Настроение Вара портилось с каждой минутой, но ему ничего не оставалось, как двигаться вперед. Подавить мятеж ангривариев – его долг и первейшая задача. Поворачивать назад нельзя. Его армия напоминала огромную, неповоротливую повозку, въехавшую в узкий переулок. Какова его длина – этого Вар не знал. Арминий наверняка знает, вот только где он? Наместник в очередной раз с самого раннего утра задумался, куда тот пропал и чем занят. Вар отправил в голову колонны, где двигалась галльская кавалерия, гонца, чтобы тот по возвращении доложил, что там впереди.

– Хочу знать, когда кончится этот проклятый лес, – крикнул Вар ему вдогонку. – Узнай и возвращайся как можно быстрее!

Вскоре он получил нужные ему сведения, причем не от гонца, а из другого, совершенно неожиданного источника, коим стал промокший до нитки Туберон.

– Галлы разведали дорогу вперед на пять, если не более миль, – доложил трибун. – По их словам, кое-где есть поляны и просеки, пара болот, но сам лес тянется дальше.

– Понятно, – мрачно произнес Вар, переваривая слова трибуна. Он был готов прибить Туберона за дурные вести, однако, пусть и с великим трудом, сдержался. Сохраняй хладнокровие, велел он себе. Один день скверной погоды никого не убьет. Равно как и лес.

– А что ты делал в голове колонны?

– Хотел посмотреть, как там дела.

Вар одобрительно улыбнулся.

– Достойное намерение.

– В арьергарде быстро теряешь терпение, – пояснил Туберон. – Ты и сам знаешь это не хуже меня.

– Согласен. Ты верно подметил. Это самое неприятное, когда ты на марше. Командир не всегда бывает в курсе того, что происходит. И что же ты там увидел?

– Ничего особенного. Инженеры трудятся вовсю – рубят деревья и расширяют тропу. А вот мосты быстро не построишь. По словам их старшего центуриона, за сегодняшнее утро они уже построили два и сейчас трудятся над третьим.

– Здесь много речек?

– По словам галлов, четыре или пять. Все, кроме одной, легко перейти вброд. Подводы преодолеют эти преграды, если кто-то будет их толкать.

– Что ж, и то хорошо, – ответил Вар. – Однако нам никогда не пройти сегодня двадцати миль.

– Похоже на то, – согласился Туберон.

– Кто-нибудь видел Арминия?

– Не думаю. Нет.

– Если с ним что-то случилось, он должен был отправить гонца, – буркнул Вар. – Но вдруг он натолкнулся на отряд ангривариев?

– Ты думаешь, он мог нас бросить? – спросил Туберон.

– Арминий – давний союзник Рима. Вот увидишь, он скоро объявится, – заявил Вар самонадеянным тоном.

– Тебе виднее, наместник, – отозвался Туберон. – Если позволишь, я поеду дальше.

– Давай, – произнес Вар, вспомнив, как трибун туманно намекнул на возможное вероломство Арминия. – Впрочем, одну минутку…

– Слушаю тебя, наместник.

– Зачем тебе кавалерийский шлем? – спросил Вар, сопроводив свои слова жестом.

– Ты про это? – Туберон похлопал серебряный шлем, свисавший с его ремня. – Его мне подарил отец перед моим отъездом из Рима. Боюсь, мне никогда не надеть его в бою, хотя я постоянно представляю себе этот день.

Странно, подумал Вар, что трибун носит с собой такой шлем. С другой стороны, правилами это не возбраняется. Чувствуя, как настроение падает все ниже, в самую грязь, он проводил Туберона взглядом. Впрочем, оно поднялось на самую малость, когда ему сообщили, что инженеры завершили сооружение моста. Путь вперед свободен на еще полторы мили, доложил гонец. Ну что ж, похоже, дело идет на лад, решил Вар.

Его настроение поднялось еще больше, когда дождь затих, а потом и вообще на какое-то время прекратился. Между тучами, омыв своим светом лес и мокрых, перепачканных грязью римлян, выглянуло солнце. Вар воспользовался этой передышкой, чтобы сменить плащ и съесть кусок хлеба с сыром, потому что пустой живот уже начинал громко урчать. В сухом плаще он решил, что несправедлив к Арминию. Ведь не херуск виноват в том, что путь к землям ангривариев такой трудный. Не он же ниспослал на их головы дождь, и не он превратил землю под их ногами в непролазную грязь. Судя по скабрезным куплетам, которые распевали легионеры, его армия не утратила боевой дух. Инженеры же приложат все усилия к тому, чтобы колонна двигалась как можно быстрее.

Пусть они не пройдут положенных двадцати миль, да и походный лагерь, похоже, строить тоже поздно, но Вар не сомневался в том, что день закончится хорошо.

* * *

Пизон отошел от тропы. Вместе с товарищами и солдатами другой центурии он валил деревья, расширяя путь для приближавшейся колонны. Еще две центурии под командованием Тулла разбрелись среди деревьев, зорко всматриваясь в чащу, не появятся ли где мятежные ангриварии. Остальная часть когорты Тулла помогали инженерам, а те в данный момент изучали очередную речку, пересекавшую тропу примерно в четверти мили отсюда. Несмотря на приказ быть начеку, солдаты, похоже, не опасались засады. Земли ангривариев лежали в нескольких милях отсюда. Да и вообще, по плечу ли тягаться варварам с тремя легионами? Только безумец или дурак рискнет напасть на такую армию.

И все же Пизон положил оружие поближе к тому месту, где работал. По уставу щит и копье солдата должны находиться от него не более чем в десяти шагах, и офицеры строго за этим следили.

Обливаясь по́том, хотя и сбросил с себя лишний вес, он обошел бук, присматриваясь, где лучше нанести по стволу первый удар топором. На его счастье, дерево оказалось молодым – те, что росли чуть глубже в лесу, были в обхвате с его талию, а то и толще. Этому, что перед ним, лет двадцать – высотой в пять человеческих ростов и толщиной с его бедро.

– Я вижу тебя, Пизон! – прорычал от дороги Тулл.

Легионер вздрогнул. Проклятье, откуда он здесь взялся? По идее он должен быть с инженерами, подгонять их работу.

– Ты здесь не за тем, чтобы любоваться деревьями, а чтобы их рубить! – крикнул Тулл. – Быстро берись за топор, а не то твоя спина познакомится с моим жезлом!

– Слушаюсь, центурион, – крикнул в ответ Пизон, сделав вид, что не заметил, как Вителлий давится от смеха у соседнего бука. Афер – справа от него – тоже посмеиваться.

– Ублюдки, – пробормотал Пизон, надеясь, что Тулл придерется и к ним. Тогда он тоже посмеется над ними.

Увы, ему не повезло. Тулл пошел дальше, раздавая похвалы и угрозы в адрес других солдат. Пизон же сосредоточился на буке. Если ударить по стволу вот здесь, дерево, падая, никого не заденет, решил он и размахнулся топором. Шмяк! Лезвие вошло в древесину. Довольный Пизон вытащил топор и ударил снова. Шмяк! На этот раз лезвие вошло в ствол примерно на палец от первого надруба. Выругавшись, он снова занес топор и прицелился. На этот раз лезвие вошло туда, куда надо. Еще пара ударов, и он вынул из ствола приличных размеров клин. Когда ствол был наполовину перерублен, Пизон зашел с другой стороны. Он работал, пока не заныли мышцы рук. Наконец дерево рухнуло. Пизон огляделся по сторонам – вдруг Тулл заметит его и похвалит, – но центурион уже ушел.