Мы с Томусей растерянно переглянулись. Нам с подругой небыло никакой необходимости уезжать из Москвы, хотели сделать приятное детям,вот и вывезли их на воздух, а что получилось? Да, дышится тут намного лучше,чем в столице, но на этом хорошее кончается, остальное ужасно. Помытьсяпроблема, в туалет сходить тоже, еды не приготовить, телевизор не посмотреть,компьютер не включить, сплошные неудобства, которые мало компенсируются свежимкислородом. И потом, если баллон с газом мне слабо докатить до дома, а электричествовыключают на три дня сразу, то детям придется питаться кое-как, а я отнюдь неуверена, что это полезно для здоровья. Похоже, что, прочистив легкие, Кристя иНикитос испортят желудки. Да и мужья наши не спешат в деревню, никому не охотажить в Пырловке.

– Перестаньте выть! – крикнула Лена. – Большие уже длякапризов.

– Картошки хочу, – не сдавалась Кристя.

– Ну и пожарят тебе, если сама не способна, – фыркнула Лена,– здоровенная верста вымахала, а руки к заднице пришиты.

– Мне нетрудно приготовить ужин, – быстро сказала Томочка, –только не на чем!

– Так на печке, – предложила Лена, – вон она стоит, русскаяпечь.

– Никогда на такой не готовила, не сумею, – призналасьТамара.

– А тут и нечего уметь, – засмеялась соседка, – разжигаешьогонь, вон сверху железка, это, считай, конфорка, как нагреется, вперед и спесней.

– Чем ее топят? – заинтересовалась я.

– Дровами.

– А где их берут?

– В сарай иди, – посоветовала Лена, – он в огороде.

Кристина и Никитос, разом замолчав, слушали наш разговор.

– Ну и здорово! – обрадовалась я. – Сейчас натащу поленьев.

В небольшом сарайчике, притулившемся у забора, нашлосьнесколько круглых обрубков, довольно больших и широких. Поднатужившись, я схватилаодин и, сопя от напряжения, едва доперла его до избушки.

– Ты чего приволокла? – захихикала Лена.

– Дрова, – вздохнула я, с шумом роняя бревно на пол, –сейчас засунем его в печку, подожжем и начнем кашеварить.

– Ну городские, ну тупые, – затрясла головой Лена, – прямпсихи! Кто ж такое запаливает? Наколоть надо!

– Чем? – мрачно поинтересовалась я.

– Топором, – пояснила Лена, – волоки взад, бери колун ибыстренько так, тяп, тяп, наколи дровишек, ясно? Из этой здоровенной дуры штукдесять полешек выйдет!

Я вернулась на исходную позицию, установила в центредеревяшку, больше смахивающую на пень от секвойи, огляделась по сторонам,увидела топор и приступила к колке дров.

Естественно, я многократно видела, как подобное делаютдругие люди. В детстве, живя летом у матери Раисы, я наблюдала, как старухаловко справлялась с разделкой дерева. Она высоко поднимала топор, с силойопускала блестящее лезвие на чурбан, и от того самым волшебным образомотскакивали куски. При этом старуха громко крякала, а потом говорила:

– Вот и разлетелся на полешки, собирай. Вилка, да складывайровно, шевели руками, лентяйка, вишь, бабушка в раж вошла, ща все переколет.Эх, прости меня, господи, грешную. Хряк, хряк, хряк…

Вспомнив детство, я приободрилась. Если уж глубоко пожилаяженщина играючи справлялась с этой задачей, то я сейчас за десять минутуправлюсь.

Поплевав, как бабка, на ладони, я схватила топор иудивилась. Однако он тяжелый. Уцепившись покрепче за полированную ручку, я совсего размаха тюкнула по чурбану, но от того не отвалилось даже щепочки. Яснова вознесла колун над головой и, вложив в удар всю силу, опустила его начурбан.

Чмок! Лезвие воткнулось в дерево, но опять не раскололось. Япопробовала вытащить топор, но тот вцепился в чурбан, словно крокодил в кусокпадали.

Потерпев неудачу, я решила не сдаваться и попыталась, какбабка, высоко поднять топор с чуркой над головой. Самое интересное, что мне этоудалось ровно на пять секунд, потом руки подломились, колени согнулись, и яшлепнулась оземь. Топор вылетел из неподатливого куска дерева, не отколов отнего ни одного полена. Заскрипев зубами, я вскочила на ноги.

Что за чертовщина? Может, тут, в сарае, складированы останкитак называемого железного дерева, суперпрочного, которое не поддаетсяраспиловке? Кстати, нет ли рядом пилы?

Ножовка нашлась сразу, висела мирно на гвозде.

Я сдернула ее и смахнула пот со лба. Ну, держись, пеньмерзкий, сейчас от тебя камня на камне, вернее, щепки на щепке не останется!

Примерившись, я стала водить пилой поверху цилиндра. Вжик,вжик, вжик… Никаких опилок! Ножовка не собиралась вгрызаться в древесину.

Сцепив челюсти, я нажала на ручку. Зубья вонзились в чурбан.Почувствовав себя Наполеоном, стоящим на Поклонной горе, я, переполнившисьвосторгом, вновь налегла на ручку. Ох, не зря мне в голову пришло сравнение симператором Бонапартом, потерпевшим в 1812 году сокрушительное поражение. Пила,вздрогнув еще раз, перестала слушаться меня. Я дергала ее из стороны в сторону,пыталась тащить вперед, потом назад. Снова толкала от себя, тянула к себе…Результата чистый ноль. Зубья засели в пне намертво.

Я что есть мочи пнула чурбан ногой, но никакого моральногоудовлетворения от этого не получила. Ну и что теперь делать? Вернуться визбушку и честно признать: простите, ничего не вышло? Нет, это выше моих сил!

И тут взгляд упал на ящик, набитый ржавыми, очевидно, никомудавно не нужными инструментами.

Сверху лежало долото.

В полном восторге я схватила его, потом, порывшись средижелезок, нашла молоток и приступила к работе. Молотком я стучала по ручкедолота, приставленного к чурбану. Раз, раз, раз, крак! От деревянного монолитаотвалился кусочек дерева размером со спичечный коробок. Не описать словамиохвативший меня восторг, вот оно, первое полено, произведенное собственноручно.

Воодушевленная невероятным успехом, я удесятерила усилия идовольно скоро наковыряла целую гору кусочков причудливой формы, размер,правда, у них был почти одинаковый, самый большой мог сравниться с моиммобильным телефоном. Страшно довольная собой, я стала сгребать «дрова». Вот онокак!

Никогда нельзя сдаваться, нужно искать все новые и новыерешения проблемы, и в конце концов вы справитесь с любой, казалось бы,непосильной задачей.