Я вскочила с качелей и зашагала прочь содвора, он двинулся следом.

— Ну хорошо, хорошо. Тебе хочется, чтобыя был обычным парнем. Чтобы тебе угодить, я готов даже на это. — Он выдалсвою бесподобную улыбку, и мне сразу расхотелось на него злиться.

— Ты необыкновенный парень.

— Да уж. И не гони меня, это глупо. Ктому же я могу разозлиться и в самом деле уйти. Что ты тогда будешь делать? Икто звал меня всего несколько минут назад?

Я растерянно смотрела на него, а он засмеялся.

— Идем, вон там моя машина.

— Машина?

— О господи. Если я такой, как все,почему у меня не может быть машины?

Машина стояла неподалеку от детской площадки.Черный джип.

— Это ты был в Шахове? — спросила я,хватая его за руку.

— Конечно. Я выпустил вас из подвала.Может, вы в конце концов и сами выбрались бы, но что-то я должен иногда делать.

— И ты сообщил парню из мастерской, гденас искать?

— Разумеется.

— Теперь я знаю, Ангелы ездят наджипах, — с усмешкой заявила я и в тот же момент услышала автомобильныйсигнал, оглянулась и увидела «Жигули» Олега, они как раз въезжали во двор.

Признаться, я почувствовала досаду. Олег вышелиз машины, поздоровался со мной, хмуро приглядываясь к Михаилу. Тот радостноулыбался, точно ждал подарка.

— Ты куда-то собралась? — спросилОлег.

— Да в библиотеку. Знакомьтесь, —кашлянув, предложила я. — Это Олег, он работает в милиции. Очень мнепомог. — При этих словах Олег помрачнел еще больше. И в самом делевыходило, что я будто оправдываюсь. — А это Михаил, — скороговоркойпроизнесла я.

— Очень приятно, — сказал Ангел ипротянул Олегу руку. Тот пожал ее, и мы несколько секунд напряженно молчали.

— Как Игорь? — спросила я.

— Плохо. Но шансы есть. Врачи обещали…

— Будем надеяться. Что-нибудь еще?

— А? Нет… что ж, я, собственно, узнать,как у тебя дела.

— Нормально. Будут новости, звони.

Михаил открыл дверь джипа и помог мне сесть,Олег вернулся в свою машину, сдал назад, чтобы освободить нам проезд, и мывыехали со двора.

— Симпатичный парень, — улыбнулсяМихаил. — И ты ему нравишься.

— Не твое дело, — отрезала я.

— Здравствуйте. Как раз мое. Я долженследить, чтобы ты оказалась в надежных руках, ласковых и любящих.

— Чего ж тогда женщинам так редко везет?

— Встречаются халтурщики и среди нашегобрата. Формальное отношение к порученному делу и все такое.

— Ты-то, конечно, горишь наработе, — съязвила я.

— Зря ты так, — он неожиданнообиделся, потом взял мою руку, я хотела сказать, чтобы он держал руль, но он илевой рукой прекрасно управлялся. Рука его была теплой, в ней чувствоваласьсила, а еще ласка, и я положила вторую руку поверх его руки.

— Помнишь тогда, во время аварии, —заговорил он тихо. — Впереди вдруг возник свет. Помнишь?

— Да, — ответила я, замерев и какбудто не дыша.

— Я едва успел вовремя. После этого решилне отходить от тебя ни на шаг.

— Откуда ты… — Он улыбнулся, а явыдернула руку, не зная, как отнестись к его словам. — Это не может бытьправдой, — сказала я со злостью, а он грустно вздохнул:

— Правда то, во что ты веришь.

* * *

В библиотеке царила обычная тишина. Для того,чтобы пройти в читальный зал, надо было предъявить читательский билет илипаспорт. Видимо, он у Михаила был. Когда я поднималась по лестнице, он догналменя, ласково улыбаясь. Ксения Николаевна, поздоровавшись, спросила, как дела уНиколая Ивановича.

— Хорошо. Мы очень интересно провеливремя.

Я объяснила, чего жду от нее, и она сготовностью пришла мне на помощь, просмотрев формуляр Платонова (он был оченьпухлым, вкладышей десять, не меньше). Я выбрала книги, которые могли менязаинтересовать, судя по названиям. Минут через пятнадцать я их получила иустроилась за ближайшим столом. Михаил сел рядом, подпер щеку ладонью и поглядывална меня. Я бы сказала, с удовольствием.

— Ты мне мешаешь, — заметила я.

— Чем?

— Ты… не даешь мне сосредоточиться. Лучшевозьми книгу…

— Я терпеть не могу книги. Я люблюглянцевые журналы, особенно те, где много женщин.

— Ты довольно странный Ангел.

— Не так часто удается выбраться сюда влюдском обличье.

— Так у тебя людское обличье? —хихикнула я.

— А ты сомневалась?

— Ангелы не имеют пола. Это знают дажедети.

— Вот уж чушь несусветная. Хочешь скажу,откуда пошла эта злостная выдумка? Наши очень любили спускаться на землю ииногда, как бы это помягче… нарушали запрет. Если честно, совершенно обнаглели,не столько следили за порядком, сколько валялись в постели с красотками. Самособой, добром это не кончилось. Теперь на материализацию надо особое разрешение,одних гербовых печатей восемь штук, а бюрократы у нас, скажу я тебе, похужеваших, а чтоб красавицы от тоски не сохли, ожидая чуда, придумали эту гадость.Вот, — ткнул он пальцем в открытую книгу с весьма откровенным изображениемсатаны. — У него сразу два детородных органа, что тоже глупость, конечно.А нам повязки рисуют, потому что воображение отказывает, ибо это откровенноенасилие над природой. — Он склонился к моему уху и прошептал:

— Он всех сотворил по образу и подобию. Ивас, и нас.

— Значит, ты мужчина? — спросила янасмешливо. Он пожал плечами, мол, ты же видишь. — И ты можешь влюбиться?

— Это запрещено. Я же рассказывал, впрежние времена ребята совершенно распоясались, а мы теперь отдуваемся.

— То, что запрещено, я поняла. И спросилане об этом.

— Могу, — ответил онсерьезно. — Только наказание будет ужасным. За ослушание у нас скоренькоотправляют… сама знаешь куда. Заключение бессрочное, так что… — Он взял книгу ипринялся с увлечением ее разглядывать, а я загрустила. Разумеется, я не поверилани единому его слову, но мне сделалось как-то беспокойно, безнадежно, что ли.