Никогда бы не подумала, что такая же реакция у меня будет на сестру, а еще – что сестра на самом деле мне не сестра.

Когда залетаю в комнату, за мной никто не бежит. Наверное, они понимают, что после случившегося у меня началась истерика.

Прижимаюсь щекой к подушке и вдыхаю ее запах. Меня поражает осознание того, что я могу потерять. Нельзя позволить им забрать у меня бабушку.

Чуть погодя раздается стук в дверь. Заходит бабушка и садится на край кровати. Она разглаживает рукой покрывало у меня под ногами.

– Наверное, ты думаешь, что же я за мать такая, – говорит она, – раз воспитала кого-то вроде нее.

Я ничего не отвечаю. Бабушка вздыхает.

– Вспоминаю все, что делала, пытаюсь найти причину. Но просто не знаю, Тесса. – Бабушка вытирает щеки у глаз. Если она начнет плакать, вряд ли я это выдержу. – Я ее кормила, пеленала, забирала с автобусной остановки. Делала все необходимое, заботясь о ребенке.

За плечом бабушки видно, что мы не одни. В дверном проеме стоит Джослин, одной рукой опершись на раму. На ней желтый сарафан. На первый взгляд ее можно назвать симпатичной, мягкой. Если присмотреться внимательнее, становятся заметны на брови кольцо, морщины на лбу, которые ей еще рано иметь.

– Я так и не смогла поладить с Аннетт, – говорит бабушка. – Никогда не спрашивала, что ей нравилось или чего хотелось. После того как умер ее отец, у меня в голове не осталось места для этой информации. Я просто делала все, чтобы выжить, и отстранялась от всего, ради чего стоило выживать.

Она хлопает меня по ногам.

– В тебе столько всего от меня, Тесса. Иногда это невыносимо.

Бабушка поднимается, проскальзывает мимо Джослин, которая заходит в комнату. Мы смотрим друг на друга – неловкая игра в гляделки, которая сжигает меня изнутри.

– Знаю, ты меня, скорее всего, ненавидишь, – наконец говорит она. – Десять минут. Я больше ничего не прошу.

Я усаживаюсь на кровати и подвигаюсь, чтобы освободить место для Джослин.

***

Джос не знала, что Аннетт с Лори поссорились тем вечером по телефону. Ее отвлек звонок встревоженного Денни, который попросил для него кое-что сделать. Когда полиция приехала его искать, она соврала о Денни, это ей было не впервой. Хотя взорвать что-то он все же умудрился впервые.

Джослин не верила, что Лори может быть права насчет безумной теории о Мэйси Стивенс. Они об этом спорили еще за несколько дней до того, как Лори убили – Джослин обвинила Лори в том, что она купилась на ажиотаж СМИ вокруг малышки Мэйси.

Только тогда, когда Лори не стало, Джос стала мучить совесть из-за того, что она ее не послушала. Джос обыскала спальню Аннетт и нашла свидетельство о рождении, выписанное на имя Джослин Мауди. Отца звали Дональд Киркпатрик.

Джослин много месяцев откладывала деньги на поездку в Новый Орлеан. В ту ночь, когда она сбежала из дома, она купила билет на автобус до Филли и села на поезд. Оказавшись в Луизиане, она автостопом добралась до адреса, который нашла по имени Алана Киркпатрика, при этом за десять долларов проверив его биографию.

Алан, крепко сложенный мужчина, от которого воняло рыбьими потрохами, был потрясен, когда увидел на пороге Джослин. Джос сказала, что ей одного взгляда хватило, чтобы понять, что это не ее отец. Алан сказал, что, когда они с Аннетт были вместе, она забеременела. Ребенка она, правда, потеряла.

Но через несколько месяцев после выкидыша Аннетт переехала. Они с Аланом постоянно ссорились из-за детей: Аннетт их хотела, Алан – нет.

Джослин позвонила в больницу Пенсильвании, чтобы получить свидетельство о рождении. У них не обнаружилось записей ни на нее, ни на Аннетт Мауди. Ее свидетельство о рождении оказалось подделкой.

Джос поехала обратно в Пенсильванию, чтобы рассказать Аннетт, что она узнала. Она оказалась на пороге посреди ночи. Поняв, что правда всплыла наружу, Аннетт разыграла единственную карту на руках. Она использовала меня против сестры. Аннетт сказала Джослин, что, если та хоть слово скажет об истории Мэйси Стивенс, Аннетт убьет меня еще до того, как полиция зайдет в дом.

Джос вернулась за мной, когда ей исполнилось восемнадцать, но тогда я уже жила с бабушкой. В конце концов она разыскала бабушку и позвонила во Флориду, пока я была в школе. Она сказала той, что хочет, чтобы я жила с ней. Бабушка спокойно ответила Джос – рассказала, что завтра в школе будет день плавания. Я так его ждала, что чуть ли не спала в купальнике. В те выходные мы должны были поехать в «Дисней Уорлд».

Джос повесила трубку и больше не звонила.

Пять лет спустя Джослин поехала в Фейетт, навестила отца в тюрьме и открыто поговорила с ним о Мэйси Стивенс. Он ответил, что ничего не знал. Джослин ему поверила. Она взяла с него клятву никому об этом не рассказывать. Дождалась, когда я окажусь у нее и буду в безопасности, прежде чем связаться с полицией и высказать свои подозрения.

Тогда отец как раз позвонил семье Стивенс и пытался получить с них награду. Джослин об этом не догадывалась, пока не отправила письмо на сайт «Найдем малышку Мэйси», где написала, что подозревает, что она – их внучка. Стивенсам хватило одного взгляда на ее фамилию, Лоуэлл, чтобы запретить Джослин писать им впредь.

Джослин разозлилась из-за этого отказа. Она снова начала сомневаться, была ли права Лори, что она – Мэйси. Так Джос и осталась в Аллентауне. Она купила новое удостоверение личности на имя Бренди Батлер, чтобы поступить на заочное отделение колледжа для подготовки медсестер.

Спустя четыре года у них с парнем родилась девочка. Тогда она и поняла, что теперь ей предстоит заботиться не только о себе. Ей пришлось сделать все, что было в ее силах, чтобы защитить дочь, даже спустить Аннетт с рук то, что та натворила. Джос боялась, что, если это где-то всплывет, ей никто не поверит, а Аннетт придет за ней и дочкой.

– Какая я была глупая. – По ее лицу текут слезы. – Купилась, когда она сказала: мне никто не поверит, настоящей матери я не нужна и настоящая семья меня никогда не примет.

– Как ты узнала, что папа умирал? – спрашиваю я.

– У меня в «Гугл» стояло оповещение на его имя, – говорит Джос. – Местные новости прознали о его раке. Ты была еще маленькой, потому не помнишь, какой резонанс тогда вызвало его дело – из-за того, что человека посадили пожизненно за серию вооруженных ограблений.

Джос тянется к сумке и что-то достает: фотографию.

– Он хотел тебе ее передать, – говорит она, кладя ее передо мной на кровать. – Я сказала, что сохраню ее до того раза, как снова увижу тебя.

Я никогда не видела эту фотографию раньше. На ней я лежу на спине, запеленатое розовое тельце без волос. Надо мной склонилась Джос, она прижимает к груди куколку-младенца. В углу, в кресле, сидит папа и смеется.

– Я притворялась, что ты – мой ребенок, – улыбается Джослин. – Она… она никогда не давала мне тебя держать. Поэтому однажды вечером он принес мне кукольного пупса.