этого говорить. (Хотела.) Мне не стоило так делать. Я несправедлива к нему. (Да нет, кажется, вполне справедлива.)

Она затаила дыхание, ожидая, что Эмили наорет на нее, но сестра молчала. Бет почувствовала облегчение. Слово не воробей, так что она предпочла высказать свое мнение, а затем солгать, что сделала это не специально.

– Да. Несправедлива, – сказала Эмили.

– Прости.

Но все же это было честно, он ведь ударил ее.

Эмили громко вздохнула, а затем спросила:

– Как дела у девочек? Я даже не поинтересовалась. Была слишком занята жалобами на жизнь в этом чудно́м особняке и на то, что мне нечем заняться.

– Тебе есть чем заняться. Тебе предстоит придумать сотню способов, с помощью которых твои персонажи могли бы заняться сексом, – Бет не услышала смеха Эмили, но даже через трубку почувствовала, как напряжение, витавшее в воздухе, спало. – У девочек все хорошо, хотя погода здесь совсем дерьмовая, и мы засели дома. Всю неделю шел дождь, а легкие, теплые майские дождички весной – это одно, и все совсем по-другому, когда День благодарения не за горами. В последний раз, когда я заглядывала к девочкам, они играли в какую-то усложненную версию школы на двухъярусной кровати. Хочешь с ними поболтать?

– Разумеется, – сказала Эмили.

Бет поставила звонок на громкую связь и тут же начала говорить громче.

– Сможешь объяснить им, почему не приедешь на День благодарения?

– Во-первых, – раздался из колонки жесткий тонкий голос Эмили, – если я поеду на День благодарения куда-то еще, кроме как к Мардж, она убьет меня. А во-вторых, вы же и так приедете сюда на Рождество. Будет весело. Уверена, Уиски Ран в снегу будет выглядеть волшебно, весь особняк окажется в нашем распоряжении, и Нелли…

– Нет! – вскрикнула Бет, входя в комнату девочек.

Они смеялись и прыгали, перетягивая одеяло, которое ухватили за разные концы. Она увидела девочек аккурат в тот момент, когда та, что стояла внизу, с силой потянула за конец одеяла, а та, что была наверху, подпрыгнула, отчего полетела вниз, зацепившись и споткнувшись о поручень кровати. Все случилось так быстро, что Бет не успела ничего сделать, только выкрикнуть одно-единственное слово «нет», прежде чем ее дочь повалилась на пол.

Глава 27. Урок истории

Шон отправил за Эмили один из своих самолетов. Это было лишнее. В подобном поступке Билли не видел необходимости – всего лишь сломанная рука, – но все же оценил жест. Когда Нелли сказала ему, что за Эмили прилетит самолет, который отвезет ее в Чикаго, его сначала накрыло волной гнева. Но уже через секунду Билли пришел к выводу, что вообще-то это довольно мило.

– Ну и ладно, – сказал он Эмили, – если считать, сколько у этого парня денег, это все равно, как если бы кто-то из нас предложил подвезти друга до аэропорта. И тем не менее…

Для Шона важно, чтобы вы были счастливы.

– Видишь? Прислушайся к Нелли. Для Шона важно, чтобы ты была счастлива.

Когда пришло время сесть в машину и отправиться на аэродром Шона, Эмили уже почти успокоилась, но в целом случившееся сильно ее расстроило. И Билли мог ее понять. Эмили только услышала, как сестра закричала «Нет!», а следующие несколько минут в трубке раздавались крики и плач. К тому моменту, как Бет сообщила ей, что одна из девочек упала с двухъярусной кровати, сломала руку и получила открытый перелом – кость торчала наружу, а значит, было предельно понятно, с чем они имеют дело, – Эмили уже окончательно потеряла самообладание. Что касается Билли, то он ничего бы не заметил, если бы Нелли его не предупредила. Билли работал в кабинете, а Эмили наматывала круги по особняку Игл, потому что снаружи моросил дождь.

Самое смешное, по крайней мере, по мнению Билли, заключалось в том, что даже через несколько часов после происшествия, когда его жена собиралась сесть в самолет, он все еще не знал точного ответа, кто из сестер получил травму. Эмили сперва сказала, что Рут упала с кровати, а потом заявила, что это была Роуз. Потом Эмили утверждала, что нет, это точно была Рут, а после заметила вот что: девочки настаивают на том, что с кровати упала Роуз, хотя руку сломала Рут. Билли любил близняшек. Девочки были классными и неординарными, что отчасти и помогло ему свыкнуться с мыслью о том, чтобы завести с Эмили своих детей. Но да, выглядели они странно.

Как бы то ни было, учитывая, что она летит на личном самолете Шона и в аэропорту Чикаго ее должен встретить его шофер, Эмили, по расчетам Билли, должна была добраться до больницы примерно тогда же, когда ее племянницу закончат оперировать.

Тем временем Билли с удивлением обнаружил, что испытывает облегчение при мысли о том, что Эмили не будет несколько дней. Нет, даже не не так – пожалуй, это была радость. Билли не хотелось, чтобы она уезжала, так что облегчением это не назовешь. Он радовался, когда Эмили дома, и ему нравилось проводить с ней время, даже несмотря на то, что они нечасто были вместе. Но мысль о том, чтобы на несколько дней окунуться в холостяцкую жизнь, показалась ему привлекательной. Да, это было эгоистично, но, по правде говоря, Билли пахал как вол. Он ни разу так не работал с тех пор, как впервые попытался создать Нелли. Ему нужен был перерыв, а учитывая, что Эмили уехала, Билли мог полностью расслабиться и делать все, что ему захочется. Если бы Эмили осталась, она бы захотела пойти в поход или даже предпринять однодневную поездку куда-либо. Она бы спрашивала, как идут дела с Нелли, предложила бы обсудить приезд Шона и Венди на День благодарения или вернулась бы к одной из своих излюбленных тем: например, она могла снова заговорить о ребенке, которого они активно пытались завести. Ну, а может, не так уж и активно: Эмили ведь так ничего и не сказала по поводу того, что больше не пьет таблетки.

Да уж, остаться без секса, конечно, было неприятно, но, учитывая, что Эмили уехала к сестре на пару дней, Билли может взять перерыв и делать все, что пожелает, не чувствуя при этом ни вины, ни давления из-за того, что нужно провести время с Эмили. А после этого он сможет проверить, на что способна Нелли. Билли наконец почувствовал, что нащупал концы запутанных нитей и уже начинал потихоньку их распутывать. Шон со своими программистами добавил несколько интересных вещей, но еще он перегрузил ее кучей странного мусора, который теперь варился сам в себе. Тянуть нужно было аккуратно, чтобы невзначай не распустить все вязание.

Самой большой проблемой были все эти уровни доступа. Первый День, Второй День. Это создавало лишние отголоски внутри. Нелли самопереписывалась в режиме реального времени, создавая новые программы, чтобы разобраться со старыми и новыми вопросами, а разные уровни доступа все только усложняли. Одни надписи наслаивались на другие. Билли еще не выяснил, как вычленить их, – и он не был уверен, что вообще сможет это сделать, – но весь код в целом оказался сложнее, чем нужно.

Работа над Нелли, как думал Билли, во многом схожа с работой над идеальным куском мрамора: нужно только убрать лишнее, чтобы выпустить заточенное внутри произведение искусства.

Сперва, однако, ему нужно было отдохнуть. Восстановить дыхание. Расслабиться. Билли посмотрел, как Эмили уезжает на «хонде», вернулся обратно в Гнездо, чтобы немного поработать, а затем лег в постель около полуночи. Проснулся он поздно утром, и к тому моменту, как он принял душ и сориентировался, время уже близилось к обеду, что было просто идеально: все, чего он хотел, – это поехать в город и купить большой, жирный, шикарный чизбургер, луковые колечки и диетическую колу. После этой жировой бомбы он мог бы немного погулять по городу и посмотреть на него – Эмили сказала, там довольно мило, несмотря на то что все кажется слишком новым, – а затем вернуться в особняк Игл и подремать. Это помогло бы ему восстановить силы и подготовиться к приезду Шона на День благодарения, а еще к тому, чтобы погрузиться в Нелли на неделю.

Пока «хонда»