– Посмотри на эту художницу. Ту, которая была замужем за дипломатом. – Яшма взглядом указала на женщину в бархатном малиновом платье. Та уже танцевала с поэтом-предпринимателем. – Ей было тридцать лет, когда она завела интрижки в Париже и Берлине. К тому времени у нее было четверо детей. Тебе же всего 25 лет. И у тебя только один ребенок. – Художница что-то шепнула на ухо партнеру по танцу, и они оба задрали головы в приступе безудержного хохота. Охотно верилось, что ей были безразличны и бывший муж, и его лучший друг, который, получив желаемое, тоже бросил ее.

– А теперь никто из ее семьи и знаться с ней не желает. Люди глумятся над ней за глаза. Нет, такая жизнь не для меня. – Лилия вздохнула. – Получается, что самая счастливая из нас – моя сестра?

– Получается, что так.

Луне было уже 30 лет, но она оставалась такой же очаровательной, как и прежде. Она выплатила сбор за то, чтобы покинуть гильдию куртизанок, и теперь служила секретарем при консульстве США. Работа приносила ей достойный доход и позволяла оставаться независимой. Непосредственный начальник Луны сходил с ума по подчиненной. Она же изображала, будто ничего не замечает. В отличие от Яшмы и Лилии, Луна, по всей видимости, не страдала в одиночестве. Уединение идеально смотрелось на ней, как изящнейшее пальто.

Хорошенькая официантка вернулась с двумя бокалами золотисто-коричневого напитка.

– Коньяк вам от джентльмена за столиком в углу, – объяснила она, указывая взглядом. – Не офицера. Того, что при галстуке-бабочке, – добавила она.

Яшма замерла, узнав человека напротив. Он уже был не при параде, но, покуда он пристально разглядывал ее через всю комнату, на его губах играла все та же высокомерная улыбка. Сказав что-то другу, он поднялся с бокалом в руке и быстрым, уверенным шагом направился к их столу.

Глава 18

Дождливая ночь

1933 год

– Пошли со мной? Не будь занудой! – настойчиво заявил полковнику Ямаде граф Ито, вдавливая сигарету в хрустальную пепельницу.

– Что на этот раз? Я не поспеваю за твоими причудами.

– Ты что, ослеп? За тем столиком – две женщины. И одна из них невероятно красивая, можно сказать – бесподобная. Я с ней встречался несколько лет назад.

– Не понимаю твое увлечение девушками из кабаре и проститутками, – холодно отозвался Ямада, покачивая головой. Он был в отпуске от боевых действий в Маньчжурии. С шурином он встречался в первый раз за три года. Отведав с лихвой жестокости в прифронтовых стычках с китайцами и корейцами, Ямада был возмущен тем, сколь беззаботно и равнодушно вели себя и Ито, и общество в целом.

– Она не из кабаре. Она киноактриса, – парировал Ито, покидая кабинку.

Ито относился к той породе мужчин, которые, однажды испытав полное помешательство от женщины, затем могут неожиданно полностью забывать о ее существовании. После той злополучной встречи в гримерке у Яшмы восемь лет назад Ито ни разу не вспоминал о ней. Тем свиданием он удовлетворил свою потребность, а потом зациклился на других своих привязанностях. В отдельных случаях его желания были связаны с другими женщинами, но в действительности женщины – да и люди в общем – его интересовали мало. В чрезмерном сближении с любым человеком он всегда ощущал некоторую долю самоуничижения. Именно поэтому Ито, кстати, и предпочитал встречаться с Ямадой, в компании которого он меньше всего ощущал, что роняет собственное достоинство. Больше людей Ито нравились красивые вещицы, оригинальные идеи и пустое пространство, отделявшее вещи и идеи. Он бы с большой охотой провалился в эту белесую пропасть, насыщаясь до конца жизни свежим прохладным воздухом.

Однако иногда Ито невольно проявлял интерес к другим людям. Яшма преобразилась с последнего раза. И дело было не в том, что на ней теперь было платье западного фасона, и не в том, какая у нее была прическа. Нет, черты ее лица казались сильно изменившимися и в чем-то еще более притягательными, чем раньше. Он признал ее по неизменной ауре, которая нимбом окружала ее фигуру. И он хотел изучить ее вплотную, в мельчайших деталях.

– Давно мы с вами не виделись, – бросил он, усаживаясь рядом с Яшмой. Она смотрела на него взглядом, который казался теперь еще более лучезарным. Ее подруга, одетая по последней моде – что не помогало скрыть ее общую невзрачность, – была, судя по всему, также оскорблена его бесцеремонностью. Впрочем, Ито обращал на нее ровно столько же внимания, сколько бы он уделил подделке на антиквариат. – Как вы поживаете? Видел вас в кино, – добавил Ито, неотрывно разглядывая Яшму.

– Полковник… – размеренно и спокойно протянула Яшма, переходя на японский. – Я уверена, что здесь немало особ, которые были бы рады пообщаться с вами. Я к их числу не отношусь.

– А меня другие особы нисколько не занимают. Известно ли вам, каково быть человеком, у которого есть абсолютно все?

– Даже представить себе не могу, – язвительно ответила Яшма. Но Ито знал, что зацепил ее внимание.

– Я богат, молод, умен, у меня есть власть, женщины… У меня есть все. У меня никогда не было нужды слишком усердствовать ради чего-либо. И от этого в конечном счете наступает такая невообразимая скука! Даже в компании хорошеньких женщин. Редко мне на глаз попадается что-то, что вызывало бы во мне такой бурный интерес, как вы.

– Почему?

Ито, подперев рукой подбородок, устремил взгляд в красивые черные очи Яшмы. Ее бархатистая кожа была наделена мягким сиянием, которое распространялось от щек до декольте нежного мраморного оттенка поверх треугольного выреза платья. Яшма достигла поры наивысшего расцвета, но совсем не сознавала этого. От этой мысли у него даже защемило сердце.

– Скажу вам, если подарите мне танец, – наконец проговорил он. – Только не отказывайтесь. Вы же танцовщица. А сейчас играет бесподобный вальс.

Он поднялся и протянул ей руку. Все вокруг исподволь разглядывали их: статный японский миллионер, который совсем недавно был удостоен графского титула и приобрел у французского предпринимателя золотые и железные прииски, и известная актриса, которая озарила своим присутствием не один фильм. Она приняла его руку.

Все следили за танцем. Даже вымуштрованные официантки прекратили обслуживать гостей и стояли, перешептываясь. Граф и актриса составляли блестящую пару.

Ямада отметил с умеренной долей восхищения перемену в друге. Ито двигался с небрежной уверенностью, все ближе притягивая талию дамы к себе. Ямаде за всю жизнь никогда не приходилось танцевать. На мгновение он представил себе, что это он стоит посреди танцпола, сжимая в объятиях эту красивую женщину. Ито был прав: