Что значит она для замыслов Рэнда? Скажем, в будущем Азизбудет сотрудничать с наследниками Виктора, и, чтобы русская сторона «Сфинкса»не рыпалась, Рэнд заранее демонстрирует силу, которая будет стоять за спинойАзиза. Но еще неизвестно, нужен ли Рэнду «Сфинкс» – похоже, что нет, что имдвижет только месть, а все остальное – игра Азиза. И Марьяна-то кто такая?Каким образом ее впечатления могут оказать влияние на будущую деятельность«Сфинкса»? Демонстрировали бы все это для Ларисы – было бы понятно. Хотя той итак достается…

Нет, ничем иным нельзя объяснить сцену с собакой, кроме какжеланием подавить Марьяну, уничтожить ее психологически, заставить «выдать»Хозяина. А все-таки, мимолетно возгордилась Марьяна, ей это и в голову непришло, пока она не увидела Виктора мертвым и не уверилась, что ее слабость уженичем ему не повредит.

Зачем же необходимо Рэнду запачкать ее в этой крови? Тольколи для того, чтобы насладиться зрелищем человеческого ничтожества – в данномслучае ничтожества именно Марьяны? Мотив не хуже других, но слабоват, слабоватвсе-таки! Или она должна стать козлом отпущения? Bот интересно, всерьеззадумалась Марьяна, а как будет звучать это выражение применительно к женскомуполу? Не скажешь ведь – коза отпущения! И говорится именно «мальчик для битья»,а никак не «девочка…». Может быть, подобная роль для женщин вообще непредусмотрена? Однако Марьяне, похоже, придется ее сыграть. Какой-тоанималистический период наступил в ее жизни: вчера была подсадной уткой,сегодня стала козлом отпущения… или все-таки козой?

Ладно, пусть так. Но зачем, о Господи, зачем?!

А если… а если все дело опять в Григории? Если Алхан хочетне только убить его, но и морально уничтожить? Можно ли приготовить дляГригория яд покрепче, чем сказать, будто выдала его любимая женщина – и она жестала причиной гибели Виктора?

Вдруг возникла в памяти сцена: Григорий рассказывает, чтопосле тяжелого ранения был уволен из армии, а работы найти не может. В милициюпошел было, да сразу понял, что это не для него: слишком привык жить по законамвойны, преступник для него враг, которого надо уничтожить, а в милиции все-такиработа иная. Он устроился бы охранником, да неохота прислуживать какому-нибудьсволочному ворюге, тем, кого ныне называют «новыми русскими», тоже, по сути,преступникам…

– Они не все сволочи, – сказала тогда Марьяна. – Я работаю упорядочного человека, а не у преступника. Знаю его уже лет пятнадцать, неменьше. Он всегда был хорошим человеком, всегда! И ему нужен охранник.

Она не сказала Григорию, что заботится в ту минуту нестолько о нем или о Викторе, сколько о себе самой. Ей хотелось ни на день нерасставаться с человеком, которого полюбила, – впервые в жизни она полюбила!Хотя Григорий, конечно, все понял. Да и Виктор – тоже. И вообще все в домезнали об их любви. Женька, к примеру, на Марьяну сразу рукой махнул, как на существо,совершенно для него потерянное, даже до высокомерной Ларисы это, кажется,дошло… Но каким образом обо всем этом мог пронюхать Рэнд? Откуда он знает, чтоизвестие о предательстве Марьяны окажется для Григория ударом? Азизу об ихотношениях вряд ли было известно… А впрочем, откуда Марьяне знать?! Викторвполне мог об этом обмолвиться. Уж если Рэнд пронюхал, что Григорий Орлов,который служит в охране партнера Азиза, тот самый Григорий Орлов, которыйсобственноручно расстрелял каждого из его братьев, то он, конечно, вызнал освоем враге все, что можно. Чтобы причинить ему боль.

Самую ужасную боль…

И вдруг, внезапно, Марьяна осознала, какие пустяки ееразмышления, и страхи, и негодование по поводу Рэнда, который пытаетсявыставить ее предательницей, и тоска, снедающая ее сердце, – какие все этомелочи по сравнению с тем, что испытывает сейчас Григорий, и с тем, что ещепредстоит ему испытать! Обезглавленные мальчишки представились ей вдруг, и она,зажмурясь, впилась зубами в руку, чтобы не завыть от ужаса. Вот что ждетГригория! И не только это. Воображение Марьяны даже не в силах представить себетех мучений, которые приготовил ему бездушный, безжалостный Алхан,воодушевленный идеей кровавой мести.

Марьяна широко раскрыла глаза и уставилась на светлые стены.Kартины, которые рисовал ее пылающий мозг, были невыносимы! И в самое сердцевдруг уколола ее ненависть – за то, что Рэнд не дал ей умереть в зловещемводоеме с темной, маслянистой водой. Или что не перерезал ей горло, не положилна один из ледяных, облицованных кафелем столов, накрытых черной клеенкой…

Умереть. Умереть сейчас, немедленно, любой ценой, любымспособом!

Марьяна вскочила с кресла и, обо всем забыв, как-то сразуобезумев, заметалась по комнате, хватая что-то, она не видела что, отбрасываяэти вещи, натыкаясь на мебель… Подскочила к двери, занесла кулаки: стучать,кричать, пока не явится охранник, наброситься на него, нарваться на пулю!

И отпрянула, когда дверь внезапно распахнулась и в комнатувошел высокий человек, держа на руках Ларису.

Это был тот самый красавец араб, которого уже видела Марьянапрежде. Высоченный, широкоплечий, он без малейших усилий нес тяжело обвисшую, сзапрокинутой головой, очевидно, бесчувственную женщину. Шагнул было к дивану,но увидел, что там спит Санька, – и небрежно свалил Ларису в кресло.

Марьяна в испуге следила за ним – и вдруг устыдилась своегостраха. Этот красивый зверь и то поостерегся беспокоить ребенка, а она-то всвоем истерическом припадке напрочь забыла про Саньку! Еще чудо, что он непроснулся, пока Марьяна металась, как сумасшедшая, все круша на своем пути!

Она отвела со лба спутанные волосы и в беспомощностиуставилась на араба. Тот безуспешно пытался запахнуть на обнаженном Ларисиномтеле какой-то куцый розовый халатик, но он был явно мал Ларисе, и араб оставилсвои попытки соблюсти приличия. Сверху вниз, придирчиво, оглядел Марьяну. У тойпересохло во рту от страха, но араб то ли счел ее слишком бесцветной, то липохоть его была утолена. Красивые глаза его остались холодными, рот сытозевнул. Человекообразный красавец мягкой поступью двинулся к двери и запер ее,более не оглянувшись на Марьяну.

Ту слегка отпустило: во всяком случае, унялась противнаядрожь в ногах, да и как-то не до своих переживаний стало при виде истерзаннойЛарисы.

Волосы Ларисы были влажны, на ногах и спине не было следовкрови, как в прошлый раз, и Марьяна догадалась: насильники обмыли ее, перед темкак нести сюда, а поскольку от платья остались, наверное, одни лоскуты,напялили на Ларису то, что нашлось из женской одежды. Может быть, команду Рэндаразвлекали какие-нибудь шлюшки, вот и оставили халатик.

Странная заботливость о своей жертве, подумала Марьяна. Обмыли…как обмывают труп!