сочинение. Отец Ахмеда увлекался соколиной охотой, и Ахмеду захотелось провести сравнение между соколиной охотой и поиском фундука в стихотворении Уильяма Вордсворта «За орехами», однако у него не получалось как следует выразить в тексте найденную параллель, пока Бен не подправил ему несколько фраз.

— Я так счастлив, что сумел помочь, Ахмед! Невероятно рад.

— Спасибо, Бен. Я очень тебе признателен.

Может, еще не поздно было что-то изменить?

— Это непременно надо отпраздновать, — предложил Бен. — Давай в ближайшее время поедем в город? Поужинаем вместе?

Ахмед просиял.

— Да, я бы с удовольствием.

— Отлично! Как насчет воскресенья?

Улыбка Ахмеда сразу потускнела.

— В воскресенье? Я не могу.

— А какие у тебя планы?

— Взял в школе разрешение, чтобы съездить в Бостон с Томми и Грэмом.

— О, классно. Поужинать или еще что-нибудь?

— Да, — кивнул Ахмед.

На этом разговор угас.

— Как там дела в сквоше? — помолчав немного, поинтересовался Бен.

— Да все там на ушах стоят из-за Грея. А я, между прочим, уже какое-то время одно с ним место занимаю. Только ребята в команде почему-то по-прежнему считают, что им я должен проиграть. Якобы мне всякий раз везет, когда я их побеждаю.

— Но ведь побеждаешь же.

— Некоторых да. Но я до сих пор в запасном составе. Питер Резерфорд, к примеру, тот всякий раз обставляет меня на три-четыре очка. А Прайс, похоже, до сих пор никак не может запомнить, что я у него в команде. Всякий раз глядит на меня как на гостя. Представляешь? На гостя, который является на каждую тренировку и каждое соревнование.

— А ты хотел бы играть в основном составе?

— Разумеется.

— Тогда пошли постучим по мячу.

— Прости, не понял?

— Почему бы нам с тобой не сходить на корт? Может, я смогу увидеть то, чего не видишь ты?

У Ахмеда на лице появилась такая настороженная улыбка, какой Бен ни разу не видел прежде.

— Ты хочешь пойти сыграть со мной?

— Послушай, иди туда и начинай разогреваться. А я через несколько минут приду.

Минут двадцать спустя Бен тихонько прокрался к задней части корта и несколько секунд наблюдал за Ахмедом. Тот отводил назад ракетку с какой-то особой чинностью, но тем не менее отбивал он ею легко и расслабленно. Бен видел, как четко и ритмично мяч отскакивает от фронтальной стены и, скользнув вдоль боковой, один-два раза ударяется в пол, потом в заднюю стену и возвращается к ракетке, после чего Ахмед с легкостью вновь посылает его вперед. Возможно, курение травы и не нанесло вреда его игре. Возможно, она стала только четче.

В какой-то момент, смазав удар, Ахмед повернулся, чтобы поднять с пола мяч, и, увидев Бена, напряженно улыбнулся. Улыбка Бена в ответ показалась Ахмеду совершенно искренней — не покровительственной, и не вынужденной, и не такой, будто Бен ему был что-то должен.

Ни слова не говоря, Бен переобулся в свои тенниски, зашел на корт и закрыл за собой стеклянную дверь.

Ахмед видел, что Бен слегка красуется, откровенно наслаждаясь решительными ударами с лету, то и дело возвращающими мяч обратно к нему. Однако, не желая слишком заиграться в одиночку, Бен мягко отбил мяч, передав Ахмеду.

— Как насчет рейлов?

Ахмед кивнул, чувствуя, что это явно ниже мастерства Бена, однако не желая ему перечить.

И они стали играть. Бен ударил по мячу, положив его после отскока в футе от стены и в двух шагах от Ахмеда, и тот, шагнув вперед, легко отбил мяч справа, после чего Бен послал мяч туда же. Они заняли места, чтобы отбивать мяч слева.

— Попробуй чуть дальше отводить назад ракетку, — предложил Бен.

Ахмед последовал его совету, и первые два удара вышли у него неказистыми.

— Не только руку отводи, а чуточку больше разворачивай все тело.

Ахмед сделал, как ему было сказано, — и оба сразу почувствовали, что запущенный к фронтальной стене мяч словно зажил новой жизнью.

В этот момент Бену припомнилось, как давным-давно они с отцом вместе были на сквош-корте. Игра складывалась из рук вон плохо. Бену все казалось, что ему не хватает времени, чтобы как следует замахнуться перед ударом. Каждый момент этого движения ощущался им как разрозненные неловкие элементы, и он уже готов был расплакаться.

— Послушай, Бен… — Отец взял в руку мяч и поглядел на сына. — Не переживай из-за того, что ты в чем-то не слишком хорош. Это нормально, когда что-то не сразу получается. Просто старайся делать то, о чем мы с тобой договорились. Ударь по мячу ракеткой прямо, а потом поверни кисть, точно поворачиваешь дверную ручку, — для этого не надо дожидаться, когда мяч долетит до фронтальной стены. Сейчас твоя задача — не выполнить хороший удар. Твоя задача — отработать как следует это движение.

Бен тогда был еще слишком юным и считал, что его отец — лучший в мире сквошист. Более того, он смутно полагал, что отец и есть само воплощение сквоша, изначальный источник этой игры. И этот акт освобождения, дававший Бену возможность делать не самый успешный удар, казался ему чрезвычайно широким жестом.

Позднее, поднявшись на определенный уровень мастерства, Бен осознал, что его отец — довольно посредственный игрок. Они сыграли свой первый настоящий турнир, в котором отец держался не слишком уверенно, и Бен с некоторой грустью одержал над ним неминуемую победу, а потом победил еще раз, почти ни разу не потеряв право подачи.

Однако эту грусть переживал тогда один лишь Бен. Сам Гарри никогда еще не испытывал такого удовольствия, как от осознания, что Бен наконец от него оторвался и пошел дальше. Игра его сына сделалась намного более сложной, изобретательной и порой просто изумляющей. Для Гарри это ощущалось так, будто он в свете дня беспечно работает веслами, плывя по мелководной реке мимо ничем не примечательных деревьев, а потом эта река вдруг начинает становиться все глубже и глубже, и к сумеркам его движения приобретают серьезность и степенность гребцов древности.

Бен успел даже подзабыть, какое восхищение когда-то вызывал у него отец на корте.

— Отлично, — сказал Бен. — Давай еще так же двадцать раз. Верно, с таким вот полуразворотом. Очень хорошо.

Ахмед чувствовал, как его тело, поймав ритм, само уже движется по нужной траектории, и его охватили благодарность и ощущение сопричастности, которые он всегда надеялся испытать в общении с Беном. Но в то же время он все пытался уловить, а не пытается ли Бен тем самым отлучить его от Томми, отнять у него эту дружбу.

Они вновь поменялись местами, чтобы играть форхенд.

— А что, если тебе отвести ракетку совсем назад? — спросил Бен.

— Совсем назад?

Бен придержал ракетку Ахмеда