«Дум! Дум! Дум-м-м!» – отозвалась та.

Время шло, а Тим так и не мог совладать с дверью. Снова послышались шаги. Тим поднял голову и исподлобья взглянул на своего противника.

Немигающие глаза животного сверкали из темноты. Куски разорванной веревки свисали по бокам ее черного тела. Как гончая борзая она сорвалась с места. Из-под лап полетели камни. Тим поднял булыжник и ждал ее приближения, но не пробежав и полпути, саламандра рухнула на каменистый берег – снова пришла на помощь веревка. Она натянулась, послышался скрежет и дверь приоткрылась. Над ней зашумели тонкие струйки пузырьков.

Ящерица снова бросилась вперед. Новый рывок животного распахнул дверь настежь. Из нее вырвался большой воздушный пузырь, а на поверхности озера завертелся водоворот. В нем закружились вода, камни, и слетевший с ноги кроссовок. Тима тоже поволокло по скользкому дну. Сил сопротивляться не было. Под руку подвернулся рюкзак.

Через секунду в пещере не осталось ни Тима, ни его рюкзака, ни потерянного кроссовка. На берегу в свете угасающего фонаря осталась одна саламандра.

Утро нового дня Сципион встретил на крыше «Меркурия». Он стоял рядом с огромной клеткой. В ней могли разместиться два десятка воздушных шаров, но клетка была набита птицами. Тысячи воробьев бились о стенки железной тюрьмы, пытаясь вырваться на волю.

Подле своего Хозяина стоял Лесовик. По приказу Сципиона он вернулся в «Гнездо» и теперь с нетерпением ожидал, когда его отпустят в родной лес. Сципион же не торопился с этим и придумывал для Лесовика все новые задания. Так прошлой ночью он заставил того облазить все московские парки и собрать тысячи московских воробьев. Птицы были сонные, и вытаскивать их из гнезд было проще простого.

– Глупые твари, – злобно ворчал Лесовик. – Глупые и жадные. Стоит насыпать пшена, и они готовы есть у тебя с рук. А бесплатный сыр знаете, где бывает? Хе-хе.

Близился восход. Первый луч солнца тронул шпиль на башне.

– Открывай, – приказал Сципион, и щебечущая на все лады воробьиная стая вырвалась из клетки.

– Летите пташки, – напутствовал их Сципион. – Летите. Отныне ваши глаза будут моими глазами. Откройте мне все тайны этого города. Я хочу знать о нем все. И особенно об этом фигляре Вельзевее. Мне нужно знать все – где он живет, что делает, с кем встречается, что ест на завтрак и как ковыряет в носу. И особенно то, что он скрывает от меня. Найдите мне ту вещицу. И пока не найдете, не возвращайтесь!

И воробьи летели. Заколдованные с перевязанными лапками они не могли не остановиться, не присесть. Глаза птиц были как стеклянные бусы. Через эти глаза Сципион мог видеть то, что видели птицы, каждая из тысяч птиц. Он стоял на вершине башни, и одновременно был везде, в каждом уголке Москвы.

Сципион искал убежище Вельзевея, и не догадывался о том, что днем это было почти невозможно. Вельзевей предпочитал ночь. Он, как и Сципион, держался подальше от солнечного света, поэтому птицы летели и не находили его. Они выбивались из сил и усыпали своими бездыханными теламиа тротуары, детские площадки и дороги столицы.

Второй целью воробьиной слежки была Василиса. С той памятной ночи Сципион потерял из вида свою бывшую ученицу и хотел знать, что она делает и не задумывает ли что-нибудь против него.

Странное поведение воробьев не укрылось от Василисы. Проснувшись ранним утром, она услышала громкое щебетание и неестественное оживление перед окном. За ним, не умолкая ни на миг, порхала воробьиная стая. Василиса решила, что птицы просят еды и высыпала на подоконник несколько пригоршней пшена.

– Кушайте, кушайте, мои хорошие!

Птицы не притронулись к еде, но и не улетали. Забыв о них, Василиса занялась своими делами.

После обеда она оправилась в магазин, и щебечущая свита не отставала от нее ни на шаг. Василиса решила схитрить и нырнула за угол. Прямо на нее вылетела стайка воробьев. Она схватила первого, который попался под руку.

– Что же ты, братец, преследуешь меня? Что тебе нужно?

Воробей забил крыльями и попытался вырваться, но Василиса держала крепко.

– Нет, ты сначала скажи, а потом улетишь.

Она всмотрелась в птичьи глаза. Они были словно стеклянными. Крылья воробья бились как заводные. Они будто не принадлежали ей. Сердце птахи готово было вырваться из груди. Только теперь Василиса заметила, что воробьиные лапки связаны. Она потянула за кончик нити, и птица замерла. Взгляд птахи прояснился, и она перестала походить на заводную игрушку.

– Так-то лучше, – произнесла Василиса. – Теперь ясно, чьих это рук дело. Лети к себе!

Она подкинула воробья.

– Лети и скажи остальным, чтобы больше не попадались в Сципионову ловушку.

Василиса хватала воробьев, и освобождала их от заколдованных нитей, но с каждой минутой птиц становилось все больше, и конца им не было видно. Прошел час, за ним другой, а они все прибывали и прибывали. Василиса уже выбилась из сил, когда нос к носу столкнулась с «пожарником». Андрей Правдин подбирал с земли измученных, но еще живых птах и кончиком ножа обрезал их путы. С минуту они молча смотрели друг на друга.

– Как ваше здоровье? – наконец произнес капитан.

– Хорошо! А как ваши пожары?

– Не плохо, – чуть запнувшись, ответил Правдин. – Я тут гулял и увидел птичек.

– Я тоже.

Из-за окружившего их щебетания они перестали слышать друг друга.

– Продолжим? – прокричала она.

Правдин согласно кивнул.

Рядом с капитаном скакал неутомимый Аркан. Он не оставался в стороне и тоже активно участвовал в спасении пернатых. Пес ловил или находил на земле выбившихся из сил воробьев и перегрызал связывавшие их нити. Многие птицы были уже на грани смерти. Таких Аркан бережно облизывал, и это словно давало вторую жизнь воробьям. Они расправляли крылья и уносились в свои гнезда.

Воробьев развязывали до самой ночи. Когда было покончено с последней птахой, Василиса и Правдин устало присели на газон. Около них с высунутым языком расположился Аркан. Неожиданно Василиса расплакалась. Капитан, не понимая в чем дело, погладил ее по плечу.

– Что с вами? У вас еще что-то болит?

– Нет, ничего, извините. Я подумала про птиц. Сколько их еще осталось связанных и скольким мы не помогли.

Правдин вздохнул.

– Мы сделали все, что могли. Вам не за что себя корить.

Василиса перестала плакать, но еще шмыгала носом.

– Попадись мне тот, кто все это затеял, я бы его…, – она сделала недвусмысленный жест.

– Я бы тоже хотел посмотреть ему в глаза, – ответил капитан.

После этого разговор долго не клеился.

– Вы давно работаете пожарником? – вдруг спросила Василиса.