Моя жизнь была такой, какой она была. Принцессой я быть не перестану. Моя жизнь никогда не станет нормальной, и, если вступлю в совет, это не только решит вопрос женских туалетов, но и поможет мне в будущем. По крайней мере, если мне удастся грамотно сыграть свои карты.

– У меня нет ручки, – сказала я.

– Тебе она и не понадобится, – весело отозвался Декстер.

– Но как… – Я осеклась на полуслове, когда он снял свою золотую булавку с галстука и протянул ее мне острием вперед.

– Ты шутишь? – фыркнула я.

Он пожал плечами.

– Кровь надежней чернил.

– Это совершенно негигиенично, – тихо пробормотала я и подняла руку. В тот же миг почувствовала острую боль в пальце. – Ой! Я даже не успела подготовиться!

– Поставь свою подпись, сестра, – сказал Декстер таким тоном, будто просил у меня долгожданную выпивку.

Выругавшись, я прижала свой окровавленный палец к бумаге.

Декстер удовлетворенно кивнул, свернул документ и спрятал его в мантию.

– Добро пожаловать. Отныне ты официальный член школьного совета, тебе будет предоставлен свободный доступ в нашу общую комнату. Комендантские часы для тебя отменяются, ты можешь свободно передвигаться по территории. Также отменяется участие в общественно-полезных работах. Единственное, ты не сможешь занять должность ни одного из действующих членов совета и не сможешь взять на себя сферу его компетенций до тех пор, пока он является учеником «Бертона». Но в твоем конкретном случае мы решили, что назначим тебя председателем ЖИБ.

– ЖИБ? – переспросила я.

– «Женская инициатива “Бертона”».

– Как оригинально, – сухо сказала я.

– Это я придумал! – радостно донеслось сзади.

– Не сейчас, Брэмстон, – проворчал Дориан.

Декстер откашлялся.

– У тебя в распоряжении бюджет в размере ста тысяч фунтов. Можешь использовать эти средства по своему усмотрению. И конечно, – он сделал драматическую паузу, – теперь можешь выдвигаться на пост президента школы. Кандидатами будете ты и Дориан. Может быть, еще Камасаки подаст заявку, чтобы было хоть какое-то разнообразие. У нас по этому поводу завтра встреча с директором Бертоном. А теперь мы посвятим тебя в одну из величайших тайн «Бертона».

Я услышала в его голосе усмешку. Тут ворота склепа со скрипом распахнулись, и я с любопытством наблюдала за тем, как два члена совета – из-за разницы в росте я предположила, что это были Грансмур и Уорем – нырнули внутрь и быстро вернулись обратно – у каждого по факелу в руке. Грансмур зажег их зажигалкой. Свет заплясал над темной землей, отбрасывая на нее мою искаженную тень.

– Идем, – прошептал Декстер, и парни снова нырнули в склеп.

Я прикусила губу и последний раз обернулась, высматривая Кингсли. Но ничего не увидела.

– Все в порядке? – спросил Уорем в своей типично веселой манере.

Он ждал меня с факелом. Остальные исчезли, будто их поглотил склеп.

– Конечно, – подтвердила я.

Внури склепа пахло пылью. Крутая каменная лестница уходила глубоко-глубоко под землю. Ребята спускались вниз, я слышала их шаги, а их голоса эхом отдавались в узком пространстве. Мне стало немного не по себе при мысли, что Скотти всю ночь просидел в этом склепе. Придерживаясь руками за стены, я заставляла себя идти вперед. Позади мерцал свет факела Уорема. Через равные промежутки в кладке были вырублены ниши, в которых стояли мраморные бюсты: изображения бывших членов совета, одно немое лицо за другим. Молодые люди с серьезными лицами и пустым выражением глаз, казалось, смотрели на меня укоризненно. Где-то здесь, наверное, находился и бюст моего прадеда.

Воздух был влажным и тяжелым, так что, когда мы добрались до последней ступени, я вздохнула с истинным облегчением. Однако продлилось оно недолго, потому что лестница упиралась в тупик. Передо мной виднелась только стена из серого камня. Остальные словно растворились в пространстве. Я вопросительно посмотрела на Уорема, который встал рядом со мной. В дрожащем свете факела наши гигантские тени плясали на стене.

– Смотри внимательно, – велел он и, подняв свою трость, увенчанную головой змеи, засунул ее в едва заметное углубление в стене.

Уорем медленно повернул трость, и раздался щелчок. Щелчок открываемого замка. Затаив дыхание, я отступила на шаг, и в следующее мгновение часть стены открылась во внутрь.

Это была чертова дверь!

А за ней…

Я резко вздохнула. Уорем рассмеялся.

– Добро пожаловать в гостиную совета. Спокойно, Ева.

Не веря своим глазам, я вошла в гостиную, обустроенную в стиле «Золотых двадцатых». А может не просто в стиле, но прямо-таки в двадцатых годах прошлого столетия и обустроенную. Толстый ковер приглушал мои шаги. На стенах обои, а с потолка свисала хрустальная люстра, рисовавшая яркие призмы на темной мебели. Из проигрывателя тихо лился джаз. Заметила я и бар, где предлагалось куда больше, чем традиционный для рождественского бала клубничный крюшон, и, наконец, мой взгляд остановился на больших диванах, занимавших значительную часть комнаты.

Декстер сидел с сигаретой во рту, некоторые устроились на диванах. Камасаки и Брэмстон беседовали за бильярдным столом и расставляли шары, а Эзрик исчез за баром. Из одежды я увидела на нем только розовую бабочку на шее, на груди поблескивал серебряный пирсинг. Были ли на нем брюки, я разглядеть не могла.

– Сестра! Добро пожаловать, – весело крикнул он, смешивая какой-то напиток.

– Тебе безалкогольного? – спросил Дориан с дивана.

– Бурбон со льдом, – уточнила я, садясь рядом с Дексом.

Он медленно выдохнул, выпуская изо рта струйки дыма, и покачал головой.

– Ева, Ева, Ева. Я знал, что у тебя есть яйца, но тебя реально не остановить. Уважаю.

Я приподняла одну бровь.

– Не вынуждай меня читать тебе лекцию о правах женщин, а как-нибудь разберись в этом вопросе сам, – съязвила я.

Эзрик подал мне напиток. Брюки на нем присутствовали. Слава богу.

Декстер рассмеялся и стряхнул пепел с сигареты.

– Тут дело не в том, что ты женищна. Ты знаешь, мне всегда хотелось, чтобы ты была в команде, но ты вроде особого интереса не проявляла к тому, чтобы последовать по стопам своих предков. Твой кузен здесь легенда, как и твой отец. Ты ради них это делаешь?

Он выпустил дым в мою сторону. Я сделала глоток и, только когда жидкость обожгла мне горло, поняла, как давно не пила спиртоного.

– Слишком крепко? – спросил Декстер.

– Нет. И я делаю это для себя, – сказала я, оглядываясь по сторонам. Мой взгляд остановился на Дориане. Он возился со своим телефоном и казался каким-то обеспокоенным. – С тобой все в порядке?

Дориан тихо хмыкнул и ответил на удивление честно:

– Я беспокоюсь об Анастасии. Она не отвечает на мои сообщения.

– А обычно она это делает? – спросила я, и ребята рассмеялись.

Дориан сердито