— Этот чокнутый старик выдумал от скукиПятое Евангелие и заставил нас его искать. Он потомок того самого Мартынова, тоесть не он, а настоящий Платонов. Господи, но если нет никакого ПятогоЕвангелия, при чем здесь Мартынов? — озарило меня. — Ничего непонимаю.

— Я тоже, — кивнула Анна. — Ине хочу, если честно. Я бы лучше поспала.

Ее нежелание обсуждать происходящее вызвало уменя досаду и даже злость. Мне хотелось уйти, хлопнув дверью, но необходимостьразобраться все-таки пересилила.

— Анна, мы разговаривали с человеком,который умер год назад. Значит, он либо призрак, либо человек, который выдаетсебя за покойного. Первый вариант для меня совершенно неприемлем, согласись я сним, и мне одна дорога — в сумасшедший дом. Значит, надо исходить из того, чтолиповый Платонов имел основания выдавать себя за покойного.

— Предлагаю самый простой вариант, —сказала Анна с таким видом, точно ей огромного труда стоило преодолеть лень изаговорить. — Ему, как и мне, позвонил Азазель и дал точные инструкции.

— Чего он хотел этим добиться? Должна жебыть цель.

— С чего ты взяла? — вдругразозлилась Анна. — А если нет никакой цели? Просто нет. Точнее, есть, ноона в другом. Он просто развлекается. Играет с нами, дергает за ниточки, а мыскачем, боимся, мучаемся, подозреваем друг друга…

— Тогда он просто сумасшедший, — невыдержала я, вздохнула и продолжила спокойнее:

— Давай исходить из того, что цель есть.Платонов, точнее, тип, который выдавал себя за Платонова, покинул дом. Что-тозаставило его сделать это. Виталий тоже исчез, по крайней мере, ничто неуказывало на его присутствие в доме. Я видела там картину, — сказала янемного невпопад.

— Какую картину? — нахмурилась Анна.

— Похожую на ту, которая появилась в моейквартире. У него был ключ от квартиры. Он ее подменил, когда я была на работе,а потом вернул на место мою картину, а ту забрал.

— Инвалид на коляске? — съязвилаона, но чувствовалось, Анна говорит это скорее для того, чтобы досадить мне.

— Возможно, он отлично передвигается ибез коляски, к тому же есть Виталий. Я несколько раз видела парня в черномсвитере. Возможно, все того же Виталия. Он мог выкрасть ключи из моей сумки,вполне мог. И столкнуть Людмилу с лестницы. Только не спрашивай причину, я еепока не знаю. Сейчас главное — дом, единственная ниточка, которая ведет к этомутипу. Сами мы не можем выяснить, кому принадлежит дом, но для милиции этопривычная работа.

— А что ты им скажешь? Дядя выдавал себяза покойника?

— Кстати, и этого достаточно, чтобызаподозрить неладное и дать себе труд проверить.

— У них без подобных глупостей делневпроворот.

— Допустим, но я уверена, Олег захочетпомочь мне.

— Он тебе нравится, — улыбнулсяМихаил, до сей поры молчавший как рыба. — По-моему, он хороший парень.

— Маши себе крыльями и помалкивай, —нахмурилась я. — Ты у меня на большом подозрении, но лучше, если будешь наглазах, так спокойнее.

— Не подозревай меня, не надо, —сказал он грустно с видом потерявшегося щенка, даже плакать захотелось отжалости. — Это очень скверно для Ангела, мы от этого болеем. Крыльяусохнут, и я разучусь летать.

— Еще один кандидат в психушку, —буркнула я. — Я звоню Олегу.

— В такое время? — Анна кивнула начасы. — Может, дашь человеку поспать?

Но я уже набрала номер телефона. Голос Олегазвучал недовольно.

— С ума сошли, что ли? — буркнул он. —Кто это? — Но, услышав мой голос, подобрел.

— Ты сможешь приехать к Анне?

— Сейчас?

— Да.

— Что-нибудь случилось?

— Расскажу, когда приедешь.

— Пойду кофе заваривать, — вздохнулаАнна. — Поспать все равно не дадут.

Я пошла на кухню, решив, что и мне кофе неповредит. В окно я увидела, как во двор въехала машина Олега, пошла открывать итолько тогда заметила, что Михаила в квартире нет.

— А где Ангел? — вернувшись накухню, растерянно спросила я.

— Должно быть, улетел, — хмыкнулаАнна.

— Ты о нем что-нибудь знаешь? —испугалась я.

— Об Ангеле?

— Ты же поняла. Что ты о нем думаешь? Онодин из них?

Тут в дверь позвонили, Анна с облегчениемвздохнула:

— Иди, открывай. — Кажется, онарадовалась, что разговор пришлось прервать.

Мой рассказ занял минут десять, по неизвестнойпричине о фантастическом появлении Михаила я распространяться не стала. Измоего рассказа вообще невозможно было понять, когда и при каких обстоятельствахон появился. Олег спросить про это так и не рискнул. Рассказ о лже-Платоновепроизвел на него впечатление. Он, как и я, считал, что у Платонова должна бытьвеская причина морочить людям голову.

— Может, и есть какие-то сатанисты, икто-то ищет книгу, — заметил он. — Нам, главное, ухватить ниточку.Дом — это хорошая зацепка. Установим владельца, вероятно, тогда что-топрояснится. И еще вот что… — Он поднялся, вышел в прихожую, вернулся с тонкойпапкой. — Это я взял в архиве больницы, — кашлянув, сказал Олег,протягивая мне пожелтевшие от времени листы. — Ульяна, ты никого неубивала, даже нечаянно. Это был сон.

— Прекрати, — сорвалась я. —Девочка утонула…

— Прочитай, и ты все поймешь. Дай лучше япрочитаю. Я эти каракули весь вечер расшифровывал.

Он читал, а я сидела в оцепенении. Когда онзакончил, я схватила мобильный и позвонила маме. Время самое неподходящее, но втот момент мне было не до этого.

— Этот сон опять тебе приснился? —испуганно спросила мама, когда я объяснила, зачем звоню ей. — Господи,откуда этот кошмар…

— Мама, я ничего не понимаю…