— А что делают военные? Мы не встретили ни одного армейского транспорта.

— Они организовали на центральной площади сбор и погрузку и по Новому проспекту отправляли грузовики сразу на север, на Камскую базу. Там, сказали, пока безопаснее, потому что нет общих тоннелей с Чингирском. Ну, только один… И пока есть возможность разместить людей — там рядом раньше был город, ну, из прежних, знаете, низких, но вроде бы есть куда распихать. Ума не приложу, чем они их будут там кормить, и холодно уже. Я решил, что надёжнее сюда своим ходом податься. Там всё-таки настоящий город.

— Один тоннель… — Волк недобро посмотрел на бугристого от слизи «морячка». — Они что там, совсем сдурели, что ли? Голодом их всех уморить хотят? Там же наверняка жрать нечего!

Паренёк пожал плечами и почему-то виновато улыбнулся.

— Не знаю… Но на пункте эвакуации кто-то уверенно рассказывал, что Камской есть стратегические запасы консервов или что-то в этом роде.

— Ясно. Вояки решили, что Ликамск будет следующим, и страхуются, а по ходу решают какие-то свои проблемы, — Волк хмыкнул. — Ладно, будем в городе — попробуем узнать, что к чему.

Глаза Сергея загорелись надеждой.

— Пожалуйста, если встретите мою маму с сестрёнкой, если будет возможность… помогите им! — быстро он. — Швецовы Вера и Катя. В последний раз были на сто восьмом пункте эвакуации…

Волк нахмурился.

— Если встретим, обязательно поможем, друг.

— Спасибо…

— Серёжа, кто это? — тонированное стекло передней двери машины «волонтёра» приспустилось, и в узкой щелке блеснули огромные испуганные девичьи глаза.

— Всё нормально, котёнок, это свои. Спи.

— Ты бы сам поспал хоть немного.

— Ничего, я в порядке, — Сергей снова улыбнулся и посмотрел на смотрящих. — И не страшно вам туда? — Он махнул факелом в сторону города.

Волк усмехнулся и пожал плечами.

— Страшно.

— Уважаю, — парень помолчал немного, потом добавил: — Я очень переживаю за маму.

Волк ободряюще потрепал его по плечу. Пока они разговаривали, небо стало светлеть. Ещё несколько машин подъехало к перекрёстку, и Сергей отправил их по новому маршруту объезжать страшное место.

— Хороший парень, — сказал Ир, когда команда снова отправилась в путь. — побольше бы таких.

— Это точно, — согласился Волк, — сколько народу спас. И ведь страшно всю ночь так в темноте торчать, зная, что где-то там эти монстры околачиваются.

— Я вот думаю, — неожиданно стал размышлять вслух Ирбис, — если города у нас как бы, хм… кончатся, а к тому всё идет, придётся ведь как-то устраиваться где-нибудь на развалинах старых поселений, куда не ведут тоннели? Вон их сколько вокруг… Жили же там люди как-то раньше. Вот только как? Ума не приложу… А, девчонки?

Ир обернулся назад, умудряясь при этом опытной рукой ровно держать машину, и посмотрел на девушек, снова севших сзади по разным углам сиденья. Надя кивнула и одарила мужа усталой улыбкой, а Лара как-то странно взглянула на него, резко отвернулась и хмуро уставилась куда-то сквозь заляпанное стекло. Волк, сидя справа, в задумчивости потирал ногу.

— Это если твари не решат по поверхности перемещаться, — произнёс он. — Иначе — точно крышка. Хоть на развалинах, хоть в лесу. Да и выживать там — нелёгкий, прямо скажем, труд.

Ир едва заметно кивнул и снова посмотрел на пустынную светлеющую дорогу. Больше машин навстречу не попадалось. Когда вдоль шоссе вдруг резко кончился лес и потянулась обширная бугристая городская свалка, туман окончательно рассеялся и встало солнце. Оно ярко осветило бесконечные мусорные холмы и поля, а также далёкий город, раскинувшийся неровной острой чёрной щетиной этажек во всю линию горизонта на западе. Холодное небо было очень чистым и почти белым, и только над самым центром мультика маленьким серым пятном сгущались непременные городские тучи.

* * *

Зигмунд лежал за большим белым валуном и смотрел на шоссе, морщась и вздрагивая от боли и судорог, без конца пронзавших всё его мокрое липкое тело, с ног до головы измазанное в жирном розоватом месиве. Жаль, плащ придётся выбросить, — подумал он, глядя на свою узкую ладонь, обычно такую сильную, а сейчас трясущуюся как у нищего, просящего милостыню у церкви. Другой ладонью он сжимал большой колючий орден, отторгнутый от мощной груди. Зигмунд попытался, вглядываясь в темноту, сфокусировать непослушное зрение на удаляющемся пикапе. Тот быстро исчез из виду, едва освещая себе дорогу мутными фарами. Патрик ещё какое-то время лежал, как мог, тихо и не двигаясь, пока от дороги не перестали доноситься стоны, мычание и грозное шипение, и пока не растворились в тумане все подвижные тени.

Везучие гады! Зигмунд страдальчески стиснул зубы. Нет, ну столько раз ускользнуть из его цепких рук! Он зло посмотрел вверх, в прореху тумана, на далёкие острые кристаллики звёзд.

— Если бы я верил в тебя, которого проповедую жезлом силы сей скверной и непослушной пастве, и что вся эта нечисть есть ангелы твоей кары, я бы сейчас спросил: почему, Господи? Почему ты не отдал их мне? Не отомстил за меня? Трижды! И дважды ты лишил меня приспешников! Не иначе — это помазанники твои, Господи? А как же я? А, Господи?!

Зигмунд зло захохотал, но тут же зашёлся хриплым кашлем, согнувшись и подтянув колени к груди. Где-то там, у огромной сосны он потерял Шпалу, единственного своего друга, которого уважал, а не терпел. Пятнашки и серые, за страшной уродливой толпой которых он с содроганием следил из-за кустов, давно исчезли в неизвестном направлении, по очереди утонув в густеющем тумане. Он и не особо желал знать, куда они направились. Он слышал голоса своих врагов, но об этом он подумает после… Он выжил после этого жуткого, удушающего, бьющего высоковольтным током ужаса, его не тронули, хотя и… основательно потрогали, а остальное сейчас было не важно. Даже о бесценных документах, найденных в рюкзаке блондинки, которые он, в надежде выгодно обменять у вояк или кого-нибудь ещё, припрятал в потерянном чёрном микроавтобусе, Зигмунд не думал сейчас. Спустя минуту он затих, обессиленный организм швырнул его сознание в цепкое лихорадочное забытьё. Засыпая, Патрик думал только об одном: он отомстит им всем, обязательно отомстит.

* * *

Всё-таки, гибрид мы заполучили. А машину отдали ребятам из нашей местной дежурной тридцатки, у них как раз не хватало транспорта для шестерых бойцов. Солярки, втихаря от Крайнова припасенной Егорычем, должно хватить на обратный путь плюс ещё, наверняка, слили чего там, у тысячелетней сосны, где месиво из машин. Заодно осмотрят всё. Откуда она там взялась, сосна эта, леший её обгрызи? Неужто серые смогли повалить? Жаль, если Лара права, и это людских рук дело. Ну ладно, проехали.

А вот Егорычев обрез и патроны к нему я из «морячка» с собой прихватил, потому что счастливый ствол, никак иначе. Из стольких передряг с ним выбрались. Ещё Егорыч какие-то таблетки мне в карман сунул со словами «чую, пригодится вам». Смешные они с Фёдором, но толковые, особенно по медицинской части. А вообще, непростые они старички. Один Егорыча девиз по жизни чего стоит: «Не повреди чужую свободу своею». Это вроде как живи, ни в чём себе не отказывая, но своими желаниями не задевай свободу другого. Вот бы поганым марикам и прочей швали такое в бошки вдолбить. Да, никому не помешает…