда, от которого Арно порой тошнило.

Занеся над головой каменный блок, который с трудом сдвинул бы индранский слон, он швырнул его аккурат на то место, где тот должен был стоять. Весь день Арно работал на грани, желая, чтобы его треклятые усилия наконец принесли хоть какой-то видимый результат. Гурвон сказал, что мелкие Нести все еще в Форензе, но что, если они уже выступили? Исключать такую возможность нельзя, особенно если в деле была замешана эта подлая девка Елена Анборн.

Арно плюнул, пожелав, чтобы можно было довериться хоть кому-то, кроме Гурвона. В старые времена вокруг царило чувство товарищества. Но не сейчас. Когда к ним присоединилась Ведья, все быстро покатилось в пропасть – сидийская ведьма была ядом в чистом виде.

Он яростно затряс головой. Откуда вся эта злость? Арно поднял еще один блок и швырнул его на первый, едва не пошатнувшись от усилия. Если он закончит эту секцию до заката… Маг вкладывал в работу все: гнозис, мышечную силу, волю. Мы должны успеть в срок, провались оно все в Хель! Арно прекрасно осознавал, что четверо охранявших его солдат смотрели на него с благоговением. Он безмерно гордился своими навыками. Да, смотрите на меня: вот на что способен настоящий маг.

Он по локоть погрузил руки в два огромных блока и, формируя их как тесто, соединил брылы в одну, приготовившись взяться за следующую. От напряжения у него начинала кружиться голова. Шумно вздохнув, Арно осмотрелся. Кóровы яйца, уже вечер. Он взглянул на грязные лачуги джхафийской бедноты и не заметил ни одного лица. Это было необычно. Испугались большого рондийского мага, да, мразь?

Потерев себе лицо, он застонал. Да что со мной не так? Обычно я таким не бываю…

«Но нужно сделать еще», – прошептал голос внутри него. «Да, нужно», – подумал Арно. Он наклонился за еще одним блоком, таким же громадным, как предыдущие два, и едва не пошатнулся от усилия.

«Еще всего один», – увещевал его вкрадчивый шепот.

Чужой шепот.

Рукка! Все стало ясно: его изматывали как быка на эстеллейнской арене. Обернувшись, Арно заметил движущиеся тени, но успел лишь крикнуть «Берегись!», прежде чем маленькая фигурка, появившись за спиной у крайнего солдата, дернула того назад и рассекла ему яремную вену. Полетели черные в сумерках брызги крови. Остальные стражники попытались выхватить оружие, но другие тени метнулись к ним, ударив их в шею или под левую подмышку. Стражники упали, испуская дух. Ближайшая из атакующих скользнула к нему; у нее были выгоревшие на солнце светлые волосы, а ее глаза блестели.