— Мы привлекли чье-то внимание, —сказал он тихо, схватил меня за руку и быстро направился в сторону леса.

— Эй! — крикнул кто-то нам вспину. — Вы что здесь делаете?

Если бы, повернувшись, я увидела скелет илисущество в белом балахоне, под капюшоном которого отсутствовала бы физиономия,то ничуть бы не удивилась.

Я следовала за Михаилом, с трудом передвигаяноги и держа его за руку. В голове не было мыслей, лишь рвался наружу дикийужас, хотелось открыть рот пошире и завопить во вею мочь.

Мы вернулись к машине, я упала на сиденье изакрыла глаза, Михаил завел мотор, но с места не тронулся.

— Этого не может быть, — все-такиповторила я и посмотрела на Михаила. Он улыбнулся и пожал плечами. — Этотчеловек мертв. Он умер год назад. Я видела его могилу. Я видела.

— Не вздумай задавать вопросов, —предупредил он. — Я не смогу на них ответить.

— Тогда чего ты ждешь? Поехали.

Я смотрела в окно, джип набирал скорость. Что,если это сон? Нет, хуже. Что, если это бред? Бред безумной. И меня здесь нет.Меня нет в машине, и нет кладбища, рядом нет этого парня, ничего нет, а ягде-то в смирительной рубашке, в комнате с мягкими стенами, исхожу ужасом и оруодин на один со своим кошмаром. Ничего нет.

Я резко открыла дверь, Михаил схватил меня заплечо, а я хлопнула дверью, подставив руку, и взвыла от боли. Михаилпритормозил, закрыл дверь. Боль пульсировала в ладони, била в висок, я смотрелана свои пальцы, ноготь на указательном потемнел. Это не сон. Я чувствую боль,значит, все наяву. Я глубоко вздохнула и откинулась на сиденье.

Михаил тронулся с места, но теперь в немчувствовалось напряжение, настороженность, он приглядывался ко мне, точнопытался угадать, что я сделаю в следующий миг.

— Едем к Платонову, — сказала япочти спокойно.

— Ты хочешь вернуться в тот дом? —вроде бы не поверил он.

— Если он умер год назад, а я с нимразговаривала еще вчера… Этому должно быть объяснение. Либо он жив, либо кто-тохотел, чтобы я так думала. Едем.

— Хорошо. Только что ты собираешься тамделать?

Я не ответила, и за всю дорогу до домаПлатонова мы не произнесли ни слова. Когда громада дома возникла из темноты, явздохнула почти с облегчением, меня не покидала мысль, что дом вдруг исчезнет.Не только дом, исчезнет улица, весь этот город, который я привыкла считатьсвоим.

— Что дальше? — спросил Михаил,останавливаясь в переулке.

— У тебя есть монтировка? — спросилая деловито.

— Хочешь проникнуть в дом? — Онвроде бы не поверил.

— Хочу.

— И ты всерьез надеешься найти тамобъяснения?

— Если ты не желаешь объяснять, придетсямне самой.

— Я твой Ангел-хранитель, только и всего.

— Тогда давай монтировку.

— В таком доме наверняка естьсигнализация. Приедет милиция, и ты окажешься в трудной ситуации.

— А ты на что? — усмехнулась я.

— Ангел-хранитель не спасет оттюрьмы, — вздохнул он.

— Зато с тобой мне там будет не страшно.Ты идешь или будешь ждать меня здесь?

Он вышел первым и достал монтировку. Мынаправились к калитке. Я все-таки нажала кнопку домофона, послушала тишину.

— Ломаем? — выждав немного, спросилМихаил и легко взломал замок на калитке. Мы прошли к дому. — Давайпрогуляемся, — предложил он. — Возможно, есть еще какая-нибудь дверь.Эта выглядит несокрушимой.

Как заправские грабители, мы обошли вокругдома, светя себе фонариком. Я надеялась, что соседи не обратят внимание на то,что происходит. Впрочем, кроме соседей, нас подстерегает масса неожиданностей,Михаил говорил о сигнализации, могут быть видеокамеры и бог знает еще что, но втот момент меня это не особенно занимало. Мне нужно было попасть в дом.

В сад из дома вела дверь, наполовинузастекленная. Михаил ударил по стеклу монтировкой, осколки, звякнув,разлетелись по плитке, он сунул руку в образовавшееся отверстие, нащупал ручкуи открыл дверь.

Коридор, в котором мы оказались, тонул в темноте.Я шарила рукой по стене, пока не нашла выключатель, вспыхнул свет, и я намгновение зажмурилась. Михаил с интересом разглядывал дверь.

— Не похоже, что здесь установленасигнализация, — заметил он удовлетворенно.

Через несколько минут выяснилось, что домпуст. Он был не таким уж и большим. Мы разделились, я осмотрела первый этаж,Михаил второй. Вскоре он позвал меня:

— Ульяна, как у тебя? Здесь ничего нет.Вторым этажом не пользовались, даже мебель отсутствует.

Я включила свет в гостиной, наплевав на соседейи милицию, и первое, что увидела, была инвалидная коляска. Она стояла возлекамина. На подлокотник небрежно брошен плед. На тумбочке я заметила фотографиюПлатонова. Большая фотография в рамке. Мужчина в белой шляпе широко улыбался.Через нижний левый угол рамки пропущена черная лента.

— Господи, — прошептала я, мнезахотелось рухнуть в обморок, чтобы ничего не видеть, не пытаться понять. Яуслышала шаги, по лестнице спускался Михаил.

— Есть что-нибудь интересное? —спросил он, подходя ближе, заметил фотографию, взял ее, повертел вруках. — Старикан исчез, и коляска ему не понадобилась, — сказал онсо вздохом. — И сигнализации нет, — добавил он с удивлением. —Чудеса.

Я подошла к книжным полкам, зачем-то вынималатом за томом, прекрасно понимая, что ничего здесь не найду. В доме не былоразгадки, и я даже не знала, существует ли она вообще.

На меня напало странное равнодушие, япоставила книги на место, Михаил сидел на диване и с грустью наблюдал за мной.

— Идем отсюда, — сказал он тихо. Этопривело меня в чувство, и я принялась за полки с удвоенным усердием. Вспомнила,что в доме был лифт, вышла в коридор. Так и есть. В лифте три кнопки: 1, 2 и 0.Я поднялась на второй этаж. Жалюзи опущены, двери трех комнат настежь, комнатыпусты. Я вернулась в лифт и нажала кнопку с цифрой 0. Лифт загудел и началопускаться. Когда дверь открылась, я увидела просторную комнату, свет вспыхнулсам собой, сработала автоматика, видимо, свет загорался, как только открывалисьдвери лифта. Комната была заставлена стеллажами с книгами, судя по обложкам, восновном по психологии. Огромный стол, на нем компьютер. Я подошла и включилаего. На мониторе появились слова. «Привет. Я тебя ждал». Буквы сталирастекаться, а потом экран погас.