— Я тоже не имею в виду ИБиС в целом, а только моего куратора и себя, — Элана подмывало перейти на личности, но он сдержался. — Мы вполне готовы, опыт есть, особенно у Александры Викторовны. Амма справится с обработкой данных играючи. Мне не понятны Ваши сомнения.

— Вы просто не представляете масштаб происходящего, — Куприянов умом понимал министра финансов, хотя был настроен не столь пессимистично. — Речь идёт об интеграции усилий целой звёздной системы. Вы, мой юный друг, храбры храбростью неведения.

Полякова уже читала закипающее негодование на лице парня, но ответил он на удивление спокойно:

— Не хочу показаться нескромным, но Вы зря так пристально акцентируете внимание на моём возрасте. Я довольно полно представляю себе сложность предстоящего дела. Вам придётся, получая данные из ИБиСа фактически в режиме реального времени, пускать их в дело, надеясь лишь на то, что мы двое не совершаем ошибки. Риск есть, согласен, но, повторюсь, ничего запредельного проект не содержит.

— Сколько времени займёт вывод всей партии? — Полякова перехватила инициативу.

— Примерно три месяца с момента получения первых цепочек ДНК. Формирование миллионов особей начнётся сразу на всех шести предприятиях одновременно. Подготовительные мероприятия близки к завершению.

— Мы разработали сравнительно примитивные ячеистые установки для перевозки всех особей обоих видов одним рейсом. — Нефёдов впервые за вечер взял слово. — Верпы придётся выводить из заморозки искусственно, а вот Вилианы, слава простоте, обойдутся естественным выходом из спячки. Это здорово облегчает задачу по транспортировке!

— Да, можно отказаться от криогенных установок для бабочек вообще, что на треть увеличит число особей в первой волне. — Куприянов на секунду задумался. — Их итоговая численность составит почти триста миллионов. По расчётам, этого хватит на то, чтобы… э-э-э… держать оборону на фронте протяжённостью шесть тысяч километров. Конечно, это очень условно, бабочки — не солдаты, ими не покомандуешь особо, но поместить в поражённые области достаточное число особей можно и нужно. За год добавим ещё две аналогичные по численности партии, плюс естественная прибыль. Вполне достаточно для остановки агрессора.

— Когда Вы сможете приступить к Контакту? — Анна Сергеевна явно не хотела тянуть резину в долгий ящик.

Все «за» и «против» были в последний раз взвешены, решение принято, и обжалованию не подлежало.

Александра и Элан переглянулись. У обоих в голове была одна мысль: в таком состоянии начинать нельзя!

— Пять дней на отдых, — Полякова всем видом дала понять, что на меньшее не согласится ни за какие деньги, награды и почести.

Лень тут была ни при чём. Им обоим необходимо было просто хорошенько выспаться и отвлечься. Даже непродолжительный отдых самым благотворным образом сказывается на работоспособности.

— Хорошо, — Анна Сергеевна кивнула, загадочно улыбаясь. — Константин Иванович, проследите, чтобы они отдохнули по-настоящему.

— Не извольте сомневаться, Ваше Величество, на километр их не подпустим ни к каким лабораториям! — Миненков был полон решимости притворить приказ в жизнь.

— Ну, тогда с Богом. — Императрица тяжело вздохнула, словно не веря в счастливый исход предприятия.

— Всё будет хорошо, — едва слышно сказал эволэк и показал большой палец недовольному министру финансов.

* * *

Со склона открывалась захватывающая дух панорама лесного озера. Частокол сосен закрывал институт, даря иллюзию уединения. Элан очень любил гулять тут, на отшибе, по некошеной траве, осторожно обходя бесчисленные красные бутоны. Если присесть на корточки и скользить взглядом по волнующемуся морю растений, то отдельные цветы сольются в настоящий ковёр красок.

Эволэк сидел в позе лотоса, спина прямая, дыхание очень ровное и очень медленное, бесхитростные мысли о красотах окружающей природы неторопливой рекой прокладывали путь в сознании. Глаза не скакали с одного объекта на другой, не пытались вычленить детали того или иного цветка, причудливой ветки дерева, мелькание рыб под гладью воды. Он видел картину целиком, словно она существовала внутри его разума, а не снаружи живой оболочки.

Обострившиеся чувства раздвинули горизонт его мирка, даже запах каждого дерева ощущался на свой лад, приобретая множество индивидуальных оттенков, дразнящих обоняние. Сосны беседовали с ним, ведя неторопливый рассказ о лучах солнца и дождях, дающих жизнь, о множестве пережитых холодных зим, о натиске ураганных ветров позапрошлой осенью, оставивших бесчисленные шрамы сломанных веток.

Любой контакт с Океанесом начинается именно с таких медитаций. Этим упражнениям в недалёком прошлом его научили отошедшие от практической работы эволэки. Очень полезный комплекс позволял оторвать разум от тела, перед тем как отправиться в долгий и опасный путь по Великой Реке.

Уже семнадцатые сутки Элан испытывал немного странное, но уже привычное чувство отсутствия в теле. Его организм, словно хорошо отлаженный робот, выполнял всё, что требовала повседневность, а сознание бестелесным сгустком парило рядом, иронично наблюдая за вознёй органической куклы. Та спала, утром умывалась, ела всё, что угодно (столовские жлобы мясо почему-то упорно не давали), не особо интересуясь вкусовым разнообразием блюд. Потом невидимая сила вела её по заученному маршруту в этот живописный уголок, где в тишине и покое, проходил весь день, напоённый первозданной красотой, не изгаженной и не изуродованной цивилизацией.

Его тело то неподвижно застывало на много часов, как сейчас, не чувствуя ни жары, ни жажды, то стремительными, рваными движениями, носилось от цветка к цветку, замирая в экстазе над каждым совершенным творением великого мастера, впитывая мельчайшие фрагменты их форм и неповторимость палитры красок. Если бы кто-нибудь дал каждому маку этого луга имя, и попросил эволэка найти среди бесчисленной рати братьев-близнецов кого-нибудь конкретно, то ответ вогнал бы в шок любого учёного своей безошибочной точностью. Число потеряло смысл, превратившись в абстрактный термин из человеческой жизни, жизни не способной столь тонко видеть. Что за смысл добавлять к тысячам благоухающих бутонов ещё тысячи в безнадёжной попытке запутать скользящее по грани этого мира сознание? Ведь каждый из них раскрывается навстречу трепетным огоньком, безбоязненно показывая неповторимые рисунки, игру света Мироздания в бездонной глубине живых кристаллов.

Иногда уединение нарушалось, приходили Она и Другая Она, когда вместе, когда порознь. Она человек, это эволэк знал совершенно точно. Её появление радовало, хотя человеком Он уже не был, а может, и не был никогда. Другая Она воспринималась иначе, словно в одном теле жили две души одновременно: одна тоже человек, а вторая роднее, такая же, как и Он сам.

Она была весела и добра, звонко смеялась, укоризненно отчитывала за шалости, чувствуя Его тягу к теплу и ласке. Но всё же… Внимательный взгляд её глаз немного настораживал, за беззаботным весельем всегда крылась тревога. Она пристально следила за жестами, мимикой, выслушивала странные речи, полные бесполезных попыток описать неуклюжим человеческим языком красоту открывшихся в последние дни явлений. Эволэк чувствовал напряжение в её натянутых нервах, словно Она чего-то ждала, какого-то знака свыше. Но каждый новый день не приносил долгожданной весточки, и человеческая душа, переполняясь странной смесью радости и разочарования, звала Его с собой в удивительный Мир Людей, наполненный переменчивыми вещами.