всего лишь смертная девушка. Ее магия мимолетна и непредсказуема. Как же ей выследить ворграта, выкачать его яд и украсть один из его драгоценных инжиров, а затем выжить, чтобы успеть вернуться к Рук?

Хейвен вдруг осознала, что понятия не имеет, как найти группу Солисов после выполнения опасного задания. До нее дошло, насколько глупа и невыполнима ее миссия. Она, вероятно, умрет до наступления ночи.

Стоя под нежными лучами послеполуденного солнца, Хейвен размышляла о том, чтобы сбежать из этого леса кошмаров и вернуться домой. В Пенриф.

Или убежать еще дальше…

Но в ту секунду, когда Хейвен представила, как убегает, внутри нее всколыхнулось возмущение. Она ведь не трусиха. Как она могла даже подумать о том, чтобы бросить Белла на произвол судьбы?

Любые навязчивые мысли о том, чтобы бросить Белла или Рук, исчезли, когда Хейвен стиснула зубы и закончила пристегивать оружие.

Клятвы, которые она дала, ярко вспыхнули в ее голове. Четыре клятвы, скрепленные словом чести.

Защищать Белла.

Снять проклятие и освободить принца.

Принести яд ворграта для Рук.

Обучиться магии у Владыки Преисподней.

Теперь эти обещания наполняли ее силой. Хейвен могла быть кем угодно, но только не клятвопреступницей. Она сдержит слово или умрет, и любой, кто попытается ее остановить, отправится в Преисподнюю.

Ухмыляясь, Хейвен углубилась в чащу леса, думая о Белле и о времени, которое они проводили вместе в Пенрифе. Мысли о Солисах без приглашения вторглись в ее воспоминания, чтобы составить компанию. Хейвен еще не совсем понимала, кем Солисы стали для нее, но чувствовала себя связанной с ними так, как никогда не была связана ни с кем, кроме Белла.

Загадочный провидец и его ужасная похлебка. Свирепая, храбрая Рук. Благородная и добрая Сурай. Даже высокомерный, приводящий в бешенство Ашерон нашел место в сердце Хейвен, а воспоминания о его самодовольной ухмылке заставили девушку громко рассмеяться.

– Не волнуйтесь, – пробормотала она. – Я вас всех спасу.

Внезапно налетевший странный ветер затанцевал вокруг нее в кронах деревьев, принес шепот голосов и магии, и Хейвен закрыла глаза.

На какое-то мимолетное мгновение ей показалось, что она слышит голос Сурай. Голос звучал так близко, так реально, что Хейвен почти поверила, что грациозная воительница расы Солис шагает рядом, покачивая катанами в ножнах.

Возможно, где-то рядом была и Рук, гонялась в облике кошки за тенями и подергивала хвостом от восторга. И Бьорн. Бьорн словно стоял рядом и улыбался Хейвен, а его слепые глаза заглядывали глубоко в ее сердце.

Ашерон, конечно же, тоже появился, хмуро глядя на Хейвен. Он двигался бесшумно и делал все возможное, чтобы досадить ей оскорблениями и своей безбожно красивой внешностью.

Даже Повелитель Теней, Столас, возник перед глазами Хейвен, и очертания его фигуры мерцали и постоянно менялись, а великолепные перья блестели на солнце. Он смотрел на девушку с хмурым видом, его намерения были так же неясны, как и всегда.

И Белл. Куда же без него? С нежной улыбкой и искрящимися глазами. Он был в безопасности, невредим. Счастлив.

Что бы это ни было, Хейвен не удивлялась. Иногда лучшая магия – та, которую нельзя контролировать или понять, та, которая неожиданно приходит изнутри. Хейвен не знала, как долго продлится это видение, и даже переживет ли она эту ночь.

Наверняка она знала лишь то, что на какое-то мимолетное мгновение все-таки стала не так одинока.

Глава сорок вторая

Солнечные лучи, проникающие сквозь верхушки деревьев, казались темно-серебристыми, их медленное угасание шептало о наступлении ночи. Высоко вверху вороны Столаса недовольно заерзали на своих насестах, отчего жемчужно-серые ветви деревьев зашевелились, как живые.

Они чувствовали его беспокойство, хотя он едва замечал их.

Его пристальный взгляд был прикован к маленькой фигурке. Девушка углубилась в лес, странная шляпа скрывала большую часть ее лица, так что были видны только губы. Уголки губ были приподняты – не совсем улыбка, скорее веселая ухмылка.

Что это так Хейвен позабавило?

Рыча, Столас прыгал с дерева на дерево, тенью следуя за девушкой. Этой идиотке следовало бы дрожать от ужаса, а не ухмыляться теням, словно в них нет монстров.

Темный лес был полон тварей, обожающих лакомиться смертными, подобными ей. Включая его самого.

Время от времени, словно чувствуя его присутствие или, возможно, презрение, Хейвен оглядывалась.

Невозможно. Никто, кроме него, не мог проникнуть сквозь завесу царства смертных, чтобы увидеть зеркальный мир за его пределами. Тем не менее Столас обнаружил, что старается вести себя тихо и задерживает дыхание, когда девушка подходит слишком близко.

Что оказалось трудно, учитывая, что он хотел хорошенько ей всыпать. Смертная идиотка потерялась, день почти прошел. К наступлению ночи ее судьба будет решена.

– Почему ты вообще на нее рассчитываешь? – раздался за его спиной знакомый голос.

Столас не удивился, что она последовала за ним. Несмотря на это, его крылья задрожали, раскрывшись почти во весь свой размах. Ветви хрустнули, и его вороны разлетелись, порывом ветра откинув ее белоснежные волосы.

– Держись от нее подальше! – прорычал Столас. Давление усилилось в кончиках его пальцев, а затем оттуда вылезли когти.

Только наполовину, но предупреждение было ясным.

Она рассмеялась обманчиво невинным смехом.

– Я могла бы выпить ее, пока она купалась, если бы захотела. – Ветка, на которую Столас взгромоздился, согнулась под ее весом, когда она присоединилась к нему. – Ты знаешь, насколько слабы тела смертных? У них нет ни крыльев, ни клыков, ни даже когтей, чтобы защититься.

– Я прекрасно об этом знаю.

– И все же она свободна, а я – нет.

– Ты еще не готова.

– А смертная девчонка готова? – прошипела она. – Взгляни на нее! Она даже не осознает свою темную магию.

– Тогда, – сказал он с хрипотцой в голосе, – магия убьет ее.

– Почему ты так веришь в нее? – продолжила она, придав голосу одновременно любопытство и обиду. – Ты говоришь, что я импульсивна, но она еще хуже. Ты говоришь, что мои силы недостаточно хороши, но она едва может воссоздать тунику.

Повелитель Преисподней проследил за Хейвен взглядом. Правда заключалась в том, что он сам не знал, почему в нее верит. И это его разозлило.

– Она – инструмент, которым можно воспользоваться в наших интересах. Вот и все.

– Так вот почему ты спас ее?

В его груди зародилось рычание.

– Я никогда не видела, чтобы ты позволял кому-либо разговаривать с тобой так, как это делала она. Даже мне. Даже Равенне…

Рычание вырвалось из его горла.

– Хватит!

Она попятилась, ее маленькие темные крылышки тревожно затрепетали в воздухе. Даже Равиус, примостившийся у него на плече, вздрогнул от этого звука