— Когда?

— Через полгода. Может, через год… После того, как я…

Он молча смотрел на тихое кладбище перед нами. Словно местечко присматривал. А вот мне еще не все ясно было.

— А как же те двенадцать обольщенных тобой девиц? Так ни разу станцевать и не захотелось?

Кар вдруг рассмеялся, а потом резко погрустнел.

— Ты ведь никому не расскажешь, Тань? А то нехорошо получится — людей подведу. Не было никаких двенадцати. Да и ни одной не было! Договоренность, немного золота, несколько раз попасться на глаза… Ну, и я их нахваливал, как мог, конечно. — Он снова улыбнулся: — Отец сказал, что я обязательно должен влиться в Общество балбесов. Я и влился.

— Врешь ты все!

— Тебе?! Не смог бы.

Я тоже пошарила глазами по кладбищу. Днем оно выглядело вполне себе спокойным…

— Значит, так… — Я посмотрела на Кара и подвела итоги: — Ты меня заколдовал не спрашивая, теперь отправляешься в Пустошь смерть искать, а я ни девка, ни вдова буду год неизвестно чего ждать? Ну не свинья ли ты?!

— Свинья, — согласился он. — Прости…

— С чего бы это?!

И он совсем опал: голову в плечи втянул, ссутулился и, кажется, сейчас заплачет…

— Ладно, — сказала я и встала. — Может, и правда, что горбатого могила правит… Проводи меня. И мешок забери! Пригодится, может.

Кар плелся за мной, а в голове зудел Бакс:

«Зачем ты так с ним? Парень на смерть ради тебя собрался, уверенный, даже на кураже, а ты его…»

«Заткнись! Исчезни! И Пушистика его забери! И чтоб я тебя не видела и не слышала!»

«Ты хоть не добивай его…»

Наверное, Кар и не заметил исчезновения своего полуфамилиара. Во всяком случае, когда мы дошли до подъемника, и я повернулась, норки нигде не заметила.

— Все будет хорошо, Таня, — через силу улыбнулся Кар. — Я виноват, мне и исправлять…

— Наверное, — сказала я и заглянула в светло-карие глаза. Тоска и обреченность царили в них. И это была моя вина. — Теперь возьми меня на руки.

Он сразу не понял, а потом сделал шаг назад.

— Я?..

— Ты.

Он подхватил меня и в коконе его рук мне сразу стало так тепло и уютно… Как там, у холодного кладбища, в спальном мешке. Если так действует заклятье, то я совсем не против…

А Кар казалось, не дышал. Только несмело и счастливо улыбался.

— Неси…

Подъемник мы прошли легко. Коридора не помню. Потому что положила голову на его плечо и закрыла глаза. А дверь перед нами открылась сама. Похоже было, что Бакс не выполнил мой приказ и решил подработать швейцаром.

А Кар остановился. Приоткрыв глаза, я поняла его — за столом сидели все мои подруги по космосу и смотрели уже не в раскрытые книги, а на нас, предельно растопыренными глазами. И даже рты пораскрывали.

— Дальше. В туалет, — прошептала я.

Думаю, что Кар хоть немного, а удивился, но просто пошел вперед, не возразив ни слова. А за нашими спинами вдруг начался странный разговор, никак не соответствующий ситуации.

— Тяжелый предмет. Для понимания…

— Надо учить, чтобы завтра не завалить.

— И Каштанка уже не поможет…

Дверь перед нами гостеприимно распахнулась, и я разозлилась:

«Бакс! Я что сказала?! Сгинь!»

«Заметано, — отозвался Бакс. — Только дверь прикрою…»

Кар остановился перед умывальниками, и я сказала:

— Опусти меня.

Мужчины странные. Особенно, когда мозг косо встал. Он решил, что меня надо уложить на пол! Но я вывернулась, взяла его за руку и протиснулась за биде.

— Иди за мной.

И меня уже ни капли не интересовало, что он там думает о моих действиях.

Пока Кар крутил головой, осматривая комнату, я скинула куртку и кроссовки, надела тапочки. А потом стащила куртку с Кара, бросила на коробки. Что-то металлически звякнуло, и я спросила:

— Что там?

— Ключи, оружие, еда…

Вообще-то ответ меня мало интересовал. Потому что я прижалась к его спине, обхватила руками… Он застыл и стоял твердо, как скала. Но у скалы не дергаются так забавно мышцы, и она не смогла бы так нежно гладить пальцами мои ладони. А у меня от этих поглаживаний вдруг что-то сжалось в животе. Не больно. Непривычно…

— Боишься? — спросила я себя и, похоже, произнесла это вслух.

Каким образом Кар повернулся в кольце моих рук — не знаю. Он погладил мои волосы, прижал к себе и судорожно вздохнул:

— Очень боюсь… Вдруг тебе что-то не понравится?

Две пуговицы его рубашки были расстегнуты, вот туда я и прижалась носом. Надо же! Он еще и пахнет приятно…

— А сколько ты заплатил Камню желаний за меня?

— Откуда ты… Я бросил десять золотых монет.

— Я такая дорогая?

— Это только чтобы на тебя смотреть…

— Врешь?

— Нет.

— Главное, чтоб не переплатил.

— Невозможно…

Его руки гуляли по моим плечам, талии… Словно изучая поле боя и не решаясь напасть. Я немного отстранилась, а потом пальцы, вопреки моей воле добавили к двум уже расстегнутым пуговкам его рубашки еще две, еще одну…

Очень скоро я смогла свободно запустить ему руки под рубашку и прижаться. Волосы на его груди были мягкие, как молодая травка на газоне или даже шелк, и в них приятно оказалось запускать пальцы. А еще мне мешала одежда. Моя одежда. Она мешала мне прижаться к нему, погрузиться, слиться кожей и остальным…

Я оттолкнула его, быстро сняла блузку, лифчик и зло сказала ему:

— Я не всегда буду это делать сама! Раздевайся! И брюки сам сними… Сегодня.

Окинув взглядом обнаженное мужское тело, я подумала, что самонадеянность Кара подарила мне… Сильный, красивый во всех смыслах. Даже очень!

Собственная нагота меня не смущала. Не потому, что слишком красива. Просто… Куда ему теперь деваться?! Как сказал бы Бакс: «Всеми четырьмя лапами влип!» Да и я тоже…

А вот Кара мое тело разбудило. В плане мужчины. И на мое счастье не грубого похотливого сатира, а совсем даже наоборот. Он целовал, трогал, гладил, словно полируя драгоценную статуэтку. И где бы его губы не коснулись моей кожи… Вот откуда он может знать, что именно эти места, их сочетания, закручивают где-то внутри меня могучую пружину и рубят на кусочки мысли?!

Когда он уложил меня на кровать?.. Не знаю. И больно было. Но не настолько обидно и безысходно, как утверждали в своих откровениях некоторые студентки. И за это выражение восторга и даже вдохновения на лице Кара вполне можно и потерпеть. А потом…