себя в порядок и попробуй поспать. Жду тебя в отделе в 15.00. Там и продолжим.

– Зачем?

– У нас еще много работы.

– А зачем мы вообще работаем?

– То есть?

– Наша работа заключалась в том, чтобы остановить похищения, а этот… – он не смог подобрать слово, – он завершил список. Он похитил всех, кого собирался, и мы не спасли никого. Он победил, мы проиграли, так зачем вообще надо было работать?

Заместитель вздохнул и приблизился, достал из кармана бумажник.

– Думаете, я в него часто смотрю, опасаясь, что мне не хватит денег на проезд до дома? – спросил он, показывая содержимое. В одной из вкладок, сразу за служебным удостоверением – фотография счастливой семьи: Уильям Куроки с женой в окружении четырех дочерей. – Старшей двадцать два, а младшая в этом году пойдет в школу. Помню, я как-то подумал, что им придется жить в мире, безопасном ровно настолько, насколько безопасным его сделаю я. И только подумав об этом, я понял, что никогда не смогу уволиться. Что до тебя – возможно, ты не был бы столь самокритичен, если бы хоть иногда заглядывал в свой чертов телефон. Жду завтра в отделе, – сказал он, выходя из комнаты.

Адлер вынул телефон, последнее непрочитанное сообщение гласило: «Мы нашли Мишу Самсонову в одной из комнат. Живую. Ее здоровью больше ничего не угрожает».

Глава 37: Ботиночки

К трем часам дня Новотный успел не только поучаствовать в опросе соседей, но и помочь с заполнением протоколов экспертиз.

Сейчас он сидел в мягком кресле руководителя селекторного совещания, почесывая затылок колпачком шариковой ручки. Его глаза слипались. Но как только он их смыкал, перед ним всплывала картина бурой от крови грязи, в которой ворочались свиньи.

Минувшей ночью двое молодых оперативников, направленных из другого отдела в качестве при´данных сил, отказались идти за Новотным вглубь дома убийцы даже под угрозой увольнения из-за служебного несоответствия занимаемой должности. Заступая на типичное ночное дежурство, они не рассчитывали столкнуться с подобным. Новотный понимал это, потому упрекать не стал. Ждать появления кого-то из своих ему не хотелось. Он приказал при´данным развесить вокруг дома заградительную ленту и начал обход дома сам.

Вскоре он обнаружил Самсонову, по доносившемуся из комнаты шуму. Сложно сказать, кто из них этой встрече удивился больше.

– Вы кто? – спросил следователь, обегая взглядом ее маленькую комнатушку: наглухо забитое окно, стеленный поверх кровати напольный ковер вместо пледа и поднос с едой.

– Меня зовут Миша Самсонова, – робко ответила она, отводя взгляд. – А Вы?

– Я из полиции.

Она вздрогнула.

– Он похитил меня и держал здесь с понедельника. Я слышала выстрелы. Скажите, он…

– Да, – кивнул следователь. – Вы в безопасности.

Самсонова бросилась к нему на шею и зарыдала. Новотный успокаивал ее вплоть до приезда врачей. Перед тем, как провести ее к выходу, попросил завязать глаза, сказав, что так надо.

Список Дворжака включал в себя 14 женщин, но в одной из комнат следователь нашел сваленные грудой комплекты одежды и аксессуары, принадлежавшие, по меньшей мере, трем десяткам людей. Он чувствовал, что пострадавших может быть еще много больше. Из всей этой кучи ему больше всего запомнились крошечные лакированные ботиночки 32 размера. Крепкий телом и духом мужчина едва сдержал слезы, когда понял, что эта пара обуви помещается в его ладони. Ему осталось надеяться, что принадлежит обувь взрослой женщине с по-детски маленьким размером ноги. В ту же секунду он решил, что будет придерживаться именно этой версии, если ботиночки так никто и не опознает.

Настенные часы селекторного зала показывали три-ноль-пять. Вошедший в помещение Адлер выглядел устало, но на удивление опрятно.

– Ты как? – с ходу спросил Новотный.

– Спасибо, пойдет, – отмахнулся тот. – Полагаю, Все ждут от меня отчет, начну с него.

– Отчет об израсходованных боеприпасах, – пресно пошутил следователь и даже сам не улыбнулся.

– К слову об оружии: мой пистолет вчера ночью заклинило. Какая-то проблема с магазином. Есть образец письменной формы заявления на замену табельного?

– Сейчас найду. Не зря же я учился на сыщика.

Адлер порыскал по столу глазами, выискивая место, где можно присесть.

– Эй, – позвал его Новотный и подождал, когда их взгляды соприкоснутся. – Я рад, что ты справился.

– Спасибо.

– Понимаю, работа не благодарная…

– Знаю, – продолжил Адлер его мысль. – Но кто-то должен ей заниматься.

– Кстати, Куроки назначил тебе встречу с нашим психиатром на понедельник.

– С психиатром?

– Или с психологом. Я в этом не разбираюсь. Слышал, тебе уже рассказали о Самсоновой, но следует знать еще кое-что: в том доме я нашел еще один не начатый список, из областной гинекологической клиники. В том списке за декабрь еще 26 женщин.

Глава 38: После грозы

Патологоанатом Феликс Гилевский обещал дать заключение к пяти вечера. Союз из Куроки, Адлера, Ласкина и Новотного оккупировал все пространство перед прозекторской к назначенному времени. Измотанные работай, они предпочли хранить молчание, лишь изредка переглядываясь.

Вскоре к ним присоединился и начальник Пчинский. За весь день он уже успел наслушаться от сотрудников слухов о живых мертвецах. Подобные сказки нередко можно было услышать от излишне впечатлительных посетителей, но не от полиции, потому он решил во всем разобраться сам.

Из прозекторской показался отрешенный Гилевский. Он жестом пригласил всех внутрь.

– Ну что, скажете? – скептически настроено спросил Пчинский, указывая на бледное тело высокорослого шатена, лежащее на операционном столе.

– Неопознанный подозреваемый возрастом около 30 лет, рост двести шесть, вес девяносто шесть килограммов. Смерть наступила от… – пробубнил он и задумался он, глядя на лампу.

– Помимо того, что он мертв, пожалуйста, – поторопил начальник.

– Я нашел в его теле более десятка пуль, выпущенных из пистолета, калибром в девять миллиметров.

– Не удивительно! А все потому, что наш юноша Адлер предпочитает не задерживать подозреваемых для допроса, а делать из них решето. Кристоф, – обратился он к следователю. – Возможно, мне стоит назначить расследование по поводу неосторожного обращения с огнестрельным оружием, иначе Вы когда-нибудь застрелите либо себя, либо посторонних.

– Пан Пчинский, Вы не поняли, – перебил судмедэксперт. – Пуль десять, а пулевое отверстие одно.

Пчинский нахмурился.

– Ну что за глупости. Вы держите меня за дурака?

– Взгляните сами.

Пчинский внимательно осмотрел аккуратный разрез на груди мертвеца, убедился в отсутствии следов огнестрельных ран на внутренних органах, периодически отвлекаясь на емкость для вещественных доказательств, которую по привычке все называли «пулеулавливателем». После перешел к рентгеновскому снимку, на котором отчетливо виднелись застрявшие внутри тела пули.

– Он что, – тихо произнес начальник, – наркоман какой-то?

– Ни разу не встречал наркомана, который употребляет свинец, – подключился Новотный.

Куроки бросил на