– Да, пан Пчинский, – сказал он. – Скорее всего, какой-то наркоман.

Начальник с загруженным думой лицом поспешил удалиться из кабинета.

– Черт, кто же он такой на самом деле? – спросил прозектор у группы. – Ни документов при себе не имел, ничего.

– Отпечатков в базе тоже пока не нашли, – дополнил Ласкин.

– Кристоф, – обратился Новотный, – у тебя осталась копия дактилокарты, которую ты стащил из судебного архива? Та, что нашлась в деле Карела Дворжака…

Адлер неуверенно кивнул.

– Господи! – воскликнул Куроки. – Вы что-то стащили из суда!?

Адлер недолго посомневался и кивнул еще раз.

– Хорошо, что Пчинский этого не услышал, – продолжил Куроки. – Даю Вам 5 минут, чтобы найти дактилокарту и притащить ее нам.

Получив заведомый листок, Ласкин сравнил его с отпечатками, которые лично снял с трупа подозреваемого, затем торжественно подтвердил то, о чем все итак догадывались:

– Господа, перед нами Ладислав Дворжак.

* * *

Миновало 3 дня. К четвергу Новотный понял лишь то, что запутался окончательно. Повторное обследование автозака, на который напал маньяк, не дало результатов. Никто так и не смог объяснить, как именно Ладислав Дворжак оказался в машине, разве что он умел проходить сквозь стены. Или же он мог тайком пробраться в камеру для транспортировки и просидеть в ней около суток в ожидании подходящего момента, что тоже маловероятно. После очередной проверки Новотный вспомнил цитату из «Ключей Соломона» о том, что высшие демонические силы способны преодолевать пространство и время. В итоге в рапорте появилась скупая фраза: «В ходе проведения следственно-оперативных действий конвой подвергся нападению подозреваемого». Этим пришлось ограничиться.

Участие в раскрытии подобного рода преступлений в большинстве случаев грозило неминуемым представлением к награде. На худой конец – оно прекрасно дополняло послужной список. Из-за этого коридоры центрального отдела в обеденный перерыв напоминали автобусы в час пик. Проходя по ним, Адлер узнавал лишь половину сотрудников, встречающихся на его пути.

Он успел побывать на улице Рогожника четырежды, занимаясь опросом соседей. Все, как один, утверждали, что «неизвестный хорошо одетый мужчина» – лучший сосед на свете, и что полицейские ошиблись на его счет. Он никогда не отказывал в помощи, будь то починка кровли или прогулка с соседской собакой. Одна девушка даже дважды просила его посидеть со своей малышней – он охотно соглашался за скромное вознаграждение. Ее дети его обожали. А когда на город обрушились известия о некоем «Черном человеке», он регулярно выручал, провожая соседей от остановки до дома.

Документы на столе селекторного зала собирались в отдельные группы, компоновались для сшива, готовились направиться в суд. Группа собиралась вместе все реже и реже. Новотный присмотрел новое дело, по его мнению, тривиальное: исчезновение замужней дамы. Он лишь раз пересекался с ее супругом, когда тот подавал заявление в дежурную часть, и уже тогда понял: рано или поздно этот тип сознается под давлением улик, а то и сам явится, чтобы написать явку с повинной. А все потому, что чаще всего жен похищают мужья.

Вечером четверга Адлер, сидя в селекторном зале, заканчивал с заявлением о замене неисправного табельного оружия. Новотный, пользуясь отсутствием посторонних, сел рядом, положив ноги на стол.

– Слышал новости? – спросил он. – Вчера Пчинский подал прошение о выходе на пенсию по выслуге лет.

– Думаешь, все серьезно?

– А то! Он сегодня открыл больничный. Промаринуется еще дома месяц и все, поминай, как звали. Кстати, на его место с сегодняшнего числа временно исполняющим обязанности назначен Куроки. Говорят, с последующим вступлением в должность.

– Рад слышать, что хоть кому-то с этим делом повезло, – сказал Адлер, не отрываясь от заявления.

– Кстати, у него сегодня первое интервью с журналистами, буквально… сейчас. Пресса все еще требует назвать имя маньяка. Может, глянем?

– На чем?

– Новотный указал на большой телевизор в углу.

– Я думал, это проигрыватель для служебных записей…

– А зачем, по-твоему, к нему подведено кабельное?

Адлер откинулся на стуле и несколько секунд смотрел в черный экран. Сложив руки на груди, он недовольно сказал:

– А почему мы им раньше не пользовались!?

В телевизоре новоиспеченный начальник отдела Куроки смотрелся серьезно и сдержанно, отвечая на вопросы, как и полагается: уклончиво и односложно.

– Нам не удалось установить личность подозреваемого, – заявил он, – но главное, что нам удалось обезвредить этого человека. Больше он никому не навредит.

– А что по поводу Дауда Бенеша? – спросила журналистка.

На мгновение Куроки замялся, затем тоскливо сказал:

– В последнее время он был нашим внештатным агентом. Дауд Бенеш взял на себя ответственность временно стать подозреваемым в этом не простом деле с одной целью: чтобы истинный преступник, почуяв безнаказанность, совершил ошибку. Так и получилось. Но, к сожалению, маньяк успел выследить Дауда Бенеша. Сейчас весь центральный отдел скорбит об этой потере, равно как и о семьях, понесших невосполнимую утрату от деяний преступника.

– Вы потратили много ресурсов на этот спектакль с Даудом Бенешем в главной роли. Вы ведь не пытаетесь выгородить виновного?

Куроки пронзил взглядом стоявшего аккурат с телекамерой журналиста. Назрел конфликт.

– Кажется, Ваша газета – одна из тех, кто публиковал информацию до того, как мы успевали ее проверить. Да что Вы, лично, знаете о таком понятии, как «вина»? Еще раз оскверните имя добросовестного человека – в судебном порядке добьюсь отстранения Вас от Вашей профессиональной деятельности за клевету.

Осознав, что сказал лишнего на камеру, он извинился и сообщил о необходимости возвращаться в отдел.

Новотный убавил громкость телевизора.

– Кажется, вышло не очень, – сказал он. – Я вот думаю, а правильно ли мы поступаем?

– Ты о чем? – уточнил Адлер.

– Что, если люди и раньше сталкивались с монстрами, но каждый раз предпочитали об этом умалчивать?

Только услышав эту мысль, Адлер понял, что она будет преследовать его до конца дня. Или дольше.

Глава 39: Выходной

Настал вечер субботы. Адлер закрыл окно селекторного зала, избавив себя от назойливого шума гуляющей улицы, и уселся переделывать отчет о перестрелке, устроенной им в доме убийцы. По просьбе Куроки, теперь в отчете значилось четыре выстрела, три из которых, как было установлено, попали в стену и оказались в отчете баллистиков, и лишь одна пуля достигла указанной цели. Перечитывая написанное, Адлер столкнулся с мыслью: не заставят ли его теперь еще и пересдавать нормативы по стрельбе? Ведь в предыдущей версии он указал тринадцать попаданий в цель из шестнадцати, что весьма неплохо, а вот результат один из четырех – на практике это неуд.

После этого он ознакомился с новым заключением судмедэксперта местного помола Феликсом Гилевским. В графе «причина смерти»