Ободренная, она решилась на еще более смелый эксперимент.Было ясно, что, кроме различных мест, она посещала и различные времена. Об этомговорил Высогота, говорили эльфы, упоминал единорог. Ведь она смогла — хоть инепреднамеренно — однажды уже сделать это! Когда ее ранили в лицо, она сбежалаот преследователей во время, прыгнула на четыре дня вперед, потом Высогота немог досчитаться этих дней. Ничего у него не сходилось…

Не в этом ли было ее спасение? Прыжок во времени?

Она решила попытаться. Пылающий город, к примеру, не моггореть вечно. А если попасть туда до пожара? Либо после него?

Она попала точно в самое сердце пожара, опалив себе брови иресницы и вызвав ужасный переполох среди бегущих из полыхавшего огнем городапогорельцев. И тут же сбежала на дружественное вересковье.

«Пожалуй, не стоит так рисковать, — подумалаона. — Кто знает, чем это кончится? С местами у меня получается лучше, азначит, будем придерживаться мест. Попытаемся попасть в места знакомые, такие,которые я помню, и такие, которые вызывают у меня приятные ассоциации».

Начала она с храма Мелитэле, представив себе ворота, дом, парк,мастерские, общежитие послушниц и адепток, комнату, в которой жила с Йеннифэр.Она концентрировалась, прижав кулаки к вискам, вызывая в памяти лица Нэннеке,Эурнэйд, Катье, Иоли Второй.

Ничего не получилось. Она попала на какие-то туманные икишащие москитами болота, заполненные посвистом черепах и громким кваканьемлягушек.

Попробовала поочередно — не с лучшим результатом — КаэрМорхен, Острова Скеллиге, банк в Горе Велене, в котором работал Фабио Сахс.Отказалась от Цинтры: знала, что город захвачен нильфгаардцами. Вместо этогопопыталась попасть в Вызиму, город, в котором она и Йеннифэр когда-топроизводили закупки.

* * *

Аарениус Кранц, ученый, алхимик, астроном и астролог, ерзална жестком стульчике, прильнув глазом к окуляру телескопа. Комета первойвеличины и мощности, которую можно было почти неделю видеть на небе,заслуживала того, чтобы ее наблюдать и исследовать. Такая комета — АарениусКранц знал — с огненным красным хвостом обычно предвещает большие войны, пожарыи резню. Сейчас, правда, комета малость припозднилась, поскольку война сНильфгаардом шла уже полным ходом, а пожары и резню можно было предсказатьвслепую — и безошибочно, поскольку без них не обходилось ни дня. Отлично знаядвижения небесных сфер, Аарениус Кранц все же надеялся высчитать, когда, черезсколько лет или столетий, комета появится вновь, предвещая очередную войну, ккоторой, если знать, можно подготовиться лучше, чем к теперешней.

Астроном встал, помассировал ягодицы и пошел облегчитьмочевой пузырь. С террасы, через балюстраду. Он всегда отливал с Террасы прямона клумбу пионов, начхав на замечания экономки. До дворовой уборной былодалеко, терять время на пустое хождение, во-первых, не пристало ученому, аво-вторых, бросать работу и ходить далеко по нужде — значит растерять ценныемысли, а уж этого ни один уважающий себя ученый позволить себе не мог. АарениусКранц себя уважал.

Он встал у балюстрады, расстегнул штаны, глядя наотражающиеся в воде озера огни Вызимы. Облегченно вздохнул, возвел очи горе, кзвездам, и подумал при этом: «Звезды и созвездия — Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан.Если верить некоторым теориям — никакие это не мерцающие огоньки, а миры. Иныемиры. Миры, от которых нас отделяет время и пространство… Я глубоко убежден,что когда-нибудь станут возможны путешествия к этим иным мирам, в эти иныевремена и пространства. Да, наверняка когда-нибудь такое станет возможным.Отыщется способ. Но для этого потребуется совершенно новый образ мыслей, новаяживотворящая идея, разорвущая сдерживающий ее ныне жесткий корсет, именуемыйрациональным познанием…

«Ах, — думал он, подпрыгивая, — если б этослучилось… Если б озарило, если б напасть на след. Всего лишь одна,неповторимая оказия…"

Внизу, под террасой, что-то сверкнуло, ночная тьмаразорвалась, из блеска появилась лошадь. С седоком. Девушкой.

— Добрый вечер, — вежливо поздороваласьдевушка. — Простите, если не вовремя. Нельзя ли узнать, что это за место?И какое это время?

Аарениус Кранц сглотнул, открыл рот и забормотал.

— Место, — терпеливо и четко повториладевушка-наездница. — Время.

— Эээ… Ну… Того… Беее…

Лошадь фыркнула. Девушка вздохнула.

— Ну что ж, вероятно, я снова не туда попала. Не томесто. Не то время! Но ответь мне, человек! Хотя бы одним понятным словечком. Ведьне могла же я попасть в мир, в котором люди утратили способность кчленораздельной речи?

— Эээ…

— Одно словечко.

— Хэээ…

— Да чтоб тебя удар хватил, болван, — сказаладевушка.

И исчезла. Вместе с лошадью.

Аарениус Кранц закрыл рот. Немного постоял у балюстрады,вглядываясь в ночь, в озеро и отражающиеся в нем далекие огни Вызимы. Потомзастегнул штаны и вернулся к телескопу.

Комета быстра обегала небо. Ее следовало наблюдать, неупускать из поля зрения стекла и глаза. Следить, пока она не исчезнет в просторахкосмоса. Это был шанс, а ученому нельзя упускать шансы.

* * *

«А может, попытаться по-другому, — подумала она, глядяна две луны над вересковьем, у которых теперь был вид серпов, одного поменьше,другого — побольше и не столь серповидного. — Может, не воображать себеместа и лица, а крепко захотеть? Крепко. Очень крепко, изо всех сил…

Почему б не попробовать?

Геральт. Я хочу к Геральту. Я очень-очень хочу к Геральту».

* * *

— Надо же! — закричала она. — Славновляпалась, чтоб те провалиться!

Кэльпи, бухая клубами пара из ноздрей и переступаязарывшимися в снег ногами, подтвердила, что думает так же.

Метель свистела и выла, слепила, острые иголочки снегакололи щеки и руки. Мороз прошивал насквозь, хватал суставы будто волк. Циридрожала, сутулилась и прятала шею за тонкой и вовсе не спасающей от холодапреградой поднятого воротника.

Слева и справа вздымались величественные громады скал, серыекаменные монументы, вершины которых скрывались где-то высоко во мгле и метели.На дне котловины ревела быстрая, вспучившаяся река, густая от снега и обломковльдин. Кругом было белым-бело. И холодно.

«Вот и все, на что я способна, — подумала Цири,чувствуя, как у нее замерзает в носу. — Вот и вся моя Сила. Хороша ж изменя Владычица миров, ничего не скажешь! Хотела попасть к Геральту, а попала всамую сердцевину какой-то затраханной глухомани, зимы и метели!»