Рук не была избита и не находилась при смерти, как Бьорн. Нет, королева островов Моргани знала свою дочь достаточно хорошо, чтобы понимать, что никакие побои не заставят Рук передумать после того, как она сбежала в день своей свадьбы.

Вместо этого мать изгнала Рук и лишила титула принцессы Моргани.

Рук, должно быть, увидела часть себя в Бьорне. Странник, без семьи, дома или титула. Но Сурай никогда не чувствовала такой близости к провидцу. Прошло тридцать смертных лет, но ее до сих пор не отпускало ощущение, что она почти не знает Бьорна.

Бросив нетерпеливый взгляд на Рук, Сурай вздохнула и встала, собираясь разбудить провидца. Но он в это же мгновение спрыгнул с дерева и приземлился на ноги, широко раскрыв глаза и тяжело дыша.

– Ашерон! – закричал Бьорн, моргая и все еще находясь во власти призрачных видений. Пот блестел на его эбеновой коже, черты нестареющего лица исказились.

Сурай бросилась к нему и прикоснулась к его лицу, чтобы успокоить.

– Бьорн, это я, Сурай. Ты только что вышел из видения.

Задыхаясь, он оттолкнул ее руку.

– Где Ашерон? Возможно, уже слишком поздно!

В голове у Сурай запульсировало – от страха или разочарования, она не знала.

– Дыши глубже. Присядь здесь.

Бьорн трижды с усилием выдохнул, надувая щеки. Сурай никогда не видела его таким расстроенным.

– Смертная, я видел ее. Каким-то чудом она все еще жива. Но я вижу, как дороги перед ней расходятся. Я вижу… Я вижу…

Сурай прижала ладонь к щеке Бьорна, подавляя желание вытянуть из него что-то еще. Мышцы под его челюстью напряглись и сильно вздулись.

В первые несколько минут после своих видений Бьорн с трудом приходил в себя, и образы могли легко перепутаться в его голове, если его мягко не вернуть в реальность.

– Бьорн, я здесь, – проворковала Сурай, пытаясь задобрить его своим голосом. – Все будет хорошо, просто не торопись.

– Ей надо поторопиться, – выдохнул он. – Ее нити слишком запутались вокруг призрака смерти, и я не могу найти способ распутать их. Она должна убить ворграта, чтобы выжить. Я также вижу стрелу, глубоко вонзившуюся в грудь ворграта, а следом за этим – и ее смерть.

– Возможно, есть…

Прежде чем Сурай успела закончить фразу, Бьорн схватил ее за воротник плаща. Его белесые глаза смотрели сквозь нее на что-то, чего она не могла видеть.

– Все… все наши судьбы… зависят от одной этой смертной девушки. Она не должна умереть. Ей нельзя умирать! Ворграт – это ключ! Ашерон… Ашерон должен найти ее и сотворить еще одну нить. Он не должен позволить ей убить ворграта!

Глаза Бьорна закатились, и Сурай подхватила его, не позволяя упасть, и опустила на мягкую землю. Устроив друга поудобнее, она согрела на тлеющих углях немного чая из лунной ягоды.

Пока Сурай поила Бьорна чаем, ее руки дрожали, а разум лихорадочно пытался осмыслить все услышанное.

Но сколько бы раз она ни прокручивала в уме слова провидца, как бы ни пыталась истолковать их значение, одно было ясно: все их жизни зависят от того, выживет ли смертная девушка в опасных, наполненных злом землях, где Проклятие уничтожало целые королевства за один день.

Закрыв глаза, Сурай послала безмолвную мольбу Богине – хотя в глубине души сомневалась, что даже та может помочь им сейчас.

И все же что-то близкое к надежде шевельнулось в груди Сурай, согревая холодные тени охватившего ее отчаяния. Хейвен отличалась от всех смертных, которых Сурай когда-либо встречала. И от всех Солисов, если уж на то пошло.

Она была совершенно иной. Храброй сверх всякой меры. Доброй в нужный момент. Свирепой, преданной и обманчиво сильной.

Но больше всего Сурай уповала на внутренний свет, практически бьющий из Хейвен. Этот свет пробился сквозь неприступность Ашерона – хотя тот так и не признал этого – и вызвал доверие Рук, даже несмотря на то, что смертные сделали с ними обоими.

Этот свет вызывал у Сурай желание назвать Хейвен другом.

Возможно, для снятия проклятия значение имели не сила или умение, а сердце. Возможно, свет внутри Хейвен сможет рассеять тьму, окутывающую их мир.

Это была иррациональная мысль, и другие посмеялись бы над Сурай за то, что она так подумала. Но она устала принимать объедки, которые судьба соизволила им дать.

Они уже так много потеряли, и Сурай отказывалась терять еще больше.

Даже если в итоге она окажется раздавленной разочарованием, даже если все это – отчаянный самообман, Сурай поставила все на смертную с розово-золотыми волосами.

– Теперь все зависит от тебя, маленькая смертная, – прошептала Сурай, молясь Богине, чтобы та донесла эти слова до Хейвен, где бы она ни была. – Не подведи нас.

Слабый ветерок шевелил деревья, и Сурай показалось, что она услышала далекий голос, который прошелестел в воздухе и затем исчез.

Глава сорок первая

Разнообразное оружие блестело в болотистой траве у ног Хейвен. Она пыталась воссоздать Клятвоносца, но меч появился в виде беспорядочно разбросанных обломков стали.

Неважно. Она наколдовала себе достаточно оружия, чтобы уничтожить небольшой батальон. Хейвен криво усмехнулась. Похоже, научившись применять магию, она немного увлеклась.

Где-то в глубине леса раздался крик, напомнив Хейвен, что у нее не так много времени. Ей нужно вооружиться, а затем держаться с подветренной стороны, чтобы местные монстры ее не почуяли – если они еще ее не обнаружили.

Плотнее запахнув плащ на груди, девушка посмотрела на лежавшие перед ней клинки. Свет, отражавшийся от лезвий, успокаивал тревогу, покалывающую ее позвоночник.

После краткого осмотра Хейвен выбрала серпы, великолепный длинный лук из березы, короткий невзрачный меч и несколько кинжалов поменьше. Стрелы, наполнившие колчан за ее спиной, были наколдованы последними, и Хейвен радовалась каждой из них.

Она могла бы воссоздать и другие вещи, например, сушеную баранину ч’арки, которая висела в палатках торговцев в Пенрифе, но ее магия иссякла, и все попытки заканчивались провалами. Увы, но в ее руках больше не появлялось прекрасное оранжево-голубое магическое пламя, которое Хейвен так полюбила.

Либо ее истощило Проклятие, либо не хватало опыта – или и то, и другое.

Незнание магии подчеркивало, насколько Хейвен не готова к тому, что ей предстояло, хотя она и не собиралась открыто признаваться в этом. Но, стоя в одиночестве в лесу за тысячу километров от дома и не имея ничего, кроме нескольких практичных кусочков стали и обещания обучаться магии во сне – если она доживет до сегодняшнего вечера, – Хейвен ощутила, что ее привычная уверенность пошатнулась.

Она