— А что тут можно понять? Врачи и те былив растерянности. Мы отдыхали в деревне… Вряд ли ты помнишь, там была девочкаЛена, вы дружили. В конце июня мы уехали. Через месяц Лена утонула. К намзаглянула их соседка, приехала в город по делам, и рассказала об этом.Наверное, ты слышала наш разговор. С той поры тебя стали мучить кошмары,точнее, кошмар: один и тот же сон. Самое невероятное оказалось, что… все так ибыло на самом деле. Я ездила к матери… Дети катались на надувной камере, онаперевернулась, ударила Лену по голове, девочка, видимо, потеряла сознание иутонула. Но ты не могла этого видеть, потому что нас в деревне уже не было.Врачи сказали, что такое иногда случается. Сон долго не давал тебе покоя, япостаралась, чтобы ничто не напоминало тебе о той девочке.

— Теперь я взрослая, и мне гораздо легчесправиться с этим, — успокоила я маму. — Просто надо было понять, чтоправда, а что сон.

Мы еще некоторое время поговорили с мамой,избегая этой темы.

* * *

Итак, к смерти Лены я не имею никакогоотношения. Она утонула, когда нас в деревне уже не было. Но я, наверное, желалаей смерти, когда злилась на нее или мне казалось, что желаю, и когда онаутонула, во мне появилось чувство вины. Сложновато для пятилетнего ребенка, нопсихологи лучше знают. Однако это не объясняет вещего сна. Как я моглапредставить то, чего не видела? Или все-таки могла? Я слышала, о чем говорятвзрослые, испугалась и решила, что своими фантазиями накликала беду. Я не разкупалась в том пруду и представила, как все это произошло. И увидела все это восне, испугалась, и сон начал повторяться. Чем больше я его боялась, тем чащевидела. Никакой мистики, все логично. «Азазель ошибся, — вдруг подумалая. — Он ошибся. Он знает не больше моего. Он не всемогущ».

— Расчет прост, — пробормоталая. — Человек испуган, он начинает вспоминать свои грехи и непременночто-то вспомнит. А если не вспомнит, то придумает, — как будто кто-тошепнул мне на ухо. — Игорь вспомнил того парня и…

— Игорь пришел в себя, — сказалОлег, с беспокойством наблюдавший за мной все это время. — Он не всостоянии объяснить, что произошло. Ни о записке, ни о том, что собиралсяпокончить с собой, не помнит. Говорит, работал, а потом провал в памяти. Помниттолько, что очень хотел спать и без конца пил кофе.

— Он успел найти что-нибудь интересное?

— Он в реанимации, и разговоры…

— А если кто-то подсыпал снотворное вкофе, а когда он уснул, инсценировал самоубийство? Почему бы и нет? Причинапроста: Игорь слишком близко подобрался к Азазелю.

— Похоже на правду. Мне это нравитсягораздо больше мистических штучек. — Анна демонстративно пожалаплечами. — Давай-ка заглянем в дом, — вдруг предложил Олег.

— Заглянем? — не поняла я.

— Ты же говоришь, сигнализации там нет.

— Но… наверное, надо какое-то разрешение?

— Пока мы его получим… И получим ливообще. Поехали, дом стоит осмотреть.

— А если хозяева…

— Тогда у меня будут большиенеприятности, — усмехнулся Олег. — Но что-то подсказывает мне, чтохозяев мы будем ждать напрасно.

Мы опять поехали к Платонову. К моемуудивлению, Анна отправилась с нами. Мне казалось, что эта идея ее совсем неувлекла, тем невероятнее было ее согласие.

Дом выглядел таким же нежилым, как и в прошлыймой приезд. Калитка оказалась чуть приоткрыта, видимо, Михаил повредил замок, итеперь она не запиралась, что вызвало легкое беспокойство, вряд ли этопонравится хозяевам. Осколки стекла все еще валялись на плитке. Олег покачалголовой, но, как и Михаил несколько часов назад, просунул руку в разбитую дверьи отпер замок. Перед тем, как вторгнуться на чужую территорию, мы несколько разпозвонили в дверь, хотя застать здесь хозяина я не очень-то рассчитывала.Чьи-то шаги явились полной неожиданностью. Я их слышала совершенно отчетливо,кто-то прошел по гравийной дорожке мимо окна.

— Слышите? — испуганно шепнула я. Мызамерли. Я судорожно искала выход из создавшегося положения. Хлопнула калитка,мы вздрогнули, а Олег вдруг бросился к двери со словами:

— О, черт…

Мы растерянно переглянулись, не понимая, чтопроисходит. Олег вернулся очень быстро.

— Ушел, — сказал он со злостью.

— Кто? — не поняла я.

— Тип, который был в доме. Вряд лихозяин, чего б ему от нас бежать. Мы позвонили в дверь, и он смылся через окно,а потом спокойно вышел через калитку. Черт, надо же так лопухнуться…

— Ты видел его?

— Когда я выскочил на улицу, он ужесвернул в переулок, где-то здесь его ждала машина.

Пока мы разговаривали, Анна прошла в гостиную,я застала ее с толстым томом в руках. При нашем появлении она поставила его наполку.

— Надо обыскать дом, — сказал Олег. —Хотя, боюсь, мы опоздали.

— Тогда начнем с подвала, — кивнулая. — Там компьютер.

Однако в подвале мы ничего не обнаружили, тоесть компьютер был на месте, но все записи уничтожены, я думаю, еще до нашеговизита с Михаилом.

Ни одного диска, записной книжки, никакогонамека на владельца.

Открытие сделала Анна. Она находилась навтором этаже, который, как я помнила, был совершенно пуст, и вдруг позвала нас:

— Идите сюда.

Мы поднялись и застали ее в маленькой комнате,больше напоминающей кладовку. Здесь висело зеркало, а под ним валялся мешок.Анна извлекла из мешка светлый пиджак, рукав его был чем-то испачкан. Аннапонюхала рукав, усмехнулась.

— Грим.

— Что? — не поняла я, но тут онадостала из мешка парик и бороду. — Невероятно, — пробормотала я.

— Расчет прост, — взяв парик в руки,вздохнул Олег. — Что запоминается больше всего? Борода, усы. А у Платоновабыла еще привычка постоянно носить шляпу.

— Библиотекарь, — вдруг подумала явслух. — Она должна была знать, что настоящий Платонов умер.

— Не обязательно, — возразилаАнна. — А вот и шляпа, — усмехнулась она. И действительно, в руках унее появилась шляпа.

— Он что-то говорил о болезниглаз, — вспомнила я. — А на самом деле все проще: приглушенный светнужен был для того, чтобы мы не заметили грим. А перчатки… Ну, конечно, возрастчеловека выдают руки, как старого, так и молодого. На самом деле лже-Платоновудалеко до старости.