— Давай, — кивнул Сорс и потрепал Нтонгу за плечо. — Держись, друг, ты сильный, выкарабкаешься.

Зулус прикрыл глаза. Крупная дрожь пробежала по его телу, и всё лицо его покрылось испариной. Прибежал Абдалла и протянул Сорсу тонкий коричневый плед из козьей шерсти.

— Вот, он очень тёплый.

— Спасибо, — Джей быстро развернул плед и укрыл им приятеля. — Тон, сейчас будет совсем тепло и хорошо. А потом, как отлежишься, придумаем как выбраться из города.

— А куда вы хотите податься? — спросил араб, стоя за спиной у Сорса.

— На севере есть наша база, километрах в двадцати отсюда. Выжившие смотрящие соберутся там, чтобы решить, что делать дальше.

— А как же эвакуация? Вчера весь день в городе выла сирена. И из нашего офиса взвод солдат чуть ли не силой выгонял всех на улицу и отправлял к порту.

— Эвакуации больше нет, — глухо сказал Сорс. — После прорыва обычно уже ничего нет. Надеюсь, хотя бы часть кораблей успела уйти в море.

Араб промолчал.

— Погоди, погоди, — вдруг сообразил Джей, — а ты как тут остался? Ты сам же сказал, что выгоняли всех.

— Я спрятался там, в бухгалтерии. Заперся и не отвечал.

Сорс, немного опешив, повернулся к нему и встал.

— Послушай, Абдалла, ты почему не ушёл с эвакуацией? Там были хоть какие-то шансы спастись.

— С такой оравой женщин и детей? — араб горько усмехнулся и покачал головой. — Это же Африка, чёрная многодетная мать.

Он помолчал и вдруг спросил:

— А с вами нельзя?

Сорс отрицательно мотнул головой.

— Нам запрещено брать с собой гражданских. Хватает и других проблем.

Араб насупился.

— Если они прошли сквозь всю, как я надеялся, непроходимую Африку… то в этой эвакуации нет смысла.

— Ты о чём? Как это нет смысла? — Сорс резко обернулся и посмотрел на него. — А жизнь ничего уже для тебя не значит? На всё воля Аллаха?

Абдалла как-будто пропустил мимо ушей его обидные слова.

— Я знаю, откуда они пришли.

— Что?!. — Сорс неожиданно для себя самого вскочил, схватил араба за грудки и притянул к себе. — Что ты сказал?!!

Зулус, лежавший в забытьи, вздрогнул и открыл воспалённые, красные от лопнувших сосудов, глаза.

— Я знаю, откуда пришли ваши демоны, — тихо повторил Эль Шарад.

* * *

Ромов заметно почернел за эти несколько дней. Не знаю как объяснить то, как я чувствую: города, серых, пятнашек. Просто вижу, что они там, серые сгустки на чёрном фоне, и всё. Я никому не говорила, откуда у меня это, даже Ирбису. Не знаю… не могу! Лишь только вспомню тот ужас и боль, всё тело начинает будто разламываться на части и снова отнимаются руки и ноги, а голова… Боже, как часто с тех пор болит голова! Но я выжила тогда, в Святом Питере, уж не знаю почему, ведь такого не бывает, потому что все женщины умирают или становятся самыми уродливыми и мерзкими рабынями среди этих несчастных… А я, вот, отличилась. Может быть, потому что моя пятнашка была очень слабой и больной? Они ведь живые…

Ирбис, мой Ирбис, милый мой защитник! Как же ты боишься за меня, глупенький. Это мне нужно бояться за тебя. Как защитить, как уберечь от всей этой чёрной скользкой нечисти вокруг?

— Надя, пора. Солнце садится. Нужно, пока ещё светло, пройти хотя бы марк.

Я кивнула и застегнула молнию на куртке. Ир нахмурился и посмотрел вниз, за край крыши.

— Ну что, Волк, разобьёмся на двойки, как обычно?

— Да, — качнул огромной головой наш великан. Нет, теперь он великан Лары. Ха-ха, как смешно получается: ручной Ларин Волк! Интересно, справилась она со своими тяжёлыми думами? В полете всю голову мне отдавила. Такая сфера вокруг неё была, прямо звенела от напряжения! Ох, Волчик, намучаешься ты ещё с нею. Или, может, это как раз то, что тебе нужно, Геракл?

— Так, марк типовой, значит есть надежда, что сможем быстро проскочить на двух пневмолифтах.

— Думаешь?

— Ну, я полагаю, из двадцати четырёх кабин хотя бы парочка ещё разок сработает на «вверх-вниз».

— Это если дистанционка сработает. Наверняка они все внизу.

Мужчины решили показать, что они тут главные и начали составлять тактический план. Что же, не буду им мешать, прощупаю, что там в здании в отношении розовых… «Надя, как там внизу…»

— Надя, как там внизу? Что видно? Посмотришь?

Я улыбнулась Ирби и кивнула.

— Хорошо, Кот.

Внизу как-будто было пусто и серо… Я немного напряглась, прощупывая здание на несколько этажей вниз и… у меня вспотели ладони.

— Мальчики…

— Что там? — спросил Волк, и все трое обернулись ко мне. Должно быть, у меня было жуткое лицо, потому что их физиономии как-то вытянулись. А мне было отчего терять личико!

— Там их тьма-тьмущая! Всё здание, кроме верхних этажей, прямо кишит пятнашками, а уж сколько там серых, и представить боюсь.

— Приехали… — Волк подошёл к краю крыши и заглянул за ограждение. — Так, а если попытаться сесть на крышу института?

Ирбис приблизился к нему и тоже посмотрел вниз.

— Не выйдет, — покачал он головой, — у НИИ вся крыша — одни крутые скаты, к тому же, ей лет двести и я бы не надеялся на вероятный капремонт. В общем, она точно не выдержит нашу люльку.

— А если сядем рядом, на стоянку, то ночью окажемся беззащитны… — Волк сжал губы, крепко задумавшись. Я пристально посмотрела на институт, но он мне показался совершенно пустым.

— Ага, ещё не хватало остаться без люльки, — вставил Ир, — кто знает, что с ней станет после кисельного душа.

— Странно, — вдруг сказал Волк, глядя вниз на стоянку. — Опять ядерно-оранжевый пикап. Они меня преследуют в последнее время.

— Бывает… Ну что, Волчара, выдвигаемся? — спросил Ир, смотря на задумчивого Волка, и достал оружие.

Мой Котик никак не может привыкнуть, что кто-то, пусть и формально, назначен им командовать. Почти всегда работали только в паре, мы с ним и больше никто. Не переживай, Ирби, вы чудесно ладите. Опаньки, что-то сейчас будет…

— Ребята, — вдруг глухо сказала Лара. Ну наконец-то девица разродилась! — Не надо никуда идти.

Парни с немало удивлёнными лицами синхронно повернулись к ней, а я демонстративно отвернулась. Я их, вообще-то, уж предупреждала как могла. Но мужики, они упертые, особенно если дело касается симпатичной козочки.

— Почему это? — спросил её Ирбис.

— Лара, ты чего? — спросил её Волк.

А я ничего не спросила, потому что и так было ясно, что не простая она беженка. И мысли у неё тяжеленные, как у генерала перед решающим сражением. Я, после той пятнашки, часто слышу обрывки чужих мыслей, если человек рядом, особенно если он занят усиленной мозговой деятельностью. Но тут явно случай особый, у девушки стоит какой-то блок. То ли гипноз, то ли ещё какой-то хитрый способ, то ли настолько мы с ней несовместимы по ментальным характеристикам, что вряд ли. Кому же это в наше неспокойное время может понадобиться закрывать свои мысли даже в мире слепых и глухих? Только людям особого назначения, а то и вовсе одноразового применения… Что-то я об этом уже слышала от ребят на базе. Стонут смотрящие от происков спецслужб, ой как стонут! Ну почему, почему они нам не помогают? Ах-ах, давайте послушаем, что она нам скажет.