Весь день Яшма, обеспокоенная поведением Ханчхоля, отрешенно играла сцену за сценой. Когда съемки завершились ближе к вечеру, коллега спросил:

– Не хочешь отведать чего-нибудь горяченького после всего этого? Может быть, сходим и поедим вместе удона?

В привлекательных глазах актера мелькнул замечательный нервный огонек. Его элегантный шерстяной костюм был безупречно сшит и отглажен. Она смеялась про себя, что костюм вполне мог бы держать форму и без владельца. Но в конечном счете актер был в ее глазах просто очень милым мужчиной.

– Благодарю, но сегодня я никак не могу, – ответила Яшма, сильно покраснев. – У меня уже есть планы. Может быть, как-нибудь в другой раз? – Надевая бледно-голубое пальто с воротником из кроличьего меха, она отметила, как партнер по фильму силился скрыть разочарование. Ее охватили в равной мере сочувствие и ликование. Она поклонилась ему и села в такси, которое отвезло ее к вилле Лилии.

– Как долго мы не виделись! Да ты совсем замерзла! Скорее заходи в дом!

Лилия лично встретила Яшму у ворот. Рука подруги приветственно легла ей на спину. Они так редко проводили время вместе. Последний раз Яшма бывала у Лилии дома несколько месяцев назад. Лилия неожиданно позвонила и предложила вновь встретиться, и она приняла приглашение. Обе чувствовали себя несколько скованно в компании друг друга, но, как всегда бывает со старыми друзьями, всеми силами пытались смягчить ощущение натянутости.

– А где Сонми? Как поживает твоя малютка? – поинтересовалась Яшма, поглядев по сторонам в поисках дочери Лилии. Девочке едва исполнилось три года. Оказалось, что Сонми отправилась на прогулку со своей няней. У матери было умиротворенное выражение лица родителя, освобожденного на некоторое время от забот о своем малыше.

– Тебе очень повезло не иметь детей, Яшма, – заметила в привычно-фамильярной манере Лилия, когда они устроились у нее в комнате. – Не то чтобы я не любила дочь, я для нее готова на все, но… Я соскучилась по былой жизни, по сцене, по выступлениям…

– Но ты же можешь к ней вернуться в любой момент? Твои записи звучат во всех заведениях. – До рождения Сонми Лилия успела записать несколько песен, которые сделали ее известной в каждой корейской семье. Пластинки принесли ей неплохой доход, а директору Ма – еще больший куш.

– В самом деле? Впрочем, я и должна последней обо всем узнавать. Целую вечность не развлекалась. – Лилия вздохнула. – Знаешь, Яшма, а я скучаю по старым добрым временам… У тебя нет такого чувства? Тогда все самое замечательное было достижимо. А сейчас… Я даже не знаю. Я просто… – Она запнулась. – Я просто стараюсь не вешать носа.

– Я тоже скучаю по прошлому. Мы все тогда были в чем-то чище и проще. – Яшма сдержала слезы, навернувшиеся на глаза. Она подумала о Лилии, Ханчхоле и всех других людях, которых она когда-то любила в абсолютной уверенности и без опасений, что они доставят ей хоть какую-то боль. Но даже Чонхо тихо ускользнул от нее, и она сожалела теперь, что не смогла быть ему лучшим другом. Лилия потянулась вперед и потрепала ее по руке. Яшма рассмеялась. Подступившие к глазам горючие слезы были в чем-то исцеляющими.

– Есть идея, – сказала Яшма, шмыгая носом. – Почему бы нам не сходить куда-нибудь прямо сейчас? Если уж быть совсем откровенной – мне не помешало бы выпить.

Лилия сопротивлялась предложению лишь долю секунды. Она на самом деле была только рада выйти в свет. Тихонечко напевая себе под нос, она уселась перед туалетным столиком, уставленным всевозможными пудрами и румянами. Лилия никогда не блистала красотой, но она по-прежнему выглядела очень молодо. У нее была такая же модная стильная стрижка, что и у Яшмы: волосы до уровня плеч, подвитые щипцами. Такой образ подходил чертам ее лица.

Няня и Сонми вернулись, как раз когда она подбирала себе одежду на выход. Яшма отметила, что дочь Лилии сложно было назвать миленькой, но сразу почувствовала укол вины за то, что такая мысль пришла ей в голову, и разыграла чрезмерное восхищение ребенком. Няня предложила Сонми поздороваться с гостьей. Девочка лишь поднесла пальчик к губкам и смерила комнату настороженным взглядом, который Яшме показался не внушающим любви.

Лилия рассеянно заметила:

– Она совсем тихоня. Очень уж вежливая. Никогда не плачет у меня на виду. Как-то раз она упала, когда нянечка была далеко, и у Сонми жутко исказилось лицо, поскольку она всеми силами пыталась не дать волю слезам.

Услышав это, Яшма решила демонстрировать по отношению к Сонми искреннюю нежность и поцеловала ее в самую макушку. Лилия слегка потрепала волосики ребенка, необрезанные и почти что прозрачные, наподобие покрытых росой шелковистых паутинок.

– Да-да, моя хорошая… Пора и баиньки, – проговорила она, отправляя поскорее дочь и няню прочь.

Вечер выдался ветреным и облачным. Лилия выбрала шелковое платье каштанового оттенка, шляпку-клош и темно-зеленое пальто, смотревшееся по-осеннему роскошно на фоне серости, которая ожидала их на улице. Лилией владело желание быть всегда идеально одетой по погоде. Яшма уже надевала туфли, а Лилия вдруг задержалась у столика, чтобы свернуть себе самокрутку. Она наполовину выкурила папироску, прежде чем заметила нетерпеливое раздражение Яшмы.

– Это по большей части табак и совсем немного опиума. Чтобы хоть чуть-чуть расслабиться, – сказала она. – Хочешь попробовать?

– Нет, мне и так нормально. Такими темпами мы здесь встретим полночь, – заметила Яшма. Лилия осторожно затушила сигарету в пепельнице.

Когда они наконец-то отправились в путь, на улице уже орудовал хриплый ветер, разносивший в разные стороны пустые ведра, выставленные у колодца, и весьма основательно трепавший служанок, спешно срывавших развешанное на бечевках белье.

В Сеуле работало бесчисленное множество кафе, каждое из которых имело свой собственный круг завсегдатаев. Предприниматели и перешедшие на сторону Японии аристократы собирались в кафе «Вена», националисты – в «Террасе», коммунисты – в «Желтой лошади», студенты и художники – в «Гитане». Для японцев существовали отдельные кафе, где заправляли их соотечественники. Приближенные к светскому обществу особы же стекались в кафе «Зов моря», которое открыл юный поэт, выходец из буржуа. Получивший блестящее образование молодой человек, будучи сыном прояпонски настроенного землевладельца и одновременно деятелем искусств левацких взглядов, искренне верившим в свободную любовь, привлекал в свое заведение самых интересных людей изо всех слоев общества. Яшма лично была знакома с владельцем «Зова моря», и именно туда она повезла подругу.

– Прелестное заведение, не правда ли? Отсюда все у нас будут как на ладони, – заявила Яшма Лилии, когда они удобно устроились на кожаных диванчиках багряного цвета. Подлетевшей к ним хорошенькой официантке она заказала два