Поблагодарив, Колосов направился в сторону лифта.

Спустя пару минут, он вышел из него. В радиологическом отделении, рядом с лимонным деревом, стоящим в большой деревянной кадке, находился стол, за которым сидела медсестра в очках с пухлым, красноватым лицом.

Не обращая на него никакого внимания, она продолжала что-то записывать в журнал.

Колосов прошёл мимо стола и направился к дверям первой палаты. Медсестра, по-прежнему не поднимая глаз, строго спросила:

– Вы к кому, молодой человек? Для посещения нужно записаться у меня в журнале.

Мельком взглянув через маленькое стеклянное окошко в двери первой палаты, он попытался найти в ней знакомую фигуру, но никого похожего на Виктора Сергеевича не увидел.

Он подошёл к столу и, достав из кармана мобильный телефон, положил его рядом с журналом и сказал:

– Я не посетитель, простой гражданин с улицы. Дело в том, что один мужчина перед тем, как зайти в вашу больницу, оставил на скамейке свой мобильный, и когда я случайно это заметил, то решил помочь ему. Но не успел его догнать, поскольку был на достаточном расстоянии. Поэтому решил пройтись с самого верхнего этажа, чтобы отыскать его и вернуть ему телефон.

Медсестра, наконец, оторвала глаза от журнала, оглядела Колосова с некоторым подозрением и спросила:

– Как был одет этот мужчина?

– Лысый мужчина, с небольшим брюшком, лет пятидесяти. Он был в белой клетчатой рубашке с еле заметными полосками и в бежевых льняных брюках.

Медсестра прервала его, резко произнеся:

– Тебе не придётся искать по другим отделениям, этот мужчина здесь. Давай мне сюда телефон, я ему передам.

На него смотрели хищные глаза со сверкающими линзами. Он резко развернулся и направился в сторону лестницы, находившейся за лифтом. Медсестра что-то крикнула, но он не услышал, открыл дверь и скрылся за ней. Пробегая по лестнице вниз, он думал лишь о том, что совершенно забыл про Марину и всё, что с ней связано. Стёр словно ластиком каждое воспоминание, как эскизы одних и тех же картин, от вида которых становилось невыносимо больно. Пропало это странное ощущение, будто бы он попал под сильный дождь, вместо капель у которого были острые иглы, проходящие вглубь тела.

Выйдя на улицу, Колосов неожиданно понял, что погода полностью изменилась. Дождь лил как из ведра, он шёл вперёд, даже не думая, куда.

Лишь повторял одно и то же:

– Мама Марины в больнице. Я должен ей помочь…

Прямо перед ним остановился уже знакомый вытянутый «Мерседес» и Яков, держа зонтик, вынырнул из него и открыл заднюю дверь.

Место для встречи Рощин выбрал весьма необычное – на берегу залива.

Как только Яков остановился, Колосов открыл дверь и обнаружил, что они приехали на нужное место.

Дождь закончился, он вышел из машины и сделал глубокий вдох. Воздух был влажным и свежим, его хотелось вкушать словно мёд, смакуя его тянувшийся густой поток, вливающийся в самую грудь. Вокруг стояли различные деревья: низенькие орешники, молодые осинки, а чуть дальше – плотные берёзы с крепкими мужскими тёмно-серыми стволами. Слышался лёгкий шорох, капли дождя скатывались с небольших веток, в одном воссоединённом звуковом сопровождении это напоминало тихий оркестр. Дополняя картину, где-то поблизости пропел соловей.

Колосов огляделся по сторонам, и у него закружилась голова. Он упал на коленки и через минуту почувствовал, как чьи-то крепкие руки обхватили его в области груди и подняли вверх. Он открыл глаза и увидел перед собой спокойное лицо Якова. Встряхнув головой, чтобы отогнать последние нотки головокружения, Колосов попросил его отпустить.

– Дальше я сам, благодарю…

Он пожал ему руку и затем достал из машины свой рюкзак. Закрыв аккуратно дверцу и похлопав ладошкой по крыше «Мерседеса», Колосов добавил:

– Отличная машина. Я получил неземное удовольствие от поездки. Ещё раз спасибо за такой подарок. До встречи, Яков.

Он повернулся и пошёл в сторону залива.

Рощин сидел на самом берегу, скрестив по-индийски ноги. Вдали, за его спиной, был залив – словно огромное запотевшее зеркало. Не было видно горизонта, только лишь огромная платформа, слегка поблёскивающая скользкой поверхностью, будто покрытая толстым слоем мутной рыбьей икры.

Когда Колосов подошёл к нему совсем близко, он увидел, как небольшие волны, поднимаясь вдалеке, чтобы набрать всю свою молодецкую мощь, в один момент были укрощены ловкой и могучей невидимой рукой. Кто-то усмирял их сильно, но не грубо, словно мастер, плавным движением гладя непокорные волосы на красивой голове.

Рощин сидел с голым торсом в позе лотоса. Его глаза были закрыты: он медитировал. Когда к нему подошёл Колосов, Рощин неожиданно произнёс:

– В этот сладостный момент великая матерь Земля после разлуки с отцом Океаном тяжело вздохнула, вспоминая дыхание его любви. Она не забыла их расставание и разрыдалась проливным дождём, питая влагой серые берега, как свои отвердевшие уста. Резко вскочив, Рощин бросился Колосову в объятия и, подняв его над землей, закружил, радостно крича:

– Ярик! Друг мой, сколько же мы не виделись? Около года, если мне не изменяет память.

Колосов почувствовал, как рвотный комок стал подкатывать к горлу, и молящим голосом, уже теряя самообладание, с болезненными ударами внутри голов, проговорил:

– Если ты меня сейчас же не отпустишь на землю, я вовсе улечу далеко и навсегда. Тошнит, Гри, отпусти.

Рощин с довольным видом поставил его обратно, поддерживая за плечи, словно врач стал активно его осматривать.

– Ты совсем бледный и худющий стал. Явно чем-то болен, Ярик. Это исправимо, пойдём ближе к палатке, я тебя настоем здешних целебных трав отпою и черникой накормлю. Наверное, твой запущенный кислородным голоданием организм привыкает жить в природной среде. Главное, дыши глубже…

Колосова стошнило.

Когда он попытался встать на ноги, то почувствовал, будто летит в невидимую пропасть. Грудь сдавило настолько сильно, что заплакав, Колосов начал жадно вгрызаться открытым ртом в окружающее пространство, пытаясь выхватить из тяжелейшего сгустка хотя бы один спасительный глоток воздуха.

Его песочного цвета глаза отражались беспокойным блеском. Рощин был рядом со своим другом и видел, как тот теряет сознание.

– Друг мой, ты прям как рыба, выброшенная на берег. Это ничего, не страшно, теперь, Ярик, с тобой всё будет хорошо. Поспи…

Через несколько часов Колосова разбудил сильнейший гром.

Он открыл глаза и увидел перед собой огромную громовую тучу, которая сверкала яркими молниями, словно кучер поводьями, громко издавая сердитый ропот, спешила на северо-восток, постепенно раскрывая за собой плотное, бархатистое одеяло синего, звёздного неба. Казалось, что неведомая сила, сохраняющая определённый порядок в мире, всей своей тяжеловооруженной ордой опустошила мир его переживаний и страданий.