А тропа эта выходит со временем на широкую дорогу, коя пролегла через возделанные земли и славный город Эпплхэм, и оттуда уводит к пашням и вольному Граду Мостов; край тот порядком застроен и весьма изобилен. Но, коли хочешь, ни по одному из помянутых путей мы не поедем, но направимся через холмы, что лежат к северо-востоку от Упхэма; хотя дорог там нет, однако проехать нетрудно. Тамошний край хорошо мне знаком, равно как и его источники, и долинки, и ручьи его, – все уводят в направлении северо-востока, и тут и там встречаются деревни и сёла, где сможем мы отдохнуть и подкрепиться. Через холмы ехать нам придётся дня четыре, а потом земля резко пойдёт вверх, и с возвышения увидим мы внизу перед собою дивный край пашен, с лесами и реками, изрядно застроенный; а в середине его высится огромный город, с башнями и крепостными стенами; есть там и великолепный белый замок, и собор, и домов красивых немало. В том городе сможешь ты поселиться и зарабатывать себе на жизнь, ежели знакомо тебе какое-нибудь ремесло. А ежели нет, так отыщем мы себе какую-никакую работу за справедливую плату и прокормим и тебя, и себя. А помянутый город тот зовётся Градом Пяти Ремёсел, и вольности его распространяются и на окрестные земли; и зачастую и сам город, и окрестные пастбища называют попросту Пять Ремёсел. Что скажешь на это, госпожа моя?»

Отвечала Заряночка: «Скажу, что отправимся мы туда и что благодарю я тебя и твоих сыновей за дружеское ко мне участие, и да поступит со мною Господь так, как вознагражу я вас за службу. Но ответь мне, достойный Джерард, как так случилось, что готов ты покинуть родню и друзей и следовать за побродяжкой по путям и дорогам?» Отвечал Джерард: «Госпожа, думается мне, что красота лица твоего и тела любого заставят последовать за тобою, в ком осталась хоть капля мужества; даже если придётся ему для этого покинуть дом свой и всё своё достояние. Но что до нас, не осталось у нас ни крова, ни скарба, ибо разбойники Красной Крепости угнали весь мой скот и сожгли мой дом, и приключилось это месяц назад». – «Да, – сказала Заряночка, – а как так случилось, что не осаждаешь ты Красную Крепость, дабы отомстить за себя?» – «Госпожа, – отвечал Джерард, – когда вербовали войско, меня сочли чересчур старым, засим шериф меня не взял и, более того, позволил и сыновьям моим остаться при мне, дабы зарабатывали они мне на жизнь; да благословит его за то Господь и святой Леонард! Но что до родни моей, должен я сказать тебе, что родом я не из здешних краёв, а из славного города Аттерхей, и когда послал за мною олдермен, дабы отвести к тебе, я уже почти собрался было туда вернуться. А по чести говоря, удобнее всего ехать в Аттерхей через Град Пяти Ремёсел, хотя путь этот скорее безопасен, нежели краток; ибо оттуда до города Аттерхей шесть десятков миль или около того, и дорога тем длиннее, что огибает она опасный лес, обитель неизбывного страха и дьявольских наваждений, под названием Эвилшо. У самой кромки того леса и стоит Аттерхей, весёлый и изобильный торговый город, дом моей родни. Засим Град Пяти Ремёсел и нам до крайности удобен; ибо, когда ты с нами распрощаешься, что, надеюсь я, произойдёт не скоро, тогда мы окажемся почти что дома и попросту туда и отправимся».

Заряночка снова поблагодарила старика от всего сердца; и, пока ехали они своим путём, в душе девушки словно бы пробудилось смутное воспоминание о днях детства, проведённых в доме ведьмы, и захотелось ей оказаться в городе Аттерхей и на окраинах Эвилшо.

Так ехали они, не задерживаясь, и вели промеж себя утешительные беседы; и дивилась Заряночка, что в состоянии высоко держать голову, ибо горькие мысли о прошлом и тоска утихли совсем недавно, но уж так случилось, что только изредка повергали они девушку в отчаяние, и умолкала она; а по большей части внимала Заряночка рассказам старика и юношей о днях в Гринфорде, и напастях неспокойного времени, и грабежах и разбое, и об обычаях торговцев и мастеровых.

Час спустя после полудня всадники расположились на отдых в лощинке среди холмов, рядом с омутом, на берегу коего росли три куста боярышника; и как только спешились скитальцы, старик преклонил перед Заряночкой колена, и взял её за руку, и поклялся служить ей верой и правдой, и во всём и всегда исполнять её волю; а затем поднялся и повелел своим сыновьям поступить так же. Оба юноши по очереди опустились перед спутницей на колени, смущаясь и конфузясь, несмотря на то что оба были крепкими и отважными молодцами; и с трудом заставили себя взять девушку за руку; но когда сомкнулись их пальцы, выпустить руку оказалось куда как труднее.

Ещё миль двадцать пять проехали они за тот день, и ночью крышей над головою послужило им только звёздное небо, но Заряночку это нимало не огорчило; они договорились по очереди поддерживать огонь, и трое мужчин долго сидели у костра, и Заряночка поведала им кое-что о своей жизни; и пока рассказывала она про Обитель у Леса и про Великое Озеро, Джерард начал догадываться, где происходило дело, однако же с уверенностью ничего утверждать не мог, потому что, как говорилось в повести выше, редко кто из мира людей отваживался вступить в Эвилшо или знал о берегах Великого Озера со стороны леса.

Таким же образом ехали странники весь следующий день и к вечеру добрались до селения в зелёной долине среди холмов, а там заночевали у пастухов, что немало дивились красоте Заряночке, так что даже сперва не осмеливались к ней приблизиться, до тех пор, пока Джерард и его сыновья не переговорили с ними по-дружески; тогда, воистину, оказали они пришлецам радушный приём, по непритязательному обычаю горцев. По-прежнему трудно им было отвести глаза от Заряночки, а стало ещё труднее, когда услышали они нежный голос девушки; она же спела пастухам несколько песен, кои выучила в Замке Обета. Болью отозвались эти песни в сердце Заряночки; но решила она, что должна хоть чем-то воздать сим добрым людям за гостеприимство и радушие. Затем пастухи запели свои песни, песни нагорий, подыгрывая себе на свирели и арфе, и весьма подивилась Заряночка тому, что, в то время как пела она о любви и рыцарских подвигах, глаза её оставались сухи, при звуках незамысловатой музыки пастухов по щекам её потекли непрошеные слёзы. По-домашнему уютной и милой показалась ей зелёная, поросшая ивами долина, и ночью, прежде чем заснуть, долго лежала она в тишине, в окружении мирных людей; и не смогла Заряночка сдержать рыданий, от жалости к сладостному горю собственной любви и от жалости к огромному запредельному миру, обычаи многочисленных обитателей которого только начинали открываться перед нею.

На четвёртый день проехали они не так много, чтобы добраться до Града Пяти Ремёсел, но провели ночь под открытым небом в долине у возвышенности среди холмов, о которой поминал Джерард. Заряночка пробудилась спозаранку и растолкала своих спутников; они сели на коней и поскакали вверх по склону, преградившему им путь, и вскорости оказались на самой вершине. Тут Заряночка громко вскрикнула от радости при виде дивного края, что открылся её взору, при виде белокаменных стен и башен огромного города, по сравнению с которым Гринфорд казался совсем крошечным.