Макс не помещался в переноске. Он как-то странно изменился. Его рожки, восхитительные крошечные рожки, которые Магнус видел несколько минут назад, превратились в острые, зазубренные рога, черные и блестящие, подобно когтям Магнуса. Кроме того, у ребенка вырос длинный, лысый крысиный хвост. Хвост угрожающе мотался из стороны в сторону, словно у кошки, приготовившейся к прыжку.

И его глаза. Магнус не сразу сообразил, что именно происходило с глазами Макса. Когда он попытался заглянуть в них, ему показалось, что радужные оболочки покрылись царапинами, и он невольно отвел взгляд.

– С ним что-то не так, – сказал Алек.

– Все нормально! – в отчаянии воскликнул Магнус. – Это просто… ведь у магов… иногда ты не знаешь, что с ними…

– Ты не сказал мне, – бесстрастным тоном перебил его Алек.

– Я сам не знал, – прошептал Магнус. Он начал пятиться, снова наступил на проклятые осколки, и ступни его пронзила острая боль.

Алек вытащил ребенка из переноски и развернул его лицом к себе.

– Я могу смириться с когтями, рогами и клыками, – сказал он. – Но я не знаю, как смириться с этим.

И он снова повернул Макса лицом к Магнусу. Лицо ребенка превратилось в застывшую маску, на нем отсутствовало всякое выражение. «Но это же не его колдовской знак, – подумал Магнус. – Он похож на… на…»

В разбитом окне, некогда украшенном витражом-розой, появилась Шинь Юнь, и Алеку на миг почудилось, что он спит и видит сон.

Женщина парила на фоне светло-серого круга, расставив руки в стороны, поэтому у Алека промелькнула мысль, что это статуя. Он помнил, что за окном-розой настоящего собора настоящего Шанхая действительно стояла статуя.

Но потом чародейка вплыла в собор, и Джейс испустил долгий стон, выражавший крайнюю досаду. Алек его прекрасно понимал. Выходит, все это – побег, сражение, отчаянный прыжок в бездну, навстречу неведомому – все было напрасно? Едва они успели спастись от демонов, как внизу их встретила Шинь Юнь с таким видом, как будто ничего особенного не произошло.

Когда они приближались к дну пропасти, Магнус закатил глаза, и веки его опустились. Сумеречные охотники приготовились к стремительному падению на камни, но, к счастью, заклинание не утратило силу. Когда мрачные очертания «зеркального отражения» Шанхая, расположенного в глубинах Диюя, обрели четкость, они увидели пресловутый храм. Это была точная копия собора Святого Игнатия Лойолы, повторявшая его вплоть до мельчайших деталей, но полностью лишенная красок, словно черно-белая фотография. К счастью, собор не стоял в буквальном смысле слова вверх ногами.

«Защитное облако» Магнуса доставило их к стене трансепта, поперечного помещения, которое вместе с основным вытянутым нефом образовывало крестообразный в плане собор. В стене обнаружилась боковая дверь. Сумеречные охотники помогли Магнусу войти и устроили его на одной из резных церковных скамей. Когда он прилег, ладони его перестали светиться, дыхание выровнялось, и молодым людям показалось, что он задремал.

Они так и не побывали в соборе Святого Игнатия, но интерьер «отражения» показался Алеку вполне похожим на настоящий. Он решил, что и тайник находится именно там, где ему полагается находиться. Он не сразу освоился с переменой, с тем, что они перенеслись со зловещей потусторонней равнины Диюя в знакомый католический храм. На первый взгляд могло показаться, что Сумеречные охотники очутились во Франции или в Италии, а может быть, даже в Нью-Йорке. Только когда они прошлись по зданию, осмотрелись, пригляделись к китайским изразцам на полу и к деревянным скамьям с замысловатой резьбой, стало ясно, что это не европейский собор. Внезапно Алек осознал, что из храма исчезли христианские символы, все до единого – не осталось ни статуи святого, ни фигуры ангела. Он видел лишь пустые ниши и голые деревянные доски, на которых в настоящем храме были укреплены картины. Очевидно, Янлуо не являлся большим почитателем христианского бога. Алек решил, что Саммаэль разделяет чувства своего предшественника.

Вернувшись к Магнусу, Алек обнаружил, что чародей по-прежнему ровно дышит. Судя по его виду, он был погружен в глубокий сон. Молодой человек положил руку на плечо Магнусу и слегка встряхнул его. Сначала он старался действовать осторожно. Ему казалось, что не стоит резко будить чародея. Магнус никак не отреагировал, и Алек потряс его сильнее. Но все было напрасно: сколько он ни повторял имя бойфренда, сколько ни теребил его плечо, тот продолжал лежать неподвижно.

– Ну давай же, просыпайся, – злился Алек. Пошевелил Магнуса более энергично.

– А если плеснуть ему воды в лицо? – предложила Клэри.

– Хорошая мысль, только воды здесь ты не найдешь, – сказал Джейс. – Может, Магнус сотворит нам чего-нибудь попить. Да и поесть бы не мешало.

– Сначала его надо разбудить, – заметила Клэри.

– Проснись! – повторил Алек, а в следующий момент послышался шорох одежды и дуновение ветерка. Обернувшись, молодые люди увидели Шинь Юнь, которая проникла в серую дыру на месте круглого окна.

Чародейка без труда приземлилась на пол, согнув в коленях длинные ноги. Она напомнила Сумеречным охотникам какое-то мерзкое ядовитое насекомое. Джейс приготовил копье, Клэри стиснула рукоять кинжала. Алек продолжал отчаянно трясти Магнуса, но тот не просыпался.

– Я пришла не для того, чтобы затевать с вами драку, – заговорила Шинь Юнь.

Никто не убрал оружия. Чародейка приблизилась, но Сумеречные охотники продолжали стоять на своих местах, загораживая Магнуса.

– Что с Магнусом, он… спит?

– Сегодня у нас был утомительный день, – сухо заметил Алек.

– Он страдает оттого, что не получил третий укол шипом, – объявила женщина.

– Он скорее умрет, чем согласится на это.

– Занятно, – медленно произнесла Шинь Юнь, – думать о том, как много людей предпочитают остаться в живых, когда наступает момент принимать окончательное решение. – Она помолчала, разглядывая Сумеречных охотников. – Чаще всего это происходит потому, что они боятся причинить боль другим.

– Догадываюсь, что у тебя нет такой проблемы, – фыркнул Джейс.

– Верно, – согласилась она. – Я слишком хорошо понимаю природу могущества, чтобы позволить себе какие-то привязанности. Привязанности опасны тем, что приковывают людей к этому миру. К миру, в котором каждый рано или поздно испытывает горькое разочарование.

– Ты ошибаешься, – слабым голосом пробормотал Магнус.

Алек помог ему сесть. Чародей поморгал. Глаза у него стали огромными и светились ярче, чем прежде. Они были так хорошо знакомы Алеку, и все же… возлюбленный с каждым часом отдалялся от него, становился чужим.

– Ты ошибаешься, – повторил Магнус. – То, что ты назвала «сентиментальными привязанностями» – это источник силы. Именно в них мы черпаем истинное могущество.