— Айри, — с грустью Ориниана подошла к дочери, — Кимора все же воспитывала тебя по своему образу и подобию. Ты снова играешь, девочка!

— Игра, это способ прожить жизнь… достойно! А ждать до осени… я собиралась, но он меня вынудил поступить иначе.

— Ты ощутила вкус власти, девочка…

— Не могу отрицать, что мне понравилось, но Лиотиссия… — Айрин гибким движением поднялась, — Он меня понимает, мама. Понимает и чувствует, как никто другой. Он понимает во мне даже то, что я сама понять еще не в силах.

— Ты любишь его… — Ориниана поднялась, обняла дочь, — что бы ты сейчас не говорила, ты мыслишь не разумом, а сердцем. Надеюсь он достоин того дара, который ты ему преподносишь.

— Я в этом уверена! — улыбаясь, ответила девушка.

— Безумство юности… Я бы попыталась тебя отговорить, но первая любовь слишком прекрасное чувство, чтобы отказать себе в удовольствии испытать его… Лети мотылек… лети на огонь и храни надежду, что он не опалит твои крылья… — в глазах ньере Донис появились слезы, — Айри, мне страшно тебя отпускать…

— Крылья дарит любовь… И даже если она их и отнимает, воспоминания о полете будут в моем сердце всегда.

— Айри… — судорожно вздохнув, Ориниана все же сказала, — всегда помни, что тебе есть куда вернуться! И поверь, единственное, чего ты не увидишь в моих глазах — это осуждения.

----------------------------------------------

Чем можно измерить счастье? Как можно измерить радость? Существуют ли приборы позволяющие оценить любовь? Айрин снова и снова задавала себе бессмысленные вопросы, плавясь под взглядом любимого. Рионар загадочно улыбался, не сводя с нее взгляда необыкновенно ласковых черных глаз. Маски были безжалостно сорваны, роли отринуты, чувства они перестали скрывать. Влюбленные сходили с ума от взглядов, легких прикосновений и того, что были вместе.

Айрин любовалась его лицом, совершенным, прекрасным и исполненным выражения холодного презрения, когда он смотрел на подчиненных, но вот Рио поворачивается, ловит ее восторженный взгляд и солнечная принцесса замирает, не в силах отвести глаза от его теплой, наполненной любовью улыбки, от бесконечно нежного взгляда… И уже не нужны слова, уже лишними становятся признания…

Его черные глаза преследовали ее всюду. Иногда Айрин казалось, что Рионар следит за ней как хищник, ведь стоило ей отойти как его взгляд следовал за ней, стоило обернуться, и она знала, что он наблюдает. К концу первого дня их путешествия, она не выдержала и спросила об этом. Темный король улыбнулся невероятной, прекрасной ласково-любящей улыбкой, от которой ее сердце начинало стучать сильнее:

— Я никогда не устаю любоваться тобой, Айрин… Тем, как восторженно сияют твои глаза, когда ты разглядываешь пейзажи, мимо которых мы проезжаем… Тем, как ты нервно закусываешь губу, стоит тебе увидеть дома бедняков у обочины… Тем, как улыбаешься, едва карета проезжает мимо детей… Но я покривил бы душой, если бы скрыл, что очень боюсь потерять тебя. Мне кажется, что стоит отвернуться… и ты, как призрачное видение оставишь меня… Ты ангел, Айри, и мне все еще трудно поверить, что этот прекрасный сияющий ангел меня любит…

В его голосе, в его словах, в его взгляде словно сиял огонь любви и бесконечной нежности и она, как свеча плавилась, сгорала, как лист пергамента, растворялась в нем, в сиянии любящих глаз.

— Если я ангел, — едва дыша, ответила Айрин, — ты божество. Ты мой темный бог… восхитительный и совершенный…

— Ты меня уже именовала проклятым богом, — дьявольская ухмылочка на прекрасном лице Рионара действительно придавала определенное сходство, — но сейчас проклятый бог у ног солнечной принцессы, презренно молит никогда больше не оставлять его и… не лишать казну Такассии денежных средств!

Он увернулся от брошенной смеющейся девушкой подушки, затем схватив ее за руку, буквально сдернув на себя, усадил на колени, обнимая обеими руками:

— Ты даже представить не можешь, что я испытал, когда отец сообщил мне где ты… Я не переодеваясь, после изнуряющего путешествия, на сменных лошадях помчался за тобой. Мы спали лишь несколько часов в сутки, но поверь, я спал бы меньше, если бы не стоны этих… охранников.

Айрин удивленно посмотрела на него:

— Но… чего ты опасался?

Несколько минут он молчал, терзая ее ушко губами и дразня языком, затем с тяжелым вздохом прошептал:

— Я боялся, что они сломают мою солнечную принцессу! Боялся, что тебя принудят… Заставят забыть о собственных идеалах… и снова и снова проклинал свою несдержанность! Тебе семнадцать, моя радость, но я иногда забываю об этом, потому что порой ты ведешь себя, как мудрая женщина… а порой, как капризный ребенок!

— Но, Рио, я не ребенок!

— Это и пугает, — со снисходительной усмешкой прервал ее негодование темный король, — будь ты ребенком, я бы опасался меньше. Но ты не ребенок, Айри, ты прекрасная, восхитительная, пленительная и чертовски соблазнительная девушка… ты сама не осознаешь КАК на тебя смотрят и никогда не осознавала…

— Ты об этом позаботился! — хмуро напомнила девушка.

Рионар и тут нашел что ответить:

— Я заботился о твоих интересах — время, которое ты могла бы потратить на свидания, ушло на изучение заданного материала.

— Ооо, какой ты заботливый! — Айрин удобнее устроилась на его коленях, положив ноги на сидение, затем лукаво, из-под полуопущенных ресниц, совсем как это делала Миэн, с усмешкой спросила, — я правда красивая?

Задохнувшись от восторга, почти не дыша, темный король взирал на кокетливое чудо в его руках, и если он и до этого с трудом сдерживался, то после подобного с глухим стоном впился в сладкие губы, прижимая к себе самое невероятное существо в мире — Айрин.

Словно обезумев, Рионар впервые целовал ее не нежно и трепетно, а вторгаясь в желанный рот, настигая и лаская ее испуганный язык. Заставляя девушку задыхаться от восторга и острого желания, сводя с ума опытными прикосновениями. Айрин стонала, выгибалась, изнывая от странного, еще не до конца осознаваемого желаний, сводя его с ума своей чувствительностью… Руки темного короля ласкали ее шею, пробегали по спине, словно проверяя ткань на прочность, ласкали ножки, едва удерживаясь, чтобы не сорвать тонкие чулки.

— Айрин, — глухо застонав, он оторвался от нее, запрокинув голову назад, прислонился к стенке кареты, пытаясь унять бешеное биение сердца. — Айри… не делай так больше…

Приподнявшись, она обняла Рионара, начала нежно и в то же время абсолютно бездумно водить пальчиком по его шее, обводя ямочку у основания и стараясь понять, что же такое она испытывает.

— И так тоже не делай… — хрипло попросил темный король, ее рука спустилась чуть ниже, а пальчики теперь едва касались груди, — и так тоже не надо… очень прошу!

— Почему? — в глазах солнечной принцессы плясали бесенята.

— Потому что… один безнадежный идиот пообещал, что у нас все будет только в первую брачную ночь! — прорычал Рионар, аккуратно, но уверенно пересаживая ее на противоположное сидение.