Неподалеку от Мюлль Лох на берег сошел человек. Он был один, хотя для управления кораблем такого размера явно требовалась большая команда. На нем была пурпурная мантия. Он сказал нам, что он – волшебник из Империи Маштрим. Мы терпели его безумие, пока он не разбил нашу церковь молнией. Тогда мы вывернули ему ребра из груди и повесили на его собственных кишках.

Форних, жрец Ванфор Штелунг, Мюлль Лох

Штелен проснулась рядом с Лебендих. Скатка, которой они укрылись, укутала их, как гусениц-близнецов в коконе.

Мечница все еще спала, дыша глубоко и тяжело – Штелен всегда думала, что именно так дышат драконы.

Штелен увидела, что костер потух, и от страха сердце у нее чуть не выскочило из груди. Тут она поняла, что заря уже близко – небо над головой еще было черным, но у горизонта уже посветлело до темно-синего, – и расслабилась. Они провели ночь без огня, и альбтраум не заявились к ним. Их обеих защитило железное здравомыслие Лебендих.

Штелен выползла из скатки и потянулась, как кошка. Повернулась и легонько толкнула подругу ногой.

– Пора вставать, – сказала она.

Лебендих выругалась и нахмурилась, но поднялась на ноги.

Женщины быстро приготовились к дальнейшему пути. Мечница надела хауберк с цепями, заплела волосы в замысловатые косы, чтобы заправить их под шлем. Штелен носила штаны из мягкой кожи и многочисленные рубахи (каждая последующая чуть больше другой), чье предназначение заключалось в том, чтобы скрывать то, что она под ними прятала. В основном – ножи и краденые шарфы.

– Тебе стоит носить доспехи, – заметила Лебендих, указывая на многочисленные шрамы Штелен. Белые линии пересекали и ее тело, и друг друга – во многих местах. Трудно было бы найти неповрежденный участок на ее коже.

– Они замедлят меня, – ответила Штелен.

– Но тебя могут ранить.

– Так меня все время ранят.

– И?

– И?

Лебендих с притворной досадой фыркнула и принялась собирать лагерь, а Штелен пошла посмотреть, что с лошадьми. Большой жеребец Вихтиха топал, переступал на месте и надувал грудь, чтобы не дать застегнуть на себе седельные сумки. Штелен прошептала ему на ухо, что она с ним сделает, если он не будет хорошо себя вести. Жеребец прижал уши, встал как вкопанный и перестал выпячивать грудь.

Стоя лицом к нему и спиной к Лебендих, Штелен вытащила три деревянные фигурки оттуда, где она их прятала. Фигурку, изображающую ее саму, она не удостоила и взглядом и тут же сунула обратно в карман. Она посмотрела на крохотную копию Бедекта. Старик с топором выглядел измученным и больным, бледным и изможденным. Тревога светилась в его глазах, пятная их чем-то, что могло бы быть безумием, если бы он не был самым здравомыслящим говнюком, которого Штелен встречала в жизни.

– Морда у тебя, как кот насрал, – прошептала она и сунула в карман к собственной фигурке.

Статуэтка Вихтиха выглядела истощенной и усталой. Покрасневшие глаза были полны страха. Вихтих крепко обхватил себя руками, словно защищаясь от нападения. На фигурке не было заметно никаких ран, кроме нанесенных кёрперидентитеткой.

– Ночка выдалась еще та? – шепотом спросила Штелен у статуэтки.

Она задалась вопросом, как там дела у мечника, и поняла, что Вихтих находится в полудне пути к югу от них. Она почти что увидела местность, в которой он находился.

«Почему я могу видеть…»

– Мы доберемся до Унбраухбара еще до наступления темноты, – сказала Лебендих, прервав ее мысли.

Положив статуэтку Вихтиха к другим фигуркам, Штелен оседлала остальных лошадей.

Жирные тучи заполнили небо, ползли низко и грозили холодным дождем. Штелен усмехнулась, подумав о Вихтихе. Нежарко ему сейчас небось в одной грязной простыне-то.

– Ты выглядишь счастливой, – сказала Лебендих, забираясь в седло.

Штелен махнула рукой, указывая на небо.

– Прекрасный день сегодня.

Мечница с сомнением посмотрела на облака, пожала плечами и ткнула коня пятками, посылая его вперед.

Они ехали на юг, к Унбраухбару, под холодным дождем. Всадницы опустили поводья, позволив лошадям самим выбирать дорогу и темп движения. Спешить им было некуда. Штелен стоило только подумать о Вихтихе, чтобы точно узнать, где он находится. Идиот двигался не то чтобы быстро – совсем не в его стиле. Несмотря на все его бесконечные разглагольствования о его тонкой поэтической натуре, Штелен за все время путешествий вместе с ним ни разу не видела, чтобы он замедлил шаг или остановился, чтобы полюбоваться красивым пейзажем. Не то чтобы в Готлосе было на что посмотреть. Разве что для тонких ценителей бесконечной грязи и камней.

«Боги, Вихтих такая задница».

И какая у него была прекрасная задница.

«От нее, наверное, монетки отскакивали бы, если кидаться ими в нее».

Она думала о его широких плечах, и как торс его сужается к тонкой талии, как солнце освещает его каштановые волосы. И как он смотрел на нее своими плоскими серыми глазами каждый раз, когда отчаянно хотел, чтобы она поверила в какую-нибудь глупость. Сколько раз он предлагал ей переспать? Она знала, что каждое такое предложение было всего лишь очередной жалкой попыткой манипуляции, направленной против нее или Бедекта, но все же сожалела, что так ни разу и не приняла ни одного из них, пусть они все и были неискренними. Возможно, он попытался бы использовать ее, но и она использовала бы его на полную катушку.

Кровь у нее начала закипать при всех этих мыслях, и даже ледяной дождь не мог полностью остудить ее.

Все три лошади запрядали ушами.

– Они что-то слышат, – сказала Штелен.

Животные, не прибавляя шага, все потянули вправо.

Лебендих привстала в стременах, чтобы рассмотреть окрестности получше.

– Ничего не вижу… О…

– Что?

– Что-то там есть… – Лебендих взглянула на Штелен, которая уже потянулась за ножами, и покачала головой. – Не такое, – улыбка вспышкой осветила ее лицо и исчезла. – В твоей пустыне бывают оазисы?

Оазисы? О чем она, черт возьми, говорит?

Лошади двигались по извилистому оврагу, залегающему между двумя большими холмами. Камни усеивали глинистые склоны. Копыта чавкали по грязи при каждом шаге. Тут они миновали очередной поворот, и Штелен поняла, что имеет в виду Лебендих. Впереди, в паре сотен шагов, лежало озеро, окруженное рощей, возможно, из десятка вполне здоровых на вид деревьев. Это была первая яркая зелень, которую Штелен увидела с тех пор, как они покинули Зельбстхас.

– Можем укрыться там от дождя, – сказала Лебендих, указывая на деревья. – Переждать его под ними.

– Не похоже, чтобы он собирался прекратиться в ближайшее время.

– Приятно быть сухой, – сказала Лебендих. – Пусть даже и недолго. Мы спешим?

Штелен посмотрела