— Не вам мне указывать, — Катарина направилась к дверям, демонстрируя, что разговор завершен.

* * *

Матушка и Елизавета готовились к карнавалу с радостью детей, допущенных к украшению празднества. Элиза придумывала новый костюм, портниха делала измерения, но уже на другой день сестричка придумывала нечто новое и несчастная портниха вновь мчалась через полгорода, дабы выслушать очередную идею красавицы.

Никто и не заметил, как Катарина взяла один из отброшенных за ненадобностью нарядов и унесла к себе. Разглядывая ярко-алые лоскутки ткани, девушка хитро улыбнулась, уже представив свой карнавальный наряд.

Вечером того же дня посыльный принес шесть серебристых карточек без имен, на этот раз приглашение для себя Катарина все же взяла, объяснив тем, что возможно, заедет посмотреть на бал.

В отличие от Элизы, настаивавшей на лучшей портнихе города, Катарина попросила о помощи двух горничных, и к назначенному дню костюм был готов. Она дождалась отъезда родителей, на все просьбы матушки их сопровождать, отвечая отказом и ссылаясь на необходимость усыпить Анраша. И лишь когда братья, вслед за сопровождающими Элизу родителями так же покинули имение, Катарина поспешила со сборами.

Алое, подобное пламени платье обняло тело, спускаясь рваными лоскутами по ногам, прикрытым лишь одной весьма короткой юбкой цвета свежей крови. Черные бархатные перчатки и черная бархотка на шее. Помогающая ей одеваться Илоти, взирала на леди со смешанным чувством восторга и осуждения — леди, рискнувшая выйти из дома лишь в одной нижней юбке, в то время как этикет требовал наличие не менее трех! Волосы цвета темной карамели были собраны наверху, только один кокетливый локон обнимал шею, спускаясь в вырез откровенного декольте. И никаких украшений — Кати не желала быть опознанной по фамильным драгоценностям. Черные чулки, вместо приличествующих белоснежных, и черные украшенные серебром туфельки на непривычно высоком каблуке довершали маскарадный костюм.

Покрутившись перед зеркалом, Катарина самой себе напомнила танцовщиц извивающихся на улицах Ортанона в свете пламени костра. Наряд поражал своей откровенностью. Коварно улыбнувшись собственному отражению, Кати потянулась за темно-зеленой, вышитой серебром накидкой, с разрезами по бокам. Одно движение и балахон полностью скрыл вызывающий наряд, оставив на обозрение лишь края туфель и ладони. Последним штрихом стала черная, полностью скрывающая лицо маска.

Покидая спальню, Катарина ласково погладила спящего после снотворного волка, и, напевая что-то веселое, поторопилась к уже ожидающей ее съемной карете. Второй флакон с усыпляющей настойкой хранился в единственном кармашке ее наряда.

Стражники у ворот не желали пускать не отличающуюся роскошью карету, но Кати продемонстрировала приглашение, и охранники отступили, позволяя проехать.

Сдерживая внутреннюю дрожь, Катарина вышла из кареты, опираясь на руку подбежавшего лакея.

Она прибыла к середине маскарада и ее появление осталось незамеченным. Незримой тенью скользя между предающимися веселью придворными, Кати искала леди Вьетени. Но, ни в холле, ни в многочисленных гостевых, ни на открытых балконах светловолосой леди не было.

Трубы возвестили о начале бала, и все гости потянулись в бальный зал, предвкушая неординарное веселье. Катарина скользила равнодушным взглядом по пастушкам и пастухам, танцовщицам и морякам, демонам и ангелам. Несколько дам выбрали наряды имитирующие живые цветы и Кати тихо рассмеялась, прикрываясь веером, когда заметила две столкнувшиеся «алые розы». Дамы рассвирепели настолько, что их кавалерам пришлось почти силой разводить леди, обвиняющих друг друга в воровстве наряда, в разные стороны. Тем забавнее было девушке наблюдать в бальном зале еще несколько «роз».

Вынужденная следовать за всеми в бальный зал, Катарина все же осталась у дверей, с возвышения оглядывая присутствующих. Улыбка тронула ее губы, едва Кати заметила Элизу в окружении кавалеров. Девушка, в наряде русалки, привлекала всеобщее внимание, и не удивительно, что она считала себя одной из первых красавиц при дворе. Маска Елизаветы была на длинной ручке, и девушка кокетливо приоткрывала лицо столь часто, что в том кто скрывается под маской, никто из окружающих уже и не сомневался.

Мелодия, еще мгновение назад являющаяся лишь фоном неровного гула голосов и смеха придворных, внезапно зазвучала громче, заглушая разговоры, и все повернулись к массивным дверям главного входа. Величественно распахнулись тяжелые створки, впуская приближенных императорского двора. Вслед за образовавшими дорогу сияющими лордами и леди, в зал вступили император и императрица. Он, в черном костюме, лишь по вороту и манжетам украшенном золотой вышивкой, и седеющая императрица в великолепном золотом платье.

И этот танец, как и много лет подряд, принадлежал только им.

Хассиян с нежностью обнимал в танце супругу, которая давно была лишь другом. Их разница в возрасте, столь мало заметная еще каких-то десять лет назад, теперь отчетливо бросалась в глаза. И императрица все чаще отказывалась принимать участие в дворцовых увеселениях, но три раза в году подчиняясь традициям, открывала бал вместе с супругом.

— Вы прекрасны, моя императрица, — Хассиян поцеловал затянутую в золотую перчатку ладонь.

— Прекрасных здесь много, мой император, — Аллария присела в реверансе, — а ваша печаль уже тревожит меня. Изберите новую фаворитку, двор замер в ожидании.

— Уже покидаете меня? — хмуро поинтересовался император.

— Я могу себе это позволить, — Аллария лукаво улыбнулась, — в отличие от вас, мой супруг. Наслаждайтесь празднеством.

Катарина с замирающим сердцем следила за монаршей четой, и на глаза невольно навернулись слезы. В их танце не было страсти или желания победить, как в танце королей Шарратаса, только уважение, только признательность, только преданность величию империи. И пусть танец Алиссин и Дариана заставлял придворных замирать от восторга, танец императоров Ратасса вызывал восхищение.

Но вот мелодия стихла, грациозный величественный реверанс и императрица с доверенными фрейлинами покидает бальный зал. «Как Еитара… — невольно подумала Кати.»

Император не долго оставался один. Новая мелодия и леди в серебристом подает руку — вслед за императором и его избранницей зал заполняется танцующими парами. Танец завершился, и леди в серебряном склоняется в реверансе, низко опустив голову, дабы скрыть досаду — император не подал ей платок, значит, выбор падет на другую…

Танец за танцем, и новая отвергнутая леди… Катарина, несколько раз вежливо отказывающая тем немногим, кто сумел остановить взгляд на скрытой балахоном девушке, пристально следила за Хассияном. Заметив проходящую мимо раздосадованную леди в серебристом платье, Кати негромко окликнула:

— Леди Вьетени…

Женщина замерла, поспешно подошла к невозмутимой девушке и хрипло переспросила:

— Кати?

— Меня трудно узнать? — смеясь, поинтересовалась Катарина.