Дальстрою требовались грузы и рабочая сила, но дороги к приискам на Колыме ещё предстояло построить, и поначалу всё необходимое нужно было доставлять к месту работ вверх по реке. В навигацию 1932 года в восточном секторе Арктики была развёрнута небывалая по масштабам транспортная операция, которая вошла в историю как Особая Северо-Восточная экспедиция Наркомвода. Она должна была доставить в устье Колымы заключённых и вольнонаёмных рабочих, грузы, а также баржи и два буксира. Начальником экспедиции был назначен гидрограф Н. И. Евгенов, бывший офицер Гидрографической экспедиции и руководитель нескольких Карских экспедиций. Кроме Евгенова в экспедиции был ещё один участник похода на «Таймыре» и «Вайгаче» – доктор Л. М. Старокадомский. Экспедиция состояла из 330 человек, кроме них на судах находилось 868 пассажиров. Среди участников экспедиции были и научные сотрудники – ведь шёл Второй Международный полярный год. Флагманом экспедиции был ледорез «Ф. Литке», в состав её входили пароходы «Анадырь», «Сучан», «Север», «Григорий Зиновьев» (уже в пути переименованный в «Красный партизан»), «Микоян», «Урицкий» и шхуна «Темп». До этого транспортные операции в Восточной Арктике, как правило, выполнялись одиночными судами, экспедиций столь серьёзного масштаба ещё не проводилось. Экспедиция готовилась в спешке, из судов её только «Анадырь», «Сучан» и «Север» были построены специально для линии Владивосток – Камчатка; лесовозы «Григорий Зиновьев», «Микоян», «Урицкий» не были предназначены для плавания во льдах, и лишь непосредственно перед рейсом трюмы изнутри укрепили деревянными распорками.

Грузы не были доставлены вовремя во Владивосток, поэтому суда экспедиции вышли с опозданием примерно на две недели, в конце июня – начале июля. На буксире за ледорезом и пароходами шли баржи. Это сильно осложняло продвижение в условиях тяжёлых штормов, и в итоге суда экспедиции рассредоточились. После выхода в Полярное море экспедиция столкнулась с серьёзными трудностями. Ледовая обстановка в навигацию 1932 года в восточном секторе Арктики оказалась необычно тяжёлой. Судам всё же удалось пробиться к устью Колымы, но две баржи пришлось бросить, а часть пассажиров (в основном семьи работников Колымско-Индигирского управления речного транспорта) отправить обратно на встречных судах. Суда экспедиции разгружали на внешнем рейде бухты Амбарчик, не ближе 10–20 километров от берега.[177] Из-за непрерывных штормов, уничтоживших часть плавсредств, удалось разгрузить лишь около половины груза, часть его была утоплена. 21 сентября было принято решение уходить на зимовку в Чаунскую губу. Только лесовозу «Урицкий» не удалось спрятаться в укрытии, и он зазимовал в дрейфующих льдах.

Обстоятельства этой малоизвестной истории описаны в рейсовом отчёте А. П. Бочека – он сменил заболевшего Н. Евгенова на посту начальника экспедиции [22]. Секретный отчёт Бочека адресован начальнику Дальстроя Берзину и наркому водного транспорта Янсону. Бесхитростный рассказ бывалого моряка является одним из самых ярких документов советского периода освоения Арктики. Читатель проникается духом времени – этому способствует обилие малозначительных на первый взгляд подробностей и в ещё большей мере – колоритный язык революционной эпохи.

На судах был организован техникум, готовивший судоводителей, механиков и мотористов. Издавались пятидневная газета «За Советский Север» и ежемесячный журнал с тем же названием. Раз в десять дней проходили театральные постановки. Бочек подробно описывает события зимовки:

«17-го [ноября 1932 г.], согласно телеграфного приказа Начальника бассейна от 10/XI за № 402 п/х “Григорий Зиновьев” переименовывается в “Красный партизан”» [Зиновьев в это время был исключен из партии – прим. авт.].

«20-го [декабря 1932 г.] утром с 10–12 часов проходили Осоавиахимовские занятия на свежем воздухе, с участием всего личного состава. Вечером состоялся вечер в клубе, доклад, после чего подвижные игры, постановка пьесы и выступления пионеров-чукчей. Стало заметно, что небольшая часть личного состава уклоняется от обязательных ежедневных прогулок, в том числе некоторые судовые врачи. По этому поводу треугольником Экспедиции было созвано совещание капитанов и судовых врачей, на котором судовые врачи, которые саботируют выполнение ежедневных прогулок, также недостаточно разъясняют целесообразность таковых, – были осуждены.

30-го в клубе состоялся вечер, посвящённый дню Ударника – 1 января, с докладом о выполнении 5-летки в 4 года и о задачах второй пятилетки, после чего была поставлена пьеса. Днём, на свежем воздухе, устраивались стрелковые соревнования совместно с туземным населением и подвижные игры.

Пом. повара л/р “Литке” т. ЗЕЙНАЛОВ халатно относился к своим обязанностям, проявляя симуляцию и саботаж. Добывая неизвестно где спирт, спаивал чукчей, пытаясь использовать чукчанку для своих физиологических надобностей, за что Райисполкомом был оштрафован на 200 рублей и профкомом исключён из членов Союза. Обсудив изложенное на заседании треугольника, решили, что т. ЗЕЙНАЛОВА необходимо перевести на п/х “Красный партизан”».

В остальном и местные жители, и моряки, в отличие от помощника повара товарища Зейналова, являлись образцом сознательности и были готовы безвозмездно сдать государству и пушнину, и зарплату, о чём тоже был уведомлен начальник Дальстроя:

«Сего числа в клубе состоится вечер, посвящённый 1-му мая. После сделанного доклада была поставлена пьеса, выступления туземцев. Организован красный обоз пушнины в фактории. Прибыло 12 собачьих нарт. Съехались чукчи из окрестности. Все корабли расцвечены.

Личный состав, также пассажиры, здоровы и бодры. Имеется два случая начального заболевания цингой.

3-го [июня 1933 г.] состоялся митинг по поводу подписки на заём “Первый год второй пятилетки”, на котором присутствовало всё население мыса Певек. Решили в течение 2-х дней реализовать подписку на заём. Создана Комиссия Содействия, выпускаются ежедневные бюллетени о ходе подписки. Подписка на заём проходит под углом широко развёрнутого соцсоревнования.

7-го подписка на заём реализована. Подписка по Экспедиции по отношению к 5-ти недельному окладу зарплаты выражается в 143 процентах: передовой корабль л/р “Ф. Литке” подписался на 180 % по отношению к 5-ти недельной зарплате».

Не обходилось и без эксцессов, о которых Бочек также счёл необходимым доложить Берзину:

«Уборщик л/к “Ф. Литке” КОПЦЕВ за неоднократное нарушение труддисциплины и порядка в школе, где он занимался, получив множество предупреждений, был исключён из членов профсоюза и впоследствии исключён из слушателей курсов. В тот же вечер уборщик КОПЦЕВ сделал попытку в красном уголке л/к повеситься. Ему вовремя сняли петлю и после выздоровления его поведение стало безупречно.

Уборщик КОПЦЕВ – участник Экспедиции КИУРТ’а[178] попал на ледокол в обратное следование из устья Колымы в Чаунскую губу совершенно недисциплинированный, морально разложившийся. Не выдержав экзамена на машиниста, он вторично 12-го июня совместно с коком ледокола дезертировал в далёкую неизвестность искать золото.