Рука Адлера скользнула по его влажному лбу и медленно съехала вниз. Следующее он произнес сквозь пальцы:

– Мы не все проверили.

Новотный уже было откинулся в кресле, заняв удобное положение, но слова собеседника заставили его поднять голову.

– Ты о чем? – спросил он.

– Мы не проверили версию, в которой Черный человек – это Черный человек.

– Кто? Монстр что ли?

Новотный усмехнулся, покачивая головой.

– Беру свои слова обратно: Бенеш не псих, ты – псих.

– Старик Алистов мне сказал: чтобы поймать призрака придется сперва в него поверить. Тоже самое говорил и сам Дауд Бенеш.

– Подозреваемый и выживший из ума старик – не лучшие свидетели.

– А ты просто подумай, что это может дать.

Новотный приоткрыл рот, готовясь сказать нечто язвительное, но сдержал себя в последний момент. Он согласился скорее из уважения, нежели потому, что эта идея показалась отличной. – Ну, давай представим, что все эти сказки о призраке – правда. Значит именно Черного человека видела чекнутая Помалинова и свидетель Марк.

– Как и напуганный до смерти мальчик Штепан со своим другом Мартином, которого нашли насмерть замерзшим. Что, если на самом деле это дело рук Черного человека?

– Кажется, наш прозектор Феликс Гилевский указал в отчете, что смерть мальчишки наступила в результате несчастного случая.

– Верно, по отчету Мартин ударился головой во время погони. При этом он был чем-то явно напуган, – Адлер раскопал заключение патологоанатома и поднял листок на уровень глаз. – Кто такой Черный человек?

– Псих, маньяк, кто же еще?

– Один из основных признаков психического расстройства – отрицание своего безумия. Это для нас он псих, для всех псих, но не для него самого. Спроси себя: что он делает?

– Охотится на людей, – задумался Новотный.

– Вот именно, а что делает охотник, заметив преследование волков?

– Сбрасывает добычу?

– Вот именно.

– Это лишь очередная догадка, ведущая в никуда, как и все остальные.

Новотный поправил стопку на углу стола. Он испытывал необходимость оставить на своем месте порядок, но только в конце рабочего дня, перед уходом домой.

– Может и так, – сказал Адлер, поднявшись и подойдя к окну с приоткрытыми ставнями. – Может и так.

С улицы донеслось стрекотание первых весенних птиц. Легкий ветер занес в кабинет теплый воздух и запах ранней весны. Внизу люди, занятые собой, готовились встретить выходной пятничный вечер: кто в пьяном угаре в баре, кто – дома, в кругу семьи. Город умел отдыхать, только Адлер не мог вспомнить, что значит это слово. По крайней мере, именно так сейчас казалось ему.

От ветра зашептались деревья. К ним присоединился шепот Адлера. Новотый замер, вслушиваясь в его слова.

– Все кончено, – с тоской произнес тот. – Ты победил. Нам тебя никогда не найти.

Адлер затворил окно и увидел в нем свое отражение на фоне карты с отметками мест преступлений. Он словно парил над городом, лежа на облаке, а мысли в его голове толкались, скакали, сменяя друг друга. Он изо всех сил попытался сосредоточиться и разом их всех оседлать.

– Мы уже вечность ищем тебя, но тебя нет нигде. А все потому что ты осторожен, ты не оставляешь улик.

Глядя в окно, он видел все сразу: и вздорный город, полный беспечных людей, и его изнанку – фотографии мест преступлений. И себя где-то посередине. Каждый в этом мире был потенциальной жертвой маньяка.

Его взгляд зацепился за линию света, соединяющую берега Влтавы. Карлов мост.

– Ты неуловим словно призрак, но я знаю, ты существуешь. Ведь они видели тебя: и Помалинова, и Марк, и мальчики – все они видели твое лицо. И ты бы с легкостью мог избавиться от лишних свидетелей, ведь ты сильнее, но ты оставил их в живых. Всех, кроме одного, – голос следователя становился все громче и громче, сдерживать себя он больше не мог. – Все они видели твое лицо, но так и не смогли тебя опознать.

Он вскинул руки и резко смолк. Мысль, к которой он стремился, догнала его сама спустя мгновение:

– Так ты поэтому избавился от мясника Томаша? Так ведь, дорогой? Ты сам к нему явился, потому что он знал, кто ты? «Жил по ночам под мостом…» – детские сказки. Он знал, кто ты на самом деле, я прав!? – Адлер сбавил пыл. – А с другой стороны – мы тоже это знаем, но толку от таких знаний – ноль. А значит, мясник не просто знал тебя в лицо. Он знал… знал, как тебя найти. Верно?

Заинтересованный его полетом мысли Новотный подключился к разговору:

– Мы просмотрели все в доме мясника Томаша. Никаких записей он не вел. Даже если ему что-нибудь и было известно, то унес это в могилу. Мы все проверили.

– Да, но он мог рассказать это кому-нибудь еще. Соседям, к примеру, – возмутился Адлер и тут же усомнился своей догадке. Ему вспомнилось, как соседка Помалинова отзывалась о мяснике Томаше, как о рассказчике с сомнительной репутацией. – Даже если так, едва ли ему хоть кто-то поверил, – смирился он. – Призрак под мостом. Какое ребячество. В такое способны поверить разве что… пара мальчишек.

Удивленный Новотный приподнялся.

– Что, очередные пустые догадки, пан Новотный? – спросил Адлер. – Но ведь мы можем это проверить…

Поиски контакта в записной книжке увенчались успехом. Убедившись, что мать потерпевшего мальчика Штепана записана, как «Мать потерпевшего мальчика Штепана», следователь набрал номер. Послышались гудки.

– Пани, Вас беспокоит полицейский Кристоф Адлер. Я расследую одно преступление, и есть все основания полагать, что Ваш сын Штепан стал случайным свидетелем. Не могли бы Вы позвать его к телефону… понятно… ясно, а не могли бы Вы его разбудить? Да, дело срочное. Нет, до завтра не подождет. Да, уже давали показания, но мне нужно задать еще один вопрос.

Женский голос в трубке оказался столь громким, что просочился в кабинет, оставаясь при этом неразборчивым.

Адлер старался хранить хладнокровие сколько мог, но в итоге сорвался:

– Послушайте… да послушайте же Вы, наконец! Да, Вы вправе написать жалобу, но, если хотите знать, удовольствия от разговора с Вами я тоже не получаю. И мне самому было бы много проще Вас не тревожить, и я не гарантирую, что после моего вопроса Вашему сыну не начнут снова сниться ночные кошмары, но если Вы не соизволите привести своего сына к телефону сейчас же, – он выразил интонацией последнее, – то эти самые кошмары для какой-нибудь ни в чем не повинной девушки станут реальностью! Так что будьте добры: позовите уже его к телефону, – он сделал глубокий вдох и преспокойно добавил. – Хорошо, пани, я подожду.

Спустя несколько секунд Он,