сводится к женщинам, вот только моего внука женщины не привлекают. И ты не можешь рассказать мне, над чем конкретно ты работаешь?

Билли замешкался, но затем покачал головой.

– Мне бы хотелось вам рассказать. Правда хотелось бы, но нет, Джин, простите. Я не могу.

– Что ж, тогда будем надеяться, что ты рассказал мне правду, – сказал Джин.

Так и было. Билли рассказал ему все. Почти. Не упомянул только о Такате.

– Хотя почесать языком не вредно, верно? – Билли рассмеялся, довольный своей шуткой.

– Я не знал первого Игла: разумеется, речь о том, кто открыл особняк Игл после Первой мировой. Я ж не такой старый. Но вот мой дедуля его знал. Не очень хорошо, но он был не прочь съездить туда пару раз, чтобы вкусить запретный плод, если ты понимаешь, о чем я.

– Честно говоря, Джин, – сказал Билли, – я понятия не имею, о чем вы.

– Как сказать? – Джин вынул пинцет из коробки с инструментами и протянул его Билли. – Ходили разговоры о шлюхах.

Билли уже почти сомкнул щипчики на кончике черной нити, соприкасающейся с поверхностью его кожи, но внезапно остановился и посмотрел на Джина.

– Шлюхах?

– Только не говори мне, что не знаешь, кто это такие. Ну, дедуля говорил, что, несмотря на все попытки причесать особняк Игл, в сущности, это был всего лишь бордель. Там играли в азартные игры, пили бухло, повсюду разгуливали богатеи в смокингах, но по-настоящему всех влекло туда другое: заплатив кругленькую сумму, можно было получить то, чего больше нигде не найдешь.

Билли кивнул. Он попытался поднести пинцет поближе, чтобы ухватить кончик нити.

– И это женщины древнейшей профессии, да?

– Ага. Ну, честно говоря, дедуля не стеснялся прибегать к услугам проституток. Он того поколения, и, пожалуй, очевидно, что наша семья не из тех, кто строит из себя невесть что. Мой внук станет первым мужчиной в семье, кто не пойдет в армию, – бармен вытянул руку так, что она оказалась в поле зрения Билли. – Вот тут. Эта татуировка не просто какое-то хипстерское дерьмо. Она армейская. Но я к чему веду: мой дедуля не был божьим одуванчиком, но он не любил рассказывать о том, что видел в особняке Игл, а это о многом говорит. Внизу, в подвалах, как говорил он, происходят неправильные вещи.

Билли снова поднял взгляд на него.

– Под особняком?

– Ага. Некоторые дамочки работали в доме, но, по словам дедули, были и девицы, которых держали закованными в цепи.

– Вы меня разыгрываете.

Билли подался вперед и положил пинцет на барную стойку. Он снова провел пальцем по шраму, и черная нить защекотала кожу. Это может подождать.

– Не-а. Он рассказывал об этом всего однажды, и это был единственный раз, когда я видел, что дедуля чего-то стыдится. Меня там, конечно, не было, и я не могу утверждать, что видел все собственными глазами, но говорю тебе: дедуля сохранил острый ум до конца своих дней и он ни разу в жизни не вешал мне лапшу на уши, – Джин постучал пальцем по барной стойке. – Я верю, что это правда. Так что нет, продавать бизнес Шону Иглу я не собирался. Все они, Иглы, конченые люди. Может, его прадед и построил большой старый особняк и принимал там лимузины из Нью-Йорка и Бостона, но то, что делал там Нелли Игл…

– Что?! – Билли выпрямился на стуле. Он вдруг понял, что схватил Джина на запястье, и старик холодно на него посмотрел. – Простите, – сказал он, отпуская его руку. – Что вы сказали?

– Я сказал: то, что он делал, было неправильно. Держать женщин в кандалах в катакомбах под домом и продавать их гостям? Дедуля даже рассказывал, что ходили слухи, будто, заплатив кругленькую сумму, можно было убить одну из них, если захочется. Просто отвратительно. Полицейских здесь было не так уж много, а те, что были, разумеется, брали на лапу. Тогда шли другие времена. Если бы такой парень жил в наши дни, о нем сняли бы шоу: серийный убийца по соседству, и все такое. А знаешь, что еще мне рассказывал дедуля? В те времена не было никакой миссис Игл. Так скажи на милость, откуда тогда взялся ребенок? Я однажды прочел, что Игл утверждает, будто в нем течет кровь индейцев. И откуда же ей было взяться?

Билли не помнил, как встал, но вот он стоит прямо напротив барной стойки. Его начало мутить. Тошнота подкатила к горлу. Если бы он не видел, как Джин открывает банки с лимонадом у него на глазах, то решил бы, что ему подлили спиртного. И он почти жалел, что все оказалось не так. Так было бы намного легче. Лучше бы Джин налил ему пиво или джин-тоник, позволил напиться в стельку, а затем, шатаясь, выйти из «У Раффла» и сесть в машину, чтобы «хонда» доставила его обратно в особняк Игл.

– Нет, – сказал Билли. – Я имел в виду другое: как, вы сказали, звали прадеда Шона? Того, кто построил особняк Игл?

Джин посмотрел на него, явно сбитый с толку настойчивостью Билли.

– Его? Нельсон, – сказал он. – Нельсон Игл. Но дедуля любил называть его Нелли. Он говорил, что никто не называл Игла так в лицо, потому что он считал это женским именем и его не на шутку это бесило. Но именно так его и звали за глаза. Нелли.

Глава 28. Снег командует парадом в уиски ран

Визит в Чикаго, несмотря на все произошедшее, оказался приятным. Эмили не могла сказать, что ей нужен отпуск. Жизнь в особняке Игл без работы и с играми в писательницу и так вполне походила на отпуск, так ведь? Но ощущение было такое, что ей и впрямь нужно было передохнуть. Рут должна была сидеть дома еще три дня после операции, потому что плохо себя чувствовала из-за обезболивающих, и Роуз тоже настаивала на том, чтобы остаться дома. Бет просто посмотрела на Эмили взглядом, в котором читалось: «У меня нет абсолютно никаких сил с этим бороться». И она уступила.

Самое забавное, что девочки жили в синхронном ритме. Когда Рут спала, Роуз тоже ложилась, и у нее даже появлялся тот же изможденный, бледный вид, что и у Рут. К четвертому дню, однако, боль немного спала, и девочки объявили, что готовы вернуться к своему обычному расписанию. Чтобы отпраздновать, Эмили угостила их мороженым, а на обратном пути они зашли в ее любимый книжный магазин, и она подарила им новые книжки. Ей нравилось так поступать: у нее наконец-то было много денег, и она могла сколько угодно баловать племянниц. Эмили не могла не фантазировать и о том, что, быть может, ей пришло время делать то же самое для своих детей. Но она пока не забеременела: месячные пришли за пару дней до того, как Рут упала с кровати.

С Бет они тоже хорошо провели время. Сестра снова извинилась за то, что разбередила старые раны, и они серьезно все обсудили. Эмили сказала, что не может ничего поделать, чтобы успокоить Бет, и да, всегда есть шанс, что Билли вернется к старым привычкам. Но Бет придется поверить ей на слово, что, если это произойдет, Эмили уйдет от него.

– При первых же признаках, – сказала она, – я явлюсь к твоему порогу.

А пока у них с Билли все идет хорошо, разве Бет не может просто за них порадоваться?

Лучше всего, однако, оказалось то, что Эмили наконец-то всерьез начала писать роман. Не просто играть в писателя, а по-настоящему писать. В первую очередь ее прорвало из-за полета в частном самолете. Она сидела в кожаном кресле – таком невероятно мягком и приятном на ощупь, что никак не могла перестать поглаживать его, и ее поразило как гром среди ясного неба: вместо того чтобы писать о женщине, которую спасает мужчина, почему бы не сделать наоборот? Да, возможно, прием не нов, но все уже давно придумано за нас. Эмили достала ноутбук и прямо там, в самолете Шона Игла, начала прорабатывать всевозможные детали.

Ее героиня Нелли Фэлкон – она позже придумает имя получше – предпринимательница в сфере IT, которую обманул ее первый муж. Это успешная, сильная и счастливая