Той ночью Тау выходил еще два раза, а когда понял, что больше не может, поплелся обратно в казарму. Насколько можно было оценить, он пробыл на дворе меньше двух промежутков. Нужно научиться лучше, подумал он. Он терял слишком много времени между смертями. Если после смерти сразу возвращаться обратно, можно будет провести больше боев.

Следующей ночью Тау вернулся и дрался чаще, чем накануне. Он стал вести счет всем боям. И с каждой ночью старался провести в боях все больше времени, не прекращая драться до тех пор, пока не превзойдет прежнее количество схваток. Он никому не рассказывал об этом, однако в Чешуе кое-что заметили.

– Яу, Чинеду, Хадит, вы бьетесь с Тау, – приказал Джавьед. Было уже далеко за полдень, и Чешуй занимался на тренировочном дворе.

– Давайте лучше с Удуаком, – попросил Хадит.

– Вас и так трое, вперед.

– Трое против Тау – нет, уж лучше Удуак, – повторил Хадит.

– Удуак, ни с места, – приказал Джавьед. – В бой!

Хадит втянул воздух сквозь зубы, вытащил меч и дал Яу и Чинеду знак подойти. Те послушались, но двигались при этом очень неторопливо.

Тау дождался, пока те не приблизятся на расстояние в три шага. Затем сделал обманный выпад в сторону Яу слабой рукой, а сильной – угодил ему в висок. Яу согнулся, его шлем покатился по двору. Чинеду как следует замахнулся, но Тау мечом отбил удар и рукоятью другого меча заехал Чинеду в спину, рядом с позвоночником. Чинеду упал, рассыпая проклятия, а Тау атаковал уже отступающего Хадита. Тау обезоружил его, поставил подножку и навис сверху, направив острие меча Хадиту на кадык.

– Милости, – пробубнил Хадит.

Тау отступил. В этот раз прошло лучше. Ему уже не чудились братья по оружию с лицами демонов. Хотя в последнее время это случалось все чаще. Он хотел на время бросить Исихого, привести в порядок рассудок, но отмахнулся от этой недостойной мысли. Это говорила его трусость.

– Удуак, – сказал Джавьед, – присоединись к Хадиту, Яу и Чинеду. И постарайтесь не опозориться.

Удуак встал рядом с Хадитом – тот уже поднялся на ноги. Яу подобрал шлем, смахнул с него пыль, размял шею и надел шлем на голову. Чинеду кашлянул.

– В бой! – крикнул Джавьед.

Хадит пал первым, Чинеду за ним, Яу потерял сознание – хотя Тау не хотел, чтобы так вышло, – и остался только Удуак. Огромный, он был демоном, с рогами на голове. Тау пришлось сморгнуть видение, прежде чем они скрестили клинки. Все случилось быстро. Тычок, замах, блок, выпад, отход, удар, удар, удар, и Удуак упал.

– Милости. – Взгляд здоровяка был направлен на Тау.

Тот убрал мечи и отступил. Весь Чешуй наблюдал за ним.

– Невозможно, – пробормотал Анан.

Джавьед молчал, но Тау чувствовал, что умквондиси смотрит на него. Между ними висел вопрос, который он не хотел задавать и на который Тау не хотел отвечать. После того боя их отношения стали напряженными.

– Круг вокруг двора. Вперед! – приказал Джавьед Чешую, и посвященные, застонав, побежали. Тау подчинился вместе со всеми, но заметил, что Анан подошел к Джавьеду, чтобы с ним поговорить.

– Я знаю, ты усердно занимаешься, очень усердно, – сказал Хадит, бежавший рядом с Тау, – но как у тебя это выходит?

– Демон, – проговорил Удуак, отчего Тау аж споткнулся.

Хадит это заметил.

– Тау – демон?

– Внутри, – ответил Удуак.

– Это нелепица, – сказал Хадит. – Но я был бы рад увидеть, как ты испытаешь свой новообретенный дар на Индлову. Если мы выиграем следующий бой, то пройдем на Королевскую Сечу.

– Еще круг! – объявил Анан, вызвав новые стоны.

– Ну и все! – выпалил Темба, подбегая. – Чешуй Ихаше не участвовал в Королевской Сече с тех пор, как наши отцы заделали нас в наших матерей.

– Это уж слишком, – проворчал Удуак.

– Он прав. Мы можем войти в историю, – сказал Хадит.

– И войдем, – сказал Тау.

– Еще один, – крикнул Анан, и в ответ отчетливо послышалась ругань. Аквондисе обвел Чешуй строгим взглядом, а Тау ускорился, оторвавшись от Хадита, Удуака и Тембы. Довольно с него разговоров. До следующего боя оставалось десять дней. Ему нужно тренироваться усерднее, рассуждал он, прогоняя привидевшегося демона, который будто бы стоял в тени ближайшей стены Исиколо.

Последовавшие дни прошли как в тумане. Тау просыпался, дрался, ел, дрался, спал, дрался, ел, дрался, погибал, погибал, погибал. И если он и раньше не был разговорчив, то теперь стал еще молчаливее. Он перестал бриться, оброс щетиной, как Батрак или того хуже – как хедени. Перестал мыться, пока Чинеду не пожаловался и пятерка Джавьеда не затащила его в баню. Тау считал впоследствии это воспоминание о бане настоящим, но он не был уверен.

Кроме того, видения являлись ему все чаще, и он опасался, что теряет рассудок. Но поддаваться этой мысли было нельзя – это был лишь предлог, чтобы не ходить в Исихого. Это был страх, и Тау не мог позволить ему собой управлять.

Час следующего боя наступил, но ничего не случилось. Поединок отложили, потому что воинов Цитадели Индлову и Северной Ихаше Исиколо выслали патрулировать Северные горы. Обычно посвященных не задействовали в реальных боях против хедени, но пришли необычные времена. Хедени нападали часто и большими силами. Вечерами, за ужином, теперь только это и обсуждали. Тау пропускал разговоры о все расширяющейся войне мимо ушей: единственное, что его интересовало, был отложенный бой.

И все же он не был глухим и не мог не слышать о последних поражениях. На Обшлаге вторжение хедени унесло жизни пятисот человек. Это было почти целое крыло, и хедени только благодаря этому прорыву продвинули передовые полуторавековой войны далеко в глубь территории, которую традиционно удерживали омехи.

Они пытались продвинуться и дальше, но генерал Тива, командир Ярости Биси, разделил силы, послав двух Драконов, то есть почти три тысячи человек, на удержание передовой, а сам продолжил сражаться в южных проходах Обшлага.

По столовой ходили слухи о том, что хедени голодают и им необходимо прорваться в полупахотные земли Обшлага, иначе они умрут. Тау это казалось ошибочной версией. Он бы спросил об этом Джавьеда, но того не было рядом.

Мастера срочно вызвал Совет Стражи. Посвященные Чешуя им гордились: их умквондиси понадобился высшим военным силам омехи. Быть может, твердили слухи, Совет Стражи хотел восстановить его в должности постоянного советника.

Тау этого не знал. Подобные вещи казались ничтожными по сравнению с его желанием выиграть следующий бой. Наутро им предстояло отправиться на Утесы, где решится, попадет Чешуй Джавьеда на Королевскую Сечу или нет. Тау нужно было побеждать.

Чешуй Джавьеда стоял на первом месте среди других подразделений Южной и Северной Исиколо, и их ожидал бой против Индлову под руководством умквондиси Озиначи. Чешуй Озиначи хорошо себя показывал весь цикл, однако потерпел и пару тяжелых поражений от других Индлову. Как бы то ни было, победитель их боя выходил на Королевскую Сечу, оставляя противников без всяких шансов на нее.