разряды, бурлили клубы странного пара, меняя порою цвет с белесого на желтоватый или ядовито-салатовый. В общем, когда странный туман рассеивался – кучи мерзлых каменных глыб, кусков дерева и мерзлой земли, обломков древних построек и техники, все это словно испарялось. Хотя многие сталкеры, по слухам, бегали после «жгучки» (так иногда называли это явление), надеясь найти уцелевшие редкие арты, принесенные Хиус знает откуда. Иногда даже что-то находили.

Но я, собственно, не об этом, сэр, – просто не могу не поделиться информацией, которой так обильно пичкал меня Лайон Химик. Все дело в том, что поле Купола исходит от находящегося в толще земли генератора Древних, того самого таинственного «ГоГена». Соответственно, часть поля Купола проходит и под землей, обеспечивая нас какими-никакими недрами, гидрологическим циклом (круговоротом воды), да и просто подогревом почвы. И вот, собственно, этот центральный, красивый и удобный коридор с транспортными дорожками («коврушками») проходит в толще Купола, максимально экранируя воздействие поля на человека. Особенно для сиблингов это важно.

После того, как мы покинем границу Купола, будет объект под названием «комод», некий коллектор, из которого расходятся тоннели в разные стороны. Там уже подземелья делятся на ярусы, некоторые тоннели сохранились прекрасно, некоторые разрушены, какие-то находятся в аварийном состоянии.

Сталкеры собирались быстро проверить в «комоде» несколько вариантов пути к «Барбакану». Само собой, проверка была только на предмет следов, которые могли бы оставить подозрительные сталкеры.

После этого наша команда, пользуясь прекрасным знанием местности (по категорическому заявлению Химика), избирала совершенно другой путь, благополучно проскользнув мимо возможной засады.

На мой взгляд, план выглядел блестяще!

Легкое головокружение и небольшой спазм мышц спины «ознаменовали», как я понял, переход сквозь основной силовой контур Купола.

Я крепко зажмурил глаза, после чего несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Глядя на облицованные ровным желтоватым камнем стены тоннеля, я никак не мог взять в толк, как умудрились Древние сделать в толще морской воды, пусть даже и ледяной жижи Андарского моря, такой сложный и массивный коридор, оснащенный еще и техникой типа «коврушки». Никаких следов подтеков морской воды в тонких швах полированных камней мне заметить не удалось.

Невольно накатила волна почтения перед построившими все это Древними. Вроде бы многие из их изобретений, многие принципы действия артов мы постигли, но чуть задумаешься, наткнешься на какую-то незначительную мелочь – и вдруг понимаешь, что эта мелочь огромнейшая загадка. И в этот момент возникает это жутковатое почтение и обида за нашу науку, которая не в силах даже приблизиться к возможностям наших загадочных предков.

Вот потому, когда тоннель вывел нас на плоскую и широкую каменную площадку, а «коврушка» кончилась, уползая в каменную плоскую щель, отделанную тускло-серым металлом, недавнее ощущение у меня только усилилось.

«Комод» представлял собой огромное сферическое помещение. Скорее даже имел форму приплюснутой сферы.

Первое, что бросалось в глаза, это бегущие по выгнутым стенам каменные, с высокими бортиками лестницы. Они переплетались изящными пролетами, перекрещивались иксом, крепились к каменным площадкам и балконам, которые уходили в глубину мерзлых пород. Некоторые проходы были наглухо закрыты стальными дверями, некоторые завалены камнями. Из иных коридоров бил яркий свет, какие-то исчезали зияющими черными провалами.

Аккуратные каменные квадраты, которыми было облицовано все вокруг, изредка имели примитивный, но очень гармоничный геометрический орнамент, выполненный причудливыми линиями. Кое-где эти облицовочные плиты выпали из общей кладки, обнажая слои полированной каменной породы.

Из-за странной формы зала было довольно трудно представить себе его истинный размер. К тому же с потолка лился мягкий молочно-желтый свет, создающий вокруг атмосферу светлее полумрака, но тусклее солнечного дня.

Я задрал голову (что в шлеме с непривычки было не так-то просто) и поискал взглядом источник света. На выпуклом потолке были ровно такие же квадраты с орнаментом, только они ослепительно ярко светились.

Местами под потолком висели оборванные канаты, и заржавленные стрелы лебедок торчали с самых ближайших балконов. Явно кто-то пытался отковырять светящиеся камни – часть облицовки была отколота, и фрагменты ее валялись среди прочего мусора на полу сферического зала. Но эти обломки никакого света не излучали. Вывод: если бы оторванные камни светились – ободрали бы весь потолок, это точно!

Над мусорными кучами проходили многочисленные каменные мостики, подводившие к различным лестничным площадкам.

Честно признаюсь, я не являюсь каким-то там тонким ценителем искусства, и уж конкретно архитектурой меня тоже пронять непросто. Но именно это помещение я, не задумываясь, причислил бы к шедеврам. Хотя бы по такому естественному сочетанию стиля и функциональности. Даже в таком обшарпанном виде.

– Вы, должно быть, хотели сказать «ни хрена себе», мистер Моррисон? – ехидно глядя на мою физиономию, спросил Химик.

– Ни хрена себе! – машинально повторил я под хихиканье Лайона.

– Да, по первости всех впечатляет, – согласился Головастик, – я так до сих пор разглядывать это яйцо люблю, всегда что-то новое увидишь.

– Вон на ту площадку, граждане сталкеры, грузимся, там и решаем, – отдал команду Зима.

Нужных нам путей было три.

Один напоминал центральный тоннель, только поменьше, хуже освещенный и без «коврушки». Зато где-то там, через пару сотен метров, начинались рельсы электрических вагонеток. Отряженные в дозор Головастик и Трактор сообщили, что вагонетки стоят в тупике, будто никто и не уезжал никуда. На что Зима резонно возразил, что никто не запретил бы эти вагонетки вернуть назад пустыми. Все согласились.

Второй тоннель был старым техническим воздуховодом к давно разграбленному и опустевшему машинному залу Древних. Уже никто не мог сказать, что за машины там стояли, так как нормальные транспортные тоннели туда были завалены, а спускаться с воздуховодных отверстий из-под высокого потолка, чтобы побродить по пустому залу с остатками покореженных стоек для какой-то аппаратуры или механизмов желающих было мало. Зато из воздушных коридоров был пробит незапланированный ход на соседний ярус.

Третий же тоннель был для патрулей, так как опоясывал зал по периметру и имел смотровые окошки-щели. Но из этого «кольца» можно попасть в какой-то там колодец с движущимися платформами. Этот заброшенный транспортный коридор приводил к уровню ходов, связанных с «Барбаканом».

Глубокое чутье Головастика подсказывало ему, а он транслировал нам. Он говорил, что все эти пути кажутся ему подозрительными. С вагонетками – понятно. Он утверждал, что в воздуховоде не так давно натягивал тонкую веревочку над полом и не нашел ее в заветном месте. Трактор пытался возразить, мол, мало ли кто там успел за это время пройти, на что Ник парировал, что после введения комендантского часа в столице количество рейдов сильно поубавилось, и шляться по тем местам особой надобности у старателей не было. К варианту с платформами у Ника была та же претензия, что и к вагонеткам, и тут на