серебряного флота, все земли и воды к северу от Панамы оставались небезопасными. На западном побережье Мексики не было ни одной испанской пушки. Бесконечно обсуждались планы строительства форта в Акапулько для сдерживания пиратов и охраны испанских активов, но ничего так и не построили. Миллионы песо, добытых или украденных Испанией, могли стать легкой добычей для Дрейка и его преемников. В Карибском бассейне Испания защищала свои интересы более успешно, но Испанская империя стала слишком большой и неповоротливой, чтобы противостоять ловкому и решительному противнику, каким была Англия.

Что касается Елизаветы I, она твердо вознамерилась оставить себе то богатство, которое Дрейк украл у испанцев (а испанцы, в свою очередь, украли у коренных народов обеих Америк). Ни о каком возмещении речи не шло. Добыча была необходима для существования Англии и, что не менее важно, трона Елизаветы.

После возвращения Дрейка Мендоса с негодованием написал королю Испании 16 октября 1580 г.: «Он пришел сюда, чтобы увидеть королеву, и провел с ней, я уверен, более шести часов [шесть часов!]. При этом присутствовали только лорд Берли, [граф] Сассекский, адмирал, королевский кастелян Джеймс Крофтс и секретарь Уилсон. Они приказали составить документ, согласно которому все деньги должны быть учтены, переданы во владение королеве и помещены в лондонский Тауэр».

Кроме того, Мендосу очень беспокоила вероятность того, что Дрейк мог совершить кругосветное плавание. «Они тщательно скрывают, каким путем вернулся Дрейк», – писал он. По его оценкам, английский пират вернулся с командой из 45 человек, и «королева приказала окружить этих людей всяческой заботой и не позволять им слишком объедаться, чтобы они не заболели. Они под страхом смерти поклялись не раскрывать никому маршрут своего плавания».

В целом наблюдения и выводы Мендосы верно отражали картину, за одним примечательным исключением: он утверждал, что Дрейк «вероятнее всего, вернулся обратно через Магелланов пролив». В таком случае это означало, что он не совершил кругосветного плавания – он просто доплыл туда и обратно, по пути совершая набеги. Мендоса «послал своих людей в Плимут, чтобы разузнать подробности у людей, побывавших в этом плавании». Как только они это сделают и станет известна правда, он обещал тут же сообщить всё королю.

Пытаясь дискредитировать Дрейка, Мендоса убеждал короля, что Эль Драке был вовсе не таким искусным мореплавателем, как казалось: «Дрейк утверждает, что если бы не два португальских лоцмана, взятые с одного из кораблей, которые он разграбил и потопил у берегов Бразилии на обратном пути, он никогда не завершил бы свое плавание. Он передал королеве путевой дневник, в котором описано все, что произошло за три года его отсутствия, и очень длинное письмо об этом».

С учетом ужасного (с точки зрения Испании) положения дел «следовало бы отдать приказ не щадить ни одно иностранное судно в Испанской Индии и в Португальской Индии, но отправлять каждое из них на дно, и ни души на борту не оставлять в живых, – писал Мендоса из Лондона 15 октября 1580 г. – Это единственный способ помешать англичанам и французам отправиться в эти места грабить, ибо в настоящее время не осталось, кажется, ни одного англичанина, который не собирался бы предпринять подобное плавание – так все они воодушевлены возвращением Дрейка».

Среди поднявшейся суматохи Мендоса не мог заставить себя признаться своему королю и, возможно, даже самому себе, что Дрейк все-таки сумел успешно завершить полное кругосветное плавание.

Конфиденциальная встреча Дрейка с королевой привлекла к его плаванию слишком много ненужного внимания. Редкий советник пользовался таким неограниченным доступом к Елизавете I. При дворе истинные масштабы его успехов ни для кого не были секретом, однако широкая публика по-прежнему почти ничего не знала о достижениях Дрейка. Дневник, о котором упоминал Мендоса, – личный отчет Дрейка о кругосветном плавании – безвозвратно утерян вместе со всеми секретами и сюрпризами, которые он поверял его страницам. Но сокровище осталось, и вместе с ним – огромное чувство облегчения.

Сам того не сознавая, Дрейк (вернее, золото, серебро и драгоценности, которые он привез с собой) спас Елизавету I от гибельного брака и одновременно спас ее трон. Если бы он вернулся позже, все могло сложиться иначе. Возможно, к тому времени она уже вышла бы замуж за католика – герцога Алансонского, а значит, поставила бы под угрозу автономию Англии. Король Филипп II и папа римский наверняка пришли бы в восторг – Англия переходила в их сферу влияния. Протестантское восстание под предводительством Елизаветы зачахло бы. Но вместо этого Елизавета сохранила трон, и Англия продолжала идти собственным путем, который в конце концов привел ее к империи. Так Дрейк внес свой случайный вклад в становление Великобритании. Он просто хотел разбогатеть, занимаясь пиратским ремеслом, но невольно слишком увлекся погоней за славой, неизменной спутницей богатства. И, поскольку он делал это во имя королевы, его усилия приобрели новый смысл: он защищал королеву и страну, которые без Дрейка могли оказаться во власти испанцев.

Сразу встал вопрос, как поступить с добычей Дрейка. Слухи о ее существовании распространялись, несмотря ни на какие предосторожности, и, учитывая ее количество, ее было нелегко скрыть. Сокровища нельзя было просто закопать, как какой-нибудь пиратский клад, согласно старой английской традиции. Советники Елизаветы составили документ, в котором говорилось, что «все эти деньги должны быть учтены, переданы во владение королеве и определены на хранение в лондонский Тауэр». Казалось, это должно было поставить в деле решительную точку, но Елизавета I, как всегда осторожная, отказалась подписать приказ и вместо этого предложила приближенным распространять ложные слухи о том, что «Дрейк привез совсем не много денег».

Сама Елизавета I предприняла шаги, чтобы гарантировать Дрейку безопасность. Она заставила свое ближайшее окружение под страхом смерти поклясться хранить в тайне маршрут пирата, чтобы защитить его в случае, если он нарушал международное право, заходя в португальские воды (он это делал), или высаживаясь на землях, на которые претендовали португальцы (он совершал и это), или похищая испанские сокровища (однозначно да).

Тем временем банкиры королевы подсчитывали состояние, которого, по ее словам, не существовало. Сокровище было тем более ценным, что елизаветинская Англия, как и другие европейские страны, не имела бумажных денег и централизованной банковской системы. Банк Англии появился только через 200 лет. Серебро, золото и драгоценные камни имели огромное значение, и английская торговля в немалой степени зависела от прихотей купцов и пиратов, которые их поставляли.

В октябре взволнованный Мендоса сообщил королю Филиппу II, каким образом Елизавета I отреагировала на разногласия по поводу украденных Дрейком сокровищ. Чтобы заставить его замолчать, Елизавета отправила к нему двух секретарей Совета с предупреждением. «Они явились сказать мне: ей известно все,