– Добрый день, – потом, не выказывая ко мне никакогоинтереса, она повернулась к заведующему и гневно произнесла: – Вениамин, этопросто безобразие! Ведь я заплатила по полной программе, и что? Ограда намогиле не покрашена, скамейка сломана!

– У вас тут кто-то похоронен? – влезла я в разговор.

– Дама, – резко ответила Майя, – а в чем, собственно говоря,дело, вы кто?

– Дама ищет могилу Милены Титаренко, – быстро сообщил Веня.

– Ну и при чем тут я? – взъелась Майя. – Я не знакома ни сТитаренко, ни с этой женщиной, а вот тебя, Веня, великолепно знаю! Обманщик!Ограда не покрашена!

– Все сделаем, прямо сейчас, – засуетился заведующий, – несомневайтесь, Пашка покрасит.

Распахнув дверь, он заорал:

– Эй, Павлуха, бери банку в подсобке, иди…

Мы с Майей вышли на улицу.

– Вы меня не узнаете? – спросила я.

Шляпница прищурилась:

– Извините, у меня столько клиентов!

– Кстати, если ищете могилу и здесь не нашли, съездите вЦентральный архив, там дадут справку, – посоветовал Веня. – Есть еще Самсоновскоекладбище, может, там?

Воцарилась тишина, которая бывает только на кладбище, дажевороны не каркали, они просто черными кучками сидели на березе, нахохленные излые.

Впереди на дорожке с банкой в руках появился Павел.

– Все-таки он жутко похож на Гладышева, – вырвалось у меня.

Майя удивленно вскинула брови:

– Вы знали Олега? Ничего общего! Олежек был ухоженный, модноодетый мужчина, а это рваный бомж, а уж воняет! Наверное, вы были шапочнознакомы с Гладышевым, он всегда пользовался отличным парфюмом!

Верно. За Гладышевым постоянно тянулся шлейф дорогого аромата.Олег душился столь крепко, что я иногда начинала в его присутствии кашлять.Значит, все же это двойник.

В этот момент могильщик уронил банку. И тут произошлоневероятное. Павел расставил ноги на ширину плеч, вывернул ступни, установив ихна одной линии «носок—пятка», то есть встал в первую балетную позицию. Затемслегка согнул колени, такое упражнение называется «плие», и, не сгибаяабсолютно прямой спины, наклонился, поднял банку…

Попробуйте сами сделать подобное, мигом упадете, но длячеловека, всю жизнь простоявшего у балетного станка, это привычное с детстваупражнение. Я много раз наблюдала, как Олег именно так подбирал упавшую пачкусигарет или носовой платок.

В голове заметались мысли. Значит, это Гладышев! Но гдеродимое пятно? Потом пришло новое соображение: краска!!! Ну кому придет вголову приводить ограду в порядок в феврале? Большинство людей отправляются намогилы весной.

Старательно выговаривая слова, я пробормотала:

– Спасибо, поеду в архив. – И бросилась к «Пежо».

Только бы он сразу завелся. Машина меня не подвела. Поднимаяфонтаны грязи, я выехала на шоссе и понеслась в Ложкино, пытаясь сообразить,как поступить в создавшейся ситуации. Олег или не Олег? Гладышев пропал чутьбольше года назад. Вениамин утверждает, будто Павел работает на кладбище свышепяти лет. Ладно, это легко проверить. Родимое пятно отсутствует, но отточенныедвижения танцора, легко вставшего в первую позицию… Это как объяснить, а? И причем здесь Майя? Про оградку она выдумала на ходу… Нет, следует немедленно ехатьдомой, запереться в спальне и подумать. Я полезла за сигаретами. Так, «Голуаз»закончились.

Я притормозила у ларька. Чуть поодаль прямо из второго рядасвернул и встал у обочины «БМВ» вишневого цвета с наклейкой на ветровом стекле.Вот ведь как некоторые водители нарушают правила!

Проехав еще пару кварталов, я увидела вывеску закусочной ивновь припарковалась. Есть хотелось ужасно. Слопав сандвич и выпив шоколадныйкоктейль, я пошла к «Пежо» и краем глаза опять заметила вишневый «БМВ» с наклейкойна ветровом стекле. Сердце неприятно сжалось.

Я медленно поехала в правом ряду, «БМВ» двинулся следом, ондержался не вплотную, но близко, поворачивая туда же, куда и «Пежо». Мне это непонравилось до крайности. На Ленинградском проспекте, сразу за метро «Сокол»свернув направо, я с облегчением увидела на посту Михаила Андреевича и кинуласьк нему:

– Помогите!

– Что случилось? – нахмурился постовой.

– Меня преследует вон та машина, темно-вишневая.

Постовой пошел к «БМВ», который припарковался у булочной, япосеменила за ним. Проверив в шофера документы, Михаил Андреевич суровоспросил:

– Женщина утверждает, что вы ее преследуете!

– Я? – изумился парень в кожаной куртке. – На фига она мнесдалась!

– Но вы едете за мной уже давно!

– Я? Только что отъехал от дома!

– Не врите, я хорошо запомнила вишневый «БМВ» с наклейкой настекле.

– Чтобы я прикрепил отстойную рекламу! – вызверился юноша. –Где ты тут наклейку увидела?

Я уставилась на стекло: ничего.

– Извините, я перепутала.

– Бывает, – улыбнулся парень, – автомобили-то похожи.

Михаил Андреевич хотел было что-то сказать, но тут заметилочередного нарушителя и замахал жезлом.

– Ты уж больше на меня милицию не натравливай, – хихикнулводитель, – кстати, куда едешь?

– В Ложкино.

– Это где же такое?

– На Ново-Рижском, за постом ГИБДД направо, через лес.

– Ладно, – хмыкнул «преследователь», – мне, кстати, тоже наэто шоссе, в Кропотово, знаешь?

– Конечно, оно сразу за Ложкином.

– Тогда погоди минутку, я вперед поеду, еще опятьпридумаешь, что хочу тебя съесть, – сказал шофер и стартовал с места.

Я тихонько поехала следом. У страха глаза велики. Ладно, всехорошо, что хорошо кончается. Чувствуя, как липкий ужас покидает тело, я нажалана газ и без всяких проблем докатила до поста ГИБДД, повернула, оказалась наузком шоссе, проехала несколько сот метров и увидела вишневый «БМВ» с открытымкапотом и парня в кожаной куртке.

– Что случилось? – крикнула я, притормозив.

– Вы меня преследуете, – рассмеялся юноша, – небось задумалиограбить.

Я тоже рассмеялась: