Квартира без Мари и без меня сразу стала казаться заброшенной. Пара дней, а уже пустота и гулкость, как будто если уходят люди, то перестает работать отопление и со стен слазят обои. Я зажгла везде свет, разуваться не стала, только расстегнула пальто и сняла шарф, чтобы не запариться. В спальне нашла альбом, сунула его в сумку и отправилась на кухню — найти хоть что-то, чтобы сгодилось в качестве «спасибо» могильщику.

— Обалдеть ты вынесла, новенькая!

От пустых полок захотелось захохотать в голос — уперла же, и спина не сломалась! Вот щедрая Мари, вот счастливые «Три шкуры», и они — дорвались, и она — героиня. Ладно, чего уж… придется у Аурума что-нибудь попросить, если есть. Я кинула в сумку то, что нашла в холодильнике — остаток сыра, завернутый в бумагу, полплитки шоколада и невскрытую баночку ореховой пасты.

Грим не ходил со мной по комнатам, ждал в прихожей, подпирая лопатками стену.

— Я все…

Входную дверь я закрыла машинально, как привыкла. Поэтому невольно замолчала и замерла, когда раздался звук поворота ключа… кто мог прийти в будний день вечером?

Первой влетела веселая Вера, а следом за ней шагнул и Ульрих.

Я с облегчением выдохнула, но уже через секунду сердце прыгнуло, застучало, отдавшись по всему телу быстрым пульсом. Резко и с силой Грим схватил Ульриха одной рукой за плечо, а другой за шею.

— Нет, Грим! Это друзья!

Парня перекосило от боли, Вера взвизгнула, обернувшись и все увидев, а я подлетела и попыталась разжать хватку:

— Ты что?! Опомнись! Отпусти, это друзья!

Но Грим меня не слышал! Он огрызнулся, буквально зарычав и заскрежетав зубами, не отпуская Ульриха, и бросил испепеляющий взгляд на девочку! Да с чего вдруг он так взбесился? Это не Слуги! Это обычные люди!

— Грим!

Заорала уже не с мольбой, а с угрозой, и ударила того кулаком в локоть. Но что ему, железному, мои удары? Он глухо выговорил:

— Не дай ей сбежать…

Вере?

А дальше… Ульрих, извиваясь и изворачиваясь, уже полупридушенный, вдруг вскинулся и пнул меня коленом в живот! Да так сильно, что я отлетела и упала с перебитым от боли дыханием. Еще и о кухонную табуретку спиной ударилась. Не сразу поняла, пока сипела, что это и только это смогло заставить Грима на миг разжать хватку… Грохот!

— Беги!

Девчонка рванула, перепрыгнув через меня!

Едва очухалась, я встала и кинулась следом. Весь шум ушел вниз — сбежали оба и Грим за ними. Да что происходит?! У меня так быстро не получалось, пинок был тяжелый. И во дворе, выскочив из подъездной двери, успела увидеть убегающего далеко по улице Ульриха, и пойманную Веру. Грим догнал ее и перехватил, оторвав ноги от земли. Закрыл ей рот рукой, прижал к себе и та, совсем в неравных силах, только билась и брыкалась, как прикованная кандалами к стене.

Я не верила в то, что вижу! Поразительно не то, что Грим творил, а то, что Ульрих убегал! Бросил! Она же ребенок! Она в опасности! Она его сестра!

Вот также бежали и мой брат, и мой отец, взрослые и сильные мужчины, оставив в пасти у зверя… Но Грим не тигр!

— Откуда вы здесь? Зачем?! Знай, что я сверну тебе шею в любой момент и никто не поможет! — Он пронес ее мимо меня, обратно к подъезду и я услышала все, что он говорил девочке в самое ухо, процеживая с яростью каждое слово. Мне бросил мягче, но хрипло и приказным тоном: — Наверх, Тио… и не вздумай мне мешать.

Грим донес пленницу до квартиры быстро, перескакивая ступени по две и три, но не зашел, как я ожидала, а потащил выше — на чердак. Перекинул через окошко в дом, не заботясь, что девочка ушибется или поранится о что-то.

Та действительно вскрикнула и всхлипнула, и сопротивлялась намного слабее прежнего. Я задержалась из-за того, что не смогла так легко запрыгнуть на край, а двигала ящик и лезла через боль в животе, не слишком ловко и быстро. Пока выбралась из комнаты, пока догнала их на лестнице, Грим успел перетащить ее вниз. А на немой ужас Аурума крикнул:

— Отойди!

Старик собирался садиться в кресло у камина, как попятился и послушно отошел вглубь гостиной. Я всей кожей ощутила решимость, какая от Грима стала идти почти физически ощутимыми волнами.

— Кто вы на самом деле?

Вера завизжала! Он, удерживая девочку сзади за шею, легко, будто она бумажная, резко придвинул лицом к огню в камине. Та упала на колени и опять завизжала, а я на ватных ногах шагнула к ним:

— Прекрати!

Грим обернулся, и я готовилась увидеть самое страшное: обезображенное и перекошенное, уже не человеческое, а демоническое лицо! Потому что только самая жестокая и последняя тварь была способна сунуть ребенка в огонь!

А увидела страдание. Грим смотрел на меня так, будто едва терпел невыносимую боль. Губы у него дрожали сильно, что он в конце концов прикусил нижнюю, продавив клыками до крови:

— Если ты не будешь говорить, Маэрор, я убью тебя. Будь ты и брат кем угодно, я больше не тот, кто не может уберечь ту, кого люблю… — Он сдавил шею, и Вера всхлипнула. Грим наклонился над ухом: — Кто вы?

— Дети Судьбы… Пусти, Дух, я все равно знаю, что ты не способен причинить мне настоящее зло. У тебя дрожат руки. У тебя дрожит голос. А сердце полыхает не угрозой, а страхом.

Голос детский, слезный, а тон вдруг прорезался уверенный и спокойный. Да и как заговорила! Девочка, едва Грим убрал руки, даже не вздохнула лишний раз и не всхлипнула. Оставаясь на полу, отползла к креслу и села, подобрав ноги и оперевшись спиной о боковину. Посмотрела на Грима так самоуверенно, будто это он был у нее во власти, а не наоборот.

Маэрор… все, что происходило, давило на чувства сильнее, и потому лишь сейчас проклюнулся разум — Маэрор и Ультио — сироты из Черного Замка! Один короткий взгляд на Аурума подтвердил — он тоже ее узнал. Но как это возможно? Вера и Ульрих старше, чем было написано про тех в тетради года на три, а здесь прошло двадцать лет. Или они все же не люди?

— А что тебе еще нужно знать, Дух? Дети Судьбы появляются там, где должно и исполняют то, что должно, даже не зная — к чему приведет этот поступок прямо сейчас, но зная — конечная цель благая. Мы вершим счастливый итог!

— Счастливый?!

— Ты не знаешь всего пути. Никто не знает.

— Как давно вы здесь и зачем? Что вы уже сделали, и что должны будете сделать, раз до сих пор не исчезли?

Вера улыбнулась по-детски бесхитростно:

— Что сделали? Я — открыла клетку с тигром…

Нет! Так не может быть!

— Какого ляда… ты сделала это нарочно?

— Прости, Тио. Я знала, что не умру, я знала, что ты кинешься меня спасать, потому что иначе не можешь. Ты не сбежишь, не струсишь, ты не подумаешь о себе, и встанешь на пути у зверя… это — Судьба.