Перелетел он Железные Горы и не укусил – всего лишь дохнулна стройную молодую берёзу. И сам изумился: ветер дыхания, коснувшийся ледяногозуба, превратился в жгучее морозное пламя. Вмиг пожелтели и скорчились густыелистья берёзы, дохнул ещё раз – и облетели. Осталось деревце нагое и мёртвое,как от века и не зеленело. Захохотал Змей:

– Вот теперь пусть хоть слово скажут мне поперёк!

И помчался дальше по свету, и всюду, где пролетал,оставалась мёртвая полоса.

А Леля, радостная Богиня Весны, уже пообещала Перунужеланного сына. Её часто теперь называли по имени мужа – Перыней. Гуляла она потёплой Земле, по людским садам-огородам. Встретит пахаря – и пахарь спокоен заурожай. Коснётся молодой яблони, впервые завязавшей плоды, – и та векбудет родить яблок без счёта. Вот почему и по сей день зазывают в сады юныхженщин, носящих во чреве дитя. Поднесёшь беременной яблочко – отдастсясторицей!

Не знала тревоги Леля-Перыня, не предвидела лютого горя, каквдруг камнем обвалился из-под облака Змей. На сей раз он разговоров долгихразговаривать не стал. Когтистой лапой зажал рот, чтобы голоса подать неуспела, – и уволок! Пернатой стрелой пролетел к Железным Горам, перемахнулзаснеженные перевалы, юркнул в лаз. Выпустил наконец из когтей Богиню Весны, ита поникла на пол пещеры, на обледенелые камни. Скотий Бог принял человеческийоблик, склонился над пленницей:

– Теперь полюбишь меня! Здесь тебе никто не поможет.

Но Леля тихо ответила:

– Не берут любви силой, не вымучивают угрозами. Жалкомне тебя, неразумного: никогда ты не поймёшь, что это такое. Да ведь и самрасправы не минуешь…

– Вот испугала! – засмеялся Змей и принялсяхвастаться: – Да кто со мной может сравниться? У меня мёртвый клык в челюсти,кого укушу, того заморожу! Гляди лучше, какой я богатый!

За руку потащил чуть живую Богиню Весны из двери в дверь, изпещеры в пещеру. Стал показывать ей зелёные смарагды, огненные рубины:

– Всё тебе подарю! У твоего Перуна в помине нету такогобогатства, одна золотая секира, и ту скоро отниму. Да на самого меня посмотри –ну чем не хорош?

Но Леля отворачивалась и от Волоса-раскрасавца, и отбесценных камней:

– Травы зеленее смарагдов, земляника милее рубинов. Асам ты мне и вовсе не нужен…

Что делать? Замкнул её Змей в самой дальней пещере, запер насемьдесят семь крюков, побежал к Моране за советом. Недолго думала ведьма,научила его заговору – привороту-присушке неодолимой, потребовала:

– А ну, повтори!

Чего в охотку не сделаешь! С одного раза вошли в памятьВолоса трудные колдовские слова. Бегом прибежал назад к пленнице, выпалил:

– Выпускаю я силу могучую на Лелю-красавицу! Сажаю силумогучую во все суставы и полусуставы, в жилы и жилочки, в её ясные очи, в белуюгрудь, в ретивое сердце, в руки и ноги! Будь ты, сила могучая, в Леле-красавиценеисходно; жги ты, сила могучая, её кровь горючую, её сердце кипучее на любовько мне, Змею Волосу, молодцу полюбовному! А была бы она, Леля-красавица, вовсём мне, полюбовному молодцу, всю жизнь покорна-послушна! А не могла бы она низаговором, ни приговором отговориться, не мог бы отговорить её своим словом нистар, ни млад человек! А кто из моря всю воду выпьет, из поля всю травувыщиплет, и тому бы мой крепкий заговор не превозмочь, силушку могучую неувлечь. Ну что, любишь меня?

И ведь ждал Скотий Бог – вот сейчас упадёт ему Леля прямо нагрудь, припадёт устами к устам. Ан ошибся. Не шелохнулась Богиня Весны, даже неподняла глаз. Словно и не коснулся её крепкий заговор, неодолимое волшебство.Не умели смекнуть Морана и Волос: могуч заговор против ветреной девки, чтогуляет об руку нынче с одним, завтра с другим, никак не выберет молодца… Неведавшему любви откуда же знать – никаким колдовством не смутить верного сердцаи чести не преклонить!

Поспешил Волос снова к наставнице, и та дала новый совет:

– А ты прими облик мужа её. Обмани.

Попробовал Змей – и до того вышел похож, что попятились,испугавшись, сами Чернобог и Морана: Перуновы чёрные кудри, Перунова огненная,клубящаяся борода! Даже Леля мало не обманулась, вскочила с радостным криком…но вовремя приметила глупые радужные глаза и отворотилась:

– Поди прочь, не нужен ты мне…

Тогда Змей затопал лапами так, что со свода пещерыпосыпались разноцветные камни:

– Сейчас мёртвым зубом кольну! Сделаю ледышкой навеки!

Еле-еле Морана его за хвост оттащила:

– Погоди, пускай сына родит, мы его к рукам приберём.

Так и сделали. Минул срок, разродилась Богиня Весны вневоле, в тёмных пещерах. Не было рядом ласковой Матери Лады, не было любимогомужа. Никто не помог, не утешил, не приободрил. Слезами умыла юная мать малыша,собственным золотым волоском повила пуповину. Не досталось обрезать её натопорище отцовской секиры, чтобы во всём стал подобен Богу Грозы… Едва успелаЛеля приложить сына к груди и неверной рукой сотворить над ним оберег –громовое колесо, – как ворвалась Морана, расслышавшая сквозь толщу двериненавистный клич жизни – первый младенческий крик:

– Змей, бездельник, беги скорее, где ты пропал!

Мигом появился Змей. И Леля отчаянно обхватила сына, закрыласобой:

– Не отдам!..

Но глубоко уколол её змеиный зуб, ледяной гвоздь, и Моранавыхватила мальчишку из материнских замерших рук. Дитя надрывалось криком,колотило её крохотными кулачками и тянулось к прозрачной холодной глыбе, где вглубине, как живая, видна была Богиня Весны.

– Ничего! – прошипела Морана. – Скорозабудешь!

А далеко-далеко от Железных Гор, в широком солнечном мире,стали никнуть и закрываться цветы, начала увядать шёлковая молодая трава.

Не дозвавшись любимой, встревоженный Бог Грозы разослал побелому свету быстрые ветры, снарядил в дорогу стаи зорких разведчиков-птиц. Самже поспешил к Солнцу:

– Выручи, брат! Не пришла домой Леля, попала, верно, вбеду. Твоё око всевидящее, помоги отыскать!

– Погоди, – сдвинул брови Даждьбог. – Неужелинету её ни в ирии, ни на Земле?

– Нету! – горестно ответил Перун. – МатьЗемля говорит, подняло мою Лелю словно бы вихрем… а в Небе я и сам вижу, чтонет!

Сговорились братья: Даждьбог поглядит в Исподней Стране, аПерун полетит к Морскому Хозяину – вдруг в гости зазвал.

И вот вечером, направляясь к закатному Океану, Даждьбогпосмотрел на вершины Железных Гор и вдруг вспомнил виденное недавно: ЗмеяВолоса, мчавшегося стремительно, как от погони. Бог Солнца тогда проводил егоиздали взглядом – летит себе, и пускай, – теперь же забеспокоился: аспроста ли летел?.. И повернул коней к бездонной пещере, к логову чужих тёмныхБогов, туда, откуда выносили когда-то Месяц, раскроенный пополам.