— Ошибки, Кати, наши ошибки преследуют нас всю жизнь… — протянул лекарь, проводив очередного больного.

— Не могу не согласиться, — ответила девушка, складывая бинты в шкаф, — на сегодня все?

— Да, более никого нет, — Раенер взглянул на нее с улыбкой, чуть склонив голову, попросил, — вы окажете мне помощь с приготовлением лекарств?

— С удовольствием, — Кати продолжала наводить порядок после приема, и теперь складывала в железную миску инструменты, которые следовало прокипятить. — Нужна обезболивающая настойка?

— Да, и еще тот рецепт для понижения жара.

— Хо-ро-шо… — Кати переставила миску на маленький столик у раковины, и направилась к полкам с травами, — у вас на примете нет щенка, я бы хотела взять.

— Все хотел поинтересоваться, — Кати слушая Раенера, услышала и скрип открываемой двери, — где же ваш волк? Вы сегодня без него… О, Ян, доброго вечера.

Император мрачно ответил:

— Да, Раенер, вечер сегодня действительно добрый… даже слишком!

Катарина сжалась, ее рука дрогнула и мешочек с кореньями едва не упал, но был подхвачен в последний момент… и она слишком хорошо помнила эти сильные и в, то же время такие ласковые руки.

— Как неучтиво с вашей стороны, — насмешливо прошептали у ее уха, шевеля дыханием выбившиеся из строгой прически завитки, — проигнорировать появление монарха.

Девушка поспешно отошла и присела в реверансе, пролепетав:

— Доброго дня, Ваше Величество…

— Сейчас вечер, княгиня, — насмешливо прервал ее Хассиян, — надеюсь, он будет столь же волшебным, как и накануне…

И Ян определенно видел, как покраснело ее склоненное личико, как в стремлении сдержаться она закусила губу… Мстить император привык с размахом!

— И где же ваш серый друг? — внезапно перевел тему Хассиян.

— Он… он был возвращен владельцу, — Катарина выпрямилась, стараясь не смотреть на императора, появившегося здесь впервые того случая в подземелье, — а где Харан?

— В поисках, — император продолжал игнорировать лекаря, уже не знающего, куда себя девать в подобной обстановке, и продолжал следить за Кати.

— Рада за него, — Катарина взяла травы и, сложив все в передник, направилась на кухню варить настойки, — желаю вам приятного вечера.

— И вам не любопытно, что же ищет мой зверь?

Девушка остановилась, медленно обернулась и глаза ее невольно округлились, едва император нагло ей улыбнулся.

«Он не мог узнать меня, — в отчаянии думала Катарина, — это невозможно… Я была в маске! Он не мог!».

— Мне нужно идти, — она вновь присела в реверансе, — с вашего позволения.

Сердце стучало в висках, перед глазами пелена туманного страха, ноги с трудом удавалось переставлять. Страх, холодный липкий страх и вместе с тем слепая уверенность — он не мог ее узнать. Не мог! Это немыслимо!

Возвращаясь домой, Кати беспрестанно думала о Хассияне. Начался мелкий дождик и капли стучали по крышам, заставляли звенеть маленькие колокольчики над входами у торговых ларьков, разгоняли прохожих и… навевали воспоминания, которые она столь отчаянно гнала от себя. И приезд супруга уже казался спасением от наваждения, преследующего ее с прошлой ночи…

— Леди Катарина…

Тихий голос вырвал из плена воспоминаний, заставил, озираясь искать звавшего ее. Из сумрачного переулка вышла девушка, откинула капюшон, демонстрируя смутно знакомое лицо, и Катарина шагнула к незнакомке.

— У меня для вас сообщение, леди, — девушка, которой едва ли минуло пятнадцать, протянула сложенное послание, — вам следует скрыться, леди… Несколько часов назад была арестована леди Вьетени… прощайте.

Кати замерла, не в силах поверить в сказанное…

— Леди, — окликнул ее один из охранников, — дождь усиливается, нам нужно идти.

Катарина кивнула в ответ, но идти… Она боялась даже представить, что произойдет, если леди Вьетени скажет хоть слово о ней… И в то же время в отчаянии понимала, что женщина кажет все… И Кати возвращалась в особняк Вилленских, испытывая все чувства, что охватывают преступника перед казнью. Страх, отчаяние, злость от того что придется понести наказание и вместе с тем осознание своей вины…

* * *

Девушка медленно вошла в дом. Услышав встревоженные, громкие голоса в гостиной, преодолев нежелание, направилась туда. Она ожидала стражников, самого лорда Анеро, даже возможно, императора, но… Посреди гостиной в огромной корзине благоухали яркие алые розы… Розы цвета ее маскарадного наряда… И словно являясь издевкой, букет опоясывала черная бархатная лента…

— Кати, — заметив ее появление, воскликнула Элиза, — у тебя появился поклонник?

— Это самый невероятный букет из всех виденных мной, — как-то смущенно призналась баронесса, — вокруг каждой розы на стебельке тонкая бархатная ленточка. И мне бы хотелось узнать имя столь… оригинального мужчины.

Катарина, все еще оглядывающая гостиную в поисках пришедших ее арестовывать стражников, удивленно спросила:

— А… разве этот букет предназначался мне?

— Насколько мне известно, ты единственная Катарина в этом доме, разве нет? — не удержался барон.

— Вероятно… вы правы, — прошептала Кати, и, подойдя к букету, достала алую записку.

«Катарине…. с благодарностью…»

И подпись уже не требовалась, она знала, кто прислал букет.

— Я буду в своей комнате, — прошептала бледная Кати.

— А как же ужин? — встревожилась баронесса.

— Не сегодня, — едва слышно ответила девушка.

— Мам, что с Катариной? — потребовала ответа от матери Элиза, — Она как вернулась странная, но сегодня… у меня даже слов нет.

Девушка не стала слушать ответ родителей и медленно поднялась в свою комнату. Теперь Катарина была уверена — за ней придут. И крысы станут ее единственными друзьями на долгие дни, до самого прибытия князя Арнара.

Теплое платье, белье, чулки были надеты неспешно и обреченно — в подземельях холодно. Записка родителям, с просьбой забыть о существовании опозорившей род дочери. И страх… ледяной страх, не позволяющий даже сделать глубокий вдох.

* * *

Спустя час в двери имения требовательно постучали. Кати, сидевшая на постели и ожидающая своей участи, испуганно задрожала. С отчаянием слушала девушка громкий разговор внизу, перестала дышать, расслышав торопливые шаги горничной.

— Пройди мимо, прошу тебя, — тихо взмолилась девушка.

Но раздавшийся в двери стук лишил ее последней надежды.

— Войдите… — ответила Кати.

Вбежавшая служанка замерла, пораженная переменами в своей хозяйке — Катарина сидела, обняв колени, совершенно одетая и на бледном лице словно сверкали перепуганные глаза.