А дальше? Что вообще происходит? Может, она все-таки умерла и стала неприкаянным духом, обреченным носится над землей? Нет, это скорее походило на сон. Ведь не может же на самом деле существовать то, что она видела! В небе нет пустоты, а мир – вовсе не шар… Иначе как бы по нему ходили люди?

– Если сон, то не страшно, – сказала сама себе Сая и скользнула к Храму, чья острая крыша возвышалась впереди.

Миг – и вот Сайарадил стоит в просторном, тускло освещенном помещении. Низкие потолки и стеллажи, идущие рядами, было хорошо знакомы ей.

– Храмовый архив, – пробормотала она, проходя мимо полок.

– Кто здесь? – громыхнул властный голос.

Сая вздрогнула и обернулась: за одним из столов, обложенный книгами и свитками, сидел наставник Арамил. Его глаза смотрели прямо на Сайарадил. Та замерла, не зная, что делать дальше.

– Показалось, – пробормотал себе под нос Арамил, крутя головой по сторонам.

«Он не видит меня, – выдохнула девушка с облегчением. – Конечно, ведь это всего лишь сон!» Пройдя вперед, она обогнула стол и только тут заметила, что одежда наставника изменилась: вместо привычного белого одеяния он почему-то был облачен в черный балахон.

– Не может быть! – пораженно ахнула Сая.

***

Тишину храмового архива нарушал лишь шелест переворачиваемых страниц. Верховный методично просматривал старые назарские хроники. Он был в приподнятом настроении: сегодня ему повезло наткнуться на прелюбопытную запись из летописей древнего назарского монастыря.

«В девятый год эпохи Мэй мы, последователи школы Небесной печати, получили на хранение от наших собратьев-моах реликвию: филигранный камень, идеально сливающийся с узорами на поверхности Саркофага. Мы клянемся защищать эту реликвию ценой собственной жизни, пока четвертая кровь не исполнит священный обет».

Рисунок реликвии, пусть и потертый, но вполне отчетливый, был здесь же. Воистину, сегодня Небо благосклонно к своему слуге!

По воздуху вдруг пробежал легкий шепоток.

– Кто здесь? – спросил Верховный жрец; ответом была гулкая тишина. – Показалось…

Задумавшись, Верховный перелистал хроники. Монастырь школы Небесной печати прекратил существование сразу после выхода назаров из состава республики. Все его имущество должно было перейти школе Трех врат как самой старшей и почитаемой у назаров…

По воздуху прошелестело чье-то дыхание. Верховный не видел, но явственно ощущал чье-то назойливое внимание; беспокойные мысли роились, слово пчелы вокруг спелого арбуза… Звучали слова. Верховный сосредоточился, пытаясь выхватить суть.

«Вы не наставник… Вы больше не Арамил!»

Верховный вздрогнул и привстал, скрипнув стулом.

– Кто ты? – прошептал он.

Ответом ему была тишина.

Глава 20

Все дальше и дальше на север, туда, где темнота становилась густой, словно чернила – Сая неслась, не в силах затормозить безумный полет. Равнины и перелески, реки и озера, мелькавшие внизу, смазывались от быстрого полета, поэтому Сайарадил не сразу поняла, когда внизу начался дикий лес. Темное небо справа порозовело – где-то далеко занимался рассвет.

«Сая, возвращайся скорее!» – голос, который вел ее, становился громче с каждым мгновением.

Стремительный полет замедлился; внизу промелькнула цепь предгорных холмов. Среди стены деревьев показалось небольшое ущелье и долина, спрятанная в кольце утесов. Обострившимся до предела зрением Сайарадил отчетливо увидела фигуры, замершие перед ущельем. Пять, десять… Двенадцать серых стражников, посланных вернуть ее.

Полет ускорился. Ущелье скрылось из виду; из темноты впереди вынырнула прогалина, освещенная костром. Сайарадил успела лишь заметить мохнатую фигуру у огня, как вдруг страшная сила потянула ее вниз. Тело налилось тяжестью, как после сна в неудобной позе.

– Сая!

Наконец-то этот голос звучал рядом!

Сайарадил открыла глаза и зажмурилась от бликов пламени. Сантар сдавленно охнул и схватил ее в охапку.

– Ты очнулась! – закричал он ей прямо на ухо.

– Прошу, не так громко, – простонала Сайарадил.

– Если бы он звал тебя тише, ты бы не вернулась, – раздалось позади.

Возле костра сидел Отшельник и чертил что-то пальцем по земле. Он был похож на свернувшего клубком медведя; капюшон нависал на его лицо по самый нос.

– Я знаю, – сказала Сайарадил, приподнимаясь.

Сантар помог ей сесть и протянул флягу с водой.

– Так ты слышала, как я тебя звал? – осторожно спросил он.

Сая посмотрела на его смущенную улыбку и улыбнулась в ответ.

– Я никогда не приму посвящения, – вместо ответа сказала она, – и прощаться пока тоже не собираюсь!

Из-под капюшона раздалось хихиканье. Сантар метнул на Отшельника убийственный взгляд, а тот запустил в него еловой шишкой.

– Но кое-что я все-таки собираюсь сделать… Ответь мне, – сказала Сая, обращаясь к мохнатой шубе, – если наставник утратил право на имя, можно ли снять печать без его согласия?

Хихиканье оборвалось. Отшельник сдвинул капюшон на лоб; зеленые глаза азартно блеснули.

– Это произошло добровольно? – уточнил он.

Сая кивнула.

– Мой наставник больше не Арамил, – сообщила она. – Теперь он – Верховный жрец Эндроса.

– Так и знал! – хлопнул себя по коленкам Отшельник и, вскочив на ноги, подбежал к Сайарадил. – Но откуда тебе это известно?

– Видела во сне.

Отшельник прищурился:

– Что, если это уловка? Ошибка в ритуале будет стоить тебе жизни – не говоря уже о том, что я сам могу пострадать!

– Ты что, боишься смерти? – вскинула голову Сая.

– Боюсь? – хохотнул Отшельник. – Да я мечтаю о ней… Но, к сожалению, умереть я не могу.

Сайарадил недоуменно нахмурилась, но в этот миг из-за деревьев на поляну вышел здоровенный клыкастый кабан. Даже Сантар, который был готов к подобному, передернулся от омерзения при виде полусгнившей туши – Сая же, увидев многоликого, издала сдавленный всхлип и попятилась назад. Отшельник замахал руками, и зверь скрылся в чаще, оставив после себе стойкий гнилостный аромат.

– Он чует, что где-то льется кровь, – словно извиняясь за зверь, Отшельник поднял руки.

– Что случилось? – быстро спросил Сантар.

– Дозорные на входе в долину убиты.

– А как же твои твари?

– Они убиты тоже.

– Что… здесь… происходит? – свистящим шепотом спросила Сая, переводя взгляд с одного на другого.

Отшельник тоскливо закатил глаза к небу.