«Давно пора остатки владений Ласконов прибрать к рукам. Устроить на севере опорный пункт под контролем своего рода и посадить там капитаном старшего бастарда. И самому спокойнее, и незаконнорожденный при деле будет», – размышлял Маргрон, рассматривая в окно, как конюх выводит в загон размять ноги чалую кобылицу.

В двери кабинета осторожно постучали.

Барон ухмыльнулся. Боятся слуги лишний раз потревожить хозяина. Репутацию он себе создал зловещую. Мало того что вспыльчив и скор на расправу, так иногда специально делал вид, что гневается. Ему нравилось, когда слуги от одного его взгляда вздрагивают и, не зная, какое последует наказание, томятся в страхе.

– Кого там принесло! – рыкнул Маргрон в сторону выхода.

Створка отворилась, и в кабинет, не переставая кланяться, вошел Сантис – новый личный слуга барона. Предыдущего Маргрон отправил на постоянное проживание в самую захолустную деревню. Не может подобающе гнуть спину при виде хозяина, так пусть на полях работает не разгибаясь и радуется, что невредим остался.

– Ваша милость. – Голос слуги дрогнул.

Жорэс Маргрон весь подобрался. Видать, недобрые вести принес, раз так боится.

– Говори немедленно! Чего сопли жуешь?! – рявкнул барон.

– Посланный вами отряд разбит. Выжили только трое…

– Что-о!!! – Маргрон побагровел. Волна гнева прокатилась по всему телу и застряла тугим комом в области груди. Захотелось размазать слугу по стене. Кулаки сжались и разжались. С трудом удержался от немедленной расправы над вестником.

– Где эти трусы?!

– В допросной, мой господин, – ответствовал Сантис и сжался в ожидании неизвестно чего.

Барон, больше не обращая внимания на слугу, на его счастье, бодро вышел в просторный коридор и направился в подвал. На нижних уровнях находились тюрьма и пыточная.

Спустя час вышел оттуда хмурый и задумчивый. Мысли бурлили в голове, подпитывая гнев. Состояние усугублялось тем, что ему так и не удалось казнить наемников. Капитан дружины смог подобрать нужные слова и добиться свободы для солдат, чтобы удержать на службе многочисленных нанятых воинов.

Фактически после разгрома большей части отряда и уничтожения големов они уже ничего не могли сделать против Ласкона и его машин, тем более на его стороне сражался достаточно сильный маг. Он то ли убил, то ли пленил отправленного с отрядом Дайрина Орбона. При таком раскладе в глазах наемников бегство этой троицы вынужденное и поступок трусостью в среде наемников не считался.

«Но каков щенок! Лишить меня части воинства и, самое главное, дорогостоящих големов!.. Нет, этого так просто оставлять нельзя! И впрямь пришла пора покончить с последним Ласконом. Сейчас, когда сила на моей стороне, никто не пикнет в его защиту», – накручивал себя барон.

– Сантис! Сантис!!!

– Я тут, ваша милость.

– Найди капитана, передай ему приказ. Пусть собирает дружину, завтра с утра выступаем.

– Слушаюсь, ваша милость, – Сантис согнулся в три погибели и уже было собрался исполнить указание, как услышал:

– Нет. Стой. Позови его в мой кабинет, – передумал Маргрон. Он смог взять себя в руки. Не дело планировать военный поход на горячую голову. Каким бы вспыльчивым барон ни был, законченным идиотом он точно не являлся.

А Сантис подумал, что скоро в замке будет не протолкнуться.

Дальнейший путь домой не изобиловал происшествиями, на наше счастье, хотя и сопряжен был с трудностями, по большей части связанными с увеличением рутинной работы, которую раньше скидывали на возниц, а также с потерей во время прошедшего боя пятерки тягловых лошадей. Проблему нехватки животных я решил быстро – элементарно приказал привлечь големов. И чего раньше до этого не додумался? Никто не предложил, а я, не видя раньше, чтобы местные использовали големов в качестве тягачей, не сразу догадался о подобном. Надо было сэкономить на лошадях, прикупить и загрузить пару телег зерном, например.

За некоторыми големами, как выяснилось, нужен глаз да глаз. Использовать их вместо лошадей оказалось не так-то легко. По-видимому, наши требования не укладывались в параметры заданной модели поведения, поэтому часто приходилось голосовой командой поправлять направление движения. Одним достаточно было скомандовать следовать изгибам дороги, а другие постоянно норовили идти напролом, угрожая перевернуть груз. Недоработка тутошних «программистов», однако. Пришлось потратить время на подбор самых сообразительных. Приедем домой, озадачу Зурима, пускай подумает, как «перепрошить» самых тупых. Или как тут называется изменение поведения големов? Не нравится мне такая прямолинейность. С такими установками много не навоюешь. Похоже, спихнули нам хлам всякий. Не соображаю я в големах ни черта, а Зурим… на него и сердиться грех. Голова-то у парня светлая, когда дело касается ремонта, но простой как семь копеек одной монетой. Обвести его вокруг пальца – раз плюнуть. Эх. Учту на будущее.

Без работы остались только трое: то ли плененный, то ли приглашенный Дайрин Орбон (сам еще не разобрался в его статусе); приставленный к магу в качестве «почетного эскорта» Лард; и Долора пребывающая в подавленном состоянии после всего произошедшего. Я не опасался, что Орбон сбежит. Охрана скорее служит напоминанием серьезности его положения. Надеюсь, глупостей маг не наделает. Шансов у него все равно мало. Бран нет-нет да косится грозно в его сторону. И Лард со всей ответственностью отнесся к поручению, буквально тенью следует за пленником. Измененные создавались магической расой, думаю, близнец поймет и среагирует должным образом, если маг вознамерится дурить. Возможно, совершаю ошибку, на что мне Хитрец недвусмысленно указал, однако все же решил довериться собственному чутью и дал Дайрину Орбону относительную свободу. Он любознательный, по нему сразу видно, и если правильно просчитал характер, то маг попытается использовать сложившуюся ситуацию и заполучить для себя крупицы знаний. Хитрец желает от пленника того же самого, так что… сработаются. Ну а я плюшек обоим, по мере своих возможностей, накидаю.

К замку подъехали к вечеру следующего дня. Поглазеть на возвращение господина высыпала вся челядь и немногочисленные дружинники. Представляю, какая картина видится со стен: монструозные големы, тянущие за собой повозки, и барон на жеребце, покрикивающий на ближайшие шагающие машины. И все это в обертке из скрипов трущихся металлических частей корпусов големов, топота и грохота от множества железных ног. Предполагаю, что эту сцену мои подданные не забудут ближайшие лет пять. Жизнь крестьянская в пограничье не балует народ. Редкие праздники перед посевной и после сбора урожая да не менее редкие свадьбы из-за малочисленности населения баронства, вот и все развлечения.

Нас ждали, нас узнали. Ворота перед обозом отворились, пропуская во внутренний двор. Люди кричали здравицы в мою честь, улыбались. Не верится, что совсем недавно они же готовы были меня растерзать за связь с мутантами. А ныне поди ж ты… Вон молодуха, принесшая в замок корзину с продуктами, смущенно отвернулась, отреагировав на улыбку Фларда.