Единорог призвал ее резким сигналом, врезавшимся в мозгсловно игла. На этот раз она поняла сразу. Он указывал дорогу. Прорыв в кольце.Сам же поднялся на дыбы, пронзительно заржал и ринулся на эльфов, грозновыставив рог.

— Конек!

Спасайся, Звездоокая! Не дай себя схватить!

Она прижалась к гриве.

Двое эльфов с арканами в руках загородили ей дорогу.Попытались накинуть арканы на шею Кэльпи. Кобыла ловко отвела голову, ни на мигне замедляя бега. Цири одним взмахом меча рассекла другую петлю, крикомподогнала Кэльпи. Кобыла мчалась как вихрь.

Но на пятки уже наступали другие всадники, она слышала ихкрики, топот копыт, хлопанье плащей. «Что с Коньком? — подумалаона. — Что они сделали с ним?»

Рассуждать было некогда. Единорог прав, нельзя им позволитьснова схватить себя. Необходимо нырнуть в пространство, укрыться, затеряться влабиринте мест и времен. Она сконцентрировалась, с ужасом ощущая одну лишьпустоту и странный звонкий, нарастающий шум.

«Они пытаются взять меня заклинаниями, — подумалаона. — Связать чарами. Глупости! У чар есть предел. Я не позволю имприблизиться ко мне!»

— Быстрей, Кэльпи! Быстрей!

Вороная кобыла вытянула шею и понеслась как ветер. Чтобы ещесильнее уменьшить сопротивление воздуха, Цири легла ей на шею.

Крики за спиной, мгновение назад громкие и опасно близкие,утихли, заглушенные гомоном испуганных птиц. Потом стали совсем тихими.Далекими.

Кэльпи мчалась так, что свистело в ушах.

В далеких криках погони послышались нотки ярости. Всадникипоняли, что им не справиться. Что они никогда не догонят вороной кобылы,летящей без устали, легко, мягко и изящно, словно гепард.

Цири не оглядывалась. Но знала, что за ней гнались долго. Дотого момента, когда их собственные лошади начали хрипеть и храпеть, спотыкатьсяи почти до земли опускать ощеренные и покрытые пеной морды. Только тогда онисдались, лишь посылая ей вслед проклятия и бессильные угрозы.

Кэльпи неслась как вихрь.

* * *

Место, в которое она сбежала, было сухим и ветреным. Резкийвоющий ветер быстро осушал слезы.

Она была одна. Снова одна. Одна как перст.

Странник, вечный путник, моряк, затерявшийся в бескрайнихморских просторах, в архипелаге мест и времен.

Моряк, потерявший надежду.

Ветер свистел и выл, гнал по истрескавшейся земле шарывысохших трав.

Ветер осушал слезы.

* * *

В черепе холодная ясность, в ушах шум, однообразный шум, какв закрученном чреве морской раковины. Мурашки по шее. Черное и мягкое ничто.

Новое место. Другое время.

Архипелаг мест.

* * *

— Сегодня, — сказала Нимуэ, кутаясь в шубу, —будет хорошая ночь. Я чувствую.

Кондвирамурса не ответила, хотя подобные заверения слышалауже не раз, поскольку не первый вечер они посиживали на террасе. Перед нимипылающее закатом озеро, позади — магическое зеркало и магический гобелен.

С озера, усиленная бегущим по воде эхом, доносилась руганьКороля-Рыбака. Король-Рыбак вообще привык крепким словцом выражать недовольстворыбацкими неудачами — неудачными засечками, подсечками и так далее. Однако вэтот вечер, судя по силе и репертуару ругательств, дело у него шло особенноскверно.

— У времени, — сказала Нимуэ, — нет ниначала, ни конца. Время — вроде змея Уробороса, схватившего зубами собственныйхвост. В каждом мгновении скрывается вечность. А вечность складывается измгновений, которые создают ее. В этом архипелаге плавать можно, хоть навигациячрезвычайно затруднена и очень легко заблудиться. Хорошо, чтоб был маяк, дающийсвет. Хорошо иметь возможность услышать в тумане призыв…

Она на мгновение умолкла.

— Как кончается интересующая нас легенда? Нам — тебе имне — кажется, будто мы знаем как. Но змей Уроборос вцепился зубами всобственный хвост. То, как окончится легенда, решается сейчас. В этот миг.Окончание легенды будет зависеть от того, сможет ли — а если сможет, токогда, — затерявшийся в архипелаге мгновений моряк увидеть свет маяка.Услышать призыв.

С озера донеслись ругань, плеск, скрип весел в уключинах.

— Сегодня будет хорошая ночь. Последняя перед летнимсолнцестоянием. Луна идет на ущерб. Солнце из Третьего Дома переходит вЧетвертый — в знак Козлорыбы. Самое лучшее время для дивинаций.[39] Самоелучшее… Соберись, Кондвирамурса.

Кондвирамурса, как и много раз прежде, послушносконцентрировалась, постепенно погружаясь в состояние, близкое к трансу.

— Поищи ее, — сказала Нимуэ. — Она где-тотам, среди звезд, среди лунного света. Среди различных мест. Она там. Одна,ждет помощи. Мы поможем ей, Кондвирамурса.

* * *

Концентрация, кулаки на висках. В ушах шум, идущий как быизнутри морской раковины. Вспышка света. И тут же мягкое и черное ничто.

* * *

Было место, в котором Цири видела пылающие костры.Прикованные цепями к столбам женщины дико и пронзительно кричали, умоляяпощадить их, а собравшиеся вокруг люди рычали, смеялись и плясали. Было место,в котором полыхал огнем огромный город, пламя гудело, с заваливающихся крыш вовсе стороны летели искры, и черный дым затягивал небо. Было место, где огромныедвуногие ящеры дрались, сцепившись друг с другом, и яркая кровь лилась ручьямииз-под клыков и когтей.

Было место, в котором не было ничего, кроме тьмы,заполненной голосами, шепотами и тревогой.

Были и другие места. Но ни одно из них не было тем, котороеона искала.

* * *

Перенос из места в место шел у нее уже так хорошо, что онаначала экспериментировать. Одним из немногих мест, которых она не боялась, былитеплые вересковые пустоши на опушке дикого леса, над которыми висели две луны.Вызвав в памяти образ этих лун и мысленно твердя, чего именно она хочетдобиться, Цири сконцентрировалась, напряглась, погрузилась в ничто.

Удалось уже со второй попытки.