Протест соседей Польши не имел серьезных последствий, потому что Петр I Великий умер на следующий год. Но был открыт путь к нескончаемым вмешательствам России и Пруссии в дела Польши под предлогом защиты «инакомыслящих», как тогда называли религиозные меньшинства. Этот процесс вел прямо к кризису, который предшествовал первому разделу Польши.

Тем временем русско-прусское сотрудничество неуклонно развивалось, связанное с общей ситуацией в Европе и усилением влияния Германии в Российской империи. Самого Петра I Великого прозвали «онемечившимся» русским: именно в северных землях Германии вдоль побережья Балтийского моря, на котором он жаждал властвовать, его усилия по установлению тесных отношений с западноевропейскими странами оказались самыми успешными.

Из всех браков между русскими княжнами и немецкими правителями, пусть даже имевшими ограниченную политическую власть, которые он устроил, брак его племянницы Анны с последним герцогом Курляндским из династии Кетлеров, заключенный в 1710 г., имел особенно важные последствия. Курляндия – южная часть Ли (Лифляндии) была феодальным владением Польши с 1561 г. и официально продолжала им оставаться до ее последнего раздела в 1795 г. Но когда в 1721 г. северная часть Лифляндии, наряду с другими прибалтийскими провинциями, была передана Швецией России, влияние последней в Курляндии, которому способствовал брак Анны, стало доминирующим и сыграло решающую роль, когда Анна, уже вдова, стала в 1730 г. императрицей России после коротких периодов правления вдовы Петра I и его внука. Немец незнатного происхождения по фамилии Бюрен, позднее называемый Бироном, фаворит императрицы, в конечном счете стал герцогом Курляндским, хотя местная знать хотела саксонского принца, а Польский сейм тщетно пытался включить Курляндию в состав Польско-Литовского государства. Более того, помимо Бирона, который в течение 10 лет царствования Анны практически был правителем России, многие другие немцы из недавно обретенных прибалтийских провинций тоже вскоре заняли ведущие посты в русской армии и дипломатическом корпусе, а немец из Вестфалии А.И. Остерман, позднее получивший титул графа, обладал огромной властью вице-канцлера.

Было естественно, что так называемая немецкая партия, правившая в России, благосклонно относилась к сотрудничеству с Пруссией, которая уже при своем втором короле Фридрихе-Вильгельме I (1713–1740) была самым сильным государством в Северной Германии, отделенным от контролируемой Россией Курляндии лишь небольшой полосой территории Литвы. С другой стороны, король Пруссии был единственным монархом, с которым немец по рождению, король Польши Август II, поддерживал дружеские отношения до конца своего долгого и бедственного правления, противоречившего интересам страны, в которой Август II хотел, чтобы его сын Фридрих-Август был избран королем, когда он, Август II, умрет. Он был даже готов заплатить за поддержку Пруссии территориальными уступками.

Верно, что в эти годы Россия не поддерживала план саксонского престолонаследия в Польше. Дважды – в 1726 и 1732 гг. – она заключала соглашения с Австрией, чтобы исключить Веттинов из кандидатов на польский трон. Но и Австрия, и Россия еще больше были против избрания Станислава Лещинского, претендента на трон в изгнании, шансы которого выросли благодаря состоявшемуся в 1725 г. браку его дочери Марии с королем Франции Людовиком XV. А так как благосклонная к Германии русская императрица, как и император Карл VI, позволила прусскому королю участвовать в своих планах, легко было предугадать, что, во-первых, исход грядущих выборов в Польше еще в большей степени, чем предыдущих, решит совместный нажим держав – будущих участниц ее раздела и, во-вторых, вопреки желаниям огромного большинства поляков, возмущенных плохим управлением страной саксонцем, курфюрст Саксонский имел наилучшие шансы стать преемником своего отца и в Польше тоже.

Франция и ее возможные союзники – король Испании из династии Бурбонов, Швеция и Турция – были безоговорочно против такого решения, и поэтому вопрос о польском престолонаследии представлял собой огромную проблему в международных отношениях, когда в 1733 г. Август II умер. Но в то же время она перестала быть проблемой, которую могли решить сами поляки. Их страна, которая под властью первого саксонского короля уже утратила всякую инициативу в сфере внешней политики, уже совсем не могла проводить независимую политику при его сыне. Последняя свободная страна в Центрально-Восточной Европе, окруженная сотрудничающими друг с другом Россией и Пруссией при необдуманном участии Австрии, под видом нейтралитета была лишь пешкой в игре большой политики. Это стало отчетливо видно во время европейских войн следующего поколения, которые нарушали шаткое равновесие сил на континенте до тех пор, пока разделы Польши полностью его не уничтожили.

Первая из этих европейских войн середины XVIII в. после короткого мирного периода, последовавшего за Войной за испанское наследство на Западе и Великой Северной войной на Востоке, носит название Войны за польское наследство. Само название указывает на то, насколько важным продолжало оставаться место Польши в европейской государственной системе, а война действительно началась как следствие польских выборов в 1733 г., но проходила за пределами Польши и без какого-либо ее участия как суверенного государства, и, когда она закончилась через два года, судьба Польши уже практически перестала быть главным яблоком раздора между другими государствами.

Перед выборами на так называемом конвокационном сейме поляки решили исключить всех иностранных кандидатов, и в атмосфере огромного воодушевления 12 сентября примас провозгласил Станислава Лещинского королем Польши. Лещинскому удалось приехать в страну тайно через Германию, но его избрание, подписанное приблизительно 12 тысячами избирателей, было, без сомнения, законным; в ожидании помощи от Франции и Швеции он по Балтийскому морю прибыл в Гданьск (Данциг). Помощь действительно была очень нужна, потому что Россия при поддержке Австрии и с молчаливого одобрения Пруссии решила навязать Польше Фридриха-Августа II Саксонского в качестве короля Августа III, оставив бредовую идею предложить трон Польши инфанту Португалии. Под контролем русской армии, оккупировавшей Прагу, восточное предместье Варшавы, не более тысячи избирателей проголосовали за фальшивое избрание Августа III, который после краткого визита в Краков вернулся в Дрезден, где и провел большую часть своего тридцатилетнего правления (1733–1763) в досужем безделье.

Поляки были совсем не готовы его признать. Знать объединилась в «конфедерации» для поддержки законного короля, но их основные предводители потерпели поражение, прежде чем смогли добраться до Гданьска за подкреплением. Этот город, также верный Лещинскому, вскоре был осажден сильной русской армией под командованием фельдмаршала Миниха. Кроме небольшой группы шведских добровольцев, лишь 2 тысячи французских солдат под командованием графа Плело, французского посланника в Дании, пытались спасти короля, но они были отброшены, а их героический командир был убит в бою 27 мая 1734 г. Чтобы спасти город от уничтожения, Лещинский бежал в Кёнигсберг, где его держал в заложниках король Пруссии. Месяц спустя Гданьск сдался, а среди пленных оказался и сам примас Польши.